Второй шанс на счастье (СИ) - Лакс Айрин Страница 20

— На члена твоей семьи? — недоумеваю, потом протягиваю. — А-а-а, я же двоюродная сестра твоей жены.

Смеюсь. Но потом до меня доходит, что в тот день я уехала гулять с Богданом, а муж выглядел как само спокойствие. Чуть позже у нас был разговор, в котором Виталий быстро открестился от Макса. Быстро и чересчур спокойно…

И только сейчас я понимаю, что после звонка Богдана мой муж сложил один плюс один и додумался, что Макс — не его сын раньше, чем я прямо сказала мужу об этом. И всё, что было потом — постановка, хорошо отрепетированная Виталием заранее.

Каждое слово, каждая эмоция были хорошо просчитаны. И с сыном муж решил вопрос так, чтобы заставить меня плясать под его дудку. С пониманием происходящего желание вырваться из этого порочного круга только усиливается. Какой-то части меня обидно находиться рядом с Богданом. Но по большему счёту плевать. Я просто лежу и разглядываю причудливый танец света, падающего из окна.

— Марьян, тебе нехорошо?

Богдан наклоняется и обеспокоенно разглядывает моё лицо. Гладит пальцами щёки и скулы.

— Сейчас ты переживаешь за меня по-настоящему или просто хочешь, чтобы я как можно быстрее покинула твой офис? — тихо спрашиваю я.

Мужчина замирает надо мной. Короткая пауза. Я могла бы использовать её по разному, но вместо этого притягиваю к себе Богдана. Крепко схлёстываю руки за его шеей и тяну. Он почти падает, распластывается на моём теле. Пуговицы рубашки и металлическая пряжка ремня натирают мою кожу. Но я не обращаю на это внимания. Целую его губы. Упрямые и жёсткие, но сдающиеся под моим напором.

Он продолжает ласку языком и выводит жаркие спирали у меня во рту. Вновь с головой окунает в беспамятство. Его одежда летит куда-то в сторону, а мне не нужно раздеваться вовсе. Я до сих пор обнажена и готова принять его. Снова.

Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что Богдан просто играет со мной в месть, пользуется моим телом и срывает свою злость из-за неудавшихся отношений. Наверное, я должна испытывать отвращение и ненависть. Но ничего из этого нет. Я чувствую себя недолюбленной и недоласканной. Во мне слишком много чувств и желания, очень долго дремавших взаперти.

Секс в браке с Виталием был для меня рутинным обязательством. Я прекрасно понимаю, почему он начал погуливать налево. Я нравилась ему, как женщина, по-настоящему нравилась. Он испытывал ко мне плотское влечение. Но я не могла и не хотела дать ему то, в чём он нуждался. Виталию нужна была в постели раскрепощённая любовница, готовая на эксперименты. Но вместо этого ему приходилось иметь дело со мной, лежащей под ним с жертвенным видом. Каждый раз я словно отбывала трудовую повинность. Движения становились рублеными и скованными, жесты угловатыми.

Супруг даже как-то поднял эту тему. На людях, говорил он, ты смотришься удивительно мягкой и изящной, держишься чувственно и эротично. Но в постели превращаешься в бревно. Куда исчезает магия, Марьяш?

Магия никуда не исчезает. Но и не появляется, если нет искры и запала. Секс у женщины всегда в голове. И от одного запаха твоего мужчины может вести так, словно получила порцию обжигающей ласки. Рядом всегда должен находиться Твой. Тот самый мужчина, срывающий планки. Жестом. Взглядом. Скупой, но сильной эмоцией. И всё остальное кажется уже не важным.

Это страсть. Она проносится волной по всему телу, заставляя его дрожать. Подаваться навстречу каждому движению, пронизывающему насквозь. Удовольствие пьянит. Комната и весь остальной мир отходят на задний план. Есть только жаркие вздохи и стоны обоюдного удовольствия.



Теперь — правильно. Без укоров обид и желаний свести счёты. Теперь мы просто он и она, испытывающие друг к другу непреодолимое влечение.

— Сейчас ты кажешься мне дикой и немного сумасшедшей кошкой, — признаётся Богдан. Теперь он не торопится уходить и не подгоняет меня. Мы лежим рядом. Кожа к коже. Богдан просит меня поднять его джинсы и подать ему сигареты.

— Могу поспорить, что ты так и не научилась курить, — шутит он, раскуривая сигарету.

— Даже не пыталась.

— Ага. Но тогда решила покорчить из себя жутко взрослую и плохую девчонку. Помнишь? — глаза Богдана насмешливо сверкают. Он прикрывает их и словно уплывает в воспоминания.

Мой взгляд привлекает мерцающий экран телефона Богдана. Он стоит на беззвучном режиме. Наверное, выпал из кармана, пока я доставала сигареты. Читаю имя на экране «Аня». Я осторожно переворачиваю телефон на пол экраном вниз, не говоря ни слова о том, что Богдану звонит его жена.

22. Марьяна

Некоторое время спустя Богдан всё-таки решает подняться. Автоматически проверяет телефон и прячет его в карман. Он не перезванивает жене.

— Что дальше? — спрашиваю я. — Могу одеться и уйти?

— Ты могла одеться и уйти ещё около часа назад, — усмехается Богдан, сверившись с часами. — Но осталась сама и задержала меня…

— Ох, прости. Или принести извинения твоей жене лично? Она в курсе того, что ты затеял? — я заставляю себя подняться. — Обычно в офисе такого уровня есть душ. Для личных нужд.

— Ты проницательна, Марьяна. Он там…

Богдан отводит меня в небольшую ванную комнату. Здесь нет мыла и геля для душа. Приходится умываться просто горячей водой под пристальным взглядом Богдана. Он наблюдает, как мои руки скользят по телу. И я нарочно медленно обвожу контуры груди и бёдер, глажу плоский живот, видя, как в глубине взгляда Богдана разгорается тёмный огонь.

— Похоже, мы застрянем здесь надолго, — слышу его голос через шум льющейся воды.

— И здесь нет полотенца.

— Чёрт, я оплошал! Не подумал, что оно пригодится. Извини…

Богдан озирается по сторонам, смотря так виновато, что мне становится смешно.

— Милый, ты разрушаешь мою жизнь до самого основания, но гораздо больше расстраиваешься из-за полотенца? — спрашиваю я со смехом. — Не переживай, я обсохну…

— Подожди… Я сейчас.

Богдан расстёгивает рубашку и стягивает майку, обтирая ею моё тело. Мы смешно сталкиваемся лбами, когда я наклоняюсь за трусиками. Смеёмся. Неловкость куда-то пропадает. Злость и напряжение — тоже.

— Знаешь, чтобы мирно общаться, нам с тобой нужно не вылезать из постели сутками, — предлагает Богдан.

— Не думаю, что это хорошая идея. Это означает лишь то, что нас с тобой связывает только постель, — парирую я. Но больше из чистого упрямства. Спорить не хочется вообще. Как и уходить куда-то из полупустого и затемнённого офиса.

— И ты не ответил насчёт своей жены, Бо, — надеваю платье и поворачиваюсь к мужчине спиной. — Застегни.

Его пальцы сначала гладят плечи и прочерчивают дорожку вдоль позвонков. Только потом Богдан медленно тянет вверх дорожку молнии на платье.

— Бо? Старое прозвище? — уточняет он. — Ты торопишься домой?

— Хочешь предложить что-то? Извини, но гонять на байке с тобой я не смогу.

— Тебе всегда это нравилось. Но сейчас можем просто покататься по ночному городу… Если хочешь, — добавляет Богдан.

Тени причудливо ложатся на его лицо. Мне кажется, что ему легче говорить со мной так, когда не нужно вытаскивать на свет оскал злобы и можно спрятаться в темноте.

— Неужели от моего желания что-то зависит? — спрашиваю я горше, чем планировала. — Ты хочешь получить ребёнка, Виталий хочет получить поддержку для бизнеса. Кто-нибудь задумывается о том, чего хочется мне? Ирония, знаешь, в чём? Я сама думаю об этом настолько редко, что становится страшно…

Богдан обнимает меня за талию и целует в губы. Легко и осторожно.

— Давай сейчас подумаем о том, что хочется тебе. Поедешь со мной?

— Поеду. Но сначала скажи, что у тебя с женой? — прошу я.

Богдан выводит меня под локоть из офиса. Молчание сопровождает нас до его автомобиля. И только когда внедорожник выруливает на ночную трассу, Богдан говорит:

— Раньше я не задумывался о том, насколько брак может тяготить. И что это вообще такое… Я же женился только потому, что отдавали предпочтения семейным. Потом штамп остался. Это было удобно. Не тяготило ни капли. Ровно до того момента, как не побывал у тебя дома. Семья? У меня её нет.