(не) мой соавтор (СИ) - Силаева Ольга Страница 20

Я чуть не заскулила.

— Только попробуй, — выдохнула я. — Это будет гнусное насилие.

— О, с гнусным насилием мы ещё даже не начинали.

Я прижалась к нему, вплетая пальцы в его волосы. Провела одним-единственным пальцем за ухом — и тут же уловила, как Антон напрягся, замер, прикрыл глаза.

Ага. Еле сдержав ухмылку, я взялась за оба уха сразу. Нежнее, медленнее… я хотела пройтись языком по каждому изгибу, но пока сойдут и пальцы. И почему он так остро на меня реагирует? Неужели тоже хочет меня с такой же силой?

— Рэйн, прекрати, или я за себя не отвечаю, — хрипло сказал он. — Накажу.

Наши взгляды встретились.

— Накажи.

Я не успела ничего осознать, как оказалась прижатой спиной к книжному шкафу.

— Не с того мы начали, да? — прошептал он мне в губы. — Номер первый.

Я ахнула ему в рот, но пропустила первый миг всё равно: касание губ, нежное, почти трепетное, тут же смытое волной дикого желания. Запах и тепло его тела, его губы. Тот самый первый поцелуй, за который отдавали бессмертие, и дышать было совершенно невозможно — и незачем.

Я почувствовала, как он улыбается, и улыбнулась в ответ. Он усилил напор, и я подчинилась, откидывая волосы назад, обнажая шею в самом древнем жесте покорности. Его губы спустились вниз ко впадинке у горла, на миг замерли там, и я уже не сдерживала хриплого неровного дыхания. Ещё один шумный вздох, снова его губы на моих, и теперь мы целовались уже без прежней робкой нежности, и в эту минуту в целом мире не было ничего, чего я хотела бы больше, кроме первой строчки бестселлеров на Стиме.

Но даже она могла подождать.

— Если ты не остановишься, — хрипло сказала я, — я буду бесстыже и громко стонать, нас услышат соседи, и тебе грозят крупные неприятности, соавтор.

— Против этого есть прекрасное средство, — прошептал он мне на ухо. — Я открою это прекрасное окно, уложу тебя на подоконник, и тогда тебя совершенно точно услышит весь дом. Надо же знать, куда вызывать полицию нравов, правда? Номер второй.

Он снова повернул меня спиной к себе, в этот раз лицом к окну. Сколько раз я сидела здесь, глядя в монитор, в заснеженные ветви, обмениваясь с ним шутками? А сейчас…

— Не торопись, — прошептала я.

Тихий смех.

— Будем встречать здесь рассвет?

— Нет, — шепнула я. — Ограничимся непристойным массажем.

Его палец медленно провёл по моей ладони.

— Ну уж. Всё очень прилично.

Лёгкие, совсем лёгкие прикосновения. Дразнящие мазки, штриховка шершавыми подушечками пальцев, то совсем невинная, то утончённо-бесстыдная. Тонкие кончики пальцев едва касались обнажённой кожи, вырисовывая изощрённые спирали, и всё смелее проникали под одежду, сводя с ума каждым своим касанием. Теперь я пылала, и Антон прекрасно это чувствовал: его собственное дыхание стало куда тяжелее. А я… я когда-нибудь хотела кого-нибудь так сильно? Нет, оставим это. Я кого-нибудь вообще хотела?

Только его. Даже строчки, написанные на двоих, ненадолго ушли куда-то в тень, вон из реальной жизни. Только его пальцы, мои собственные пересохшие губы и близость с щемящей ноткой невозможности, потому что это слишком хорошо, такого не бывает…

Бывает.

Момент времени, в который возможно всё.

Пальцы Антона остановились, и я обернулась, глядя в разгорячённое лицо, в горящие глаза, в полуоткрытые губы. Я не знала, что сейчас было в моём собственном взгляде: тонкое ехидство? Невысказанная мольба? Нежность?

— Может, всё-таки пойдём пить чай на кухню, а потом будем пересматривать «Карточный домик»? — с надеждой осведомилась я.

Его руки легли мне на талию.

— Не надейся, Трикстер. Номер третий.

Я замерла, наткнувшись на его взгляд. И в ту же минуту он совершенно бесцеремонно дёрнул блузку вверх, до плеч — и ещё раз, вытягивая мои запястья над головой. Миг, и она полетела на пол, а моя голая спина оказалась прижатой к его рубашке. Я вздохнула, потираясь об него — и услышала резкий ответный вздох.

— Ант или Антон? — прошептала я. — В постели?

Кончик его языка подцепил мочку уха, и я прерывисто вздохнула.

— А тебя хватит на два слога?

Даже на один не хватит, подумала я. Вообще, кажется, не хватит на членораздельную речь. Да и ну её к чёрту.

— Отнеси меня на кровать, — прошептала я. — Хватит разговоров.

Глава 10

Когда Антон сгрузил меня на покрывало, я ожидала, что мы тут же предадимся такому разврату, что меня навсегда загнобят соседи. Но вместо этого раздалось возмущённое мяуканье, и на кровать забрался кот. Осторожно подошёл ко мне, подняв хвост, и уставился на Антона.

— Голодный? — поинтересовался Антон. — Кушать будешь?

Кот немедленно открыл рот и беззвучно мяукнул. Антон поднял бровь.

— Чего это он?

— От счастья же, — ехидно произнесла я, вставая. Кот тут же спрыгнул с дивана и посмотрел на меня, готовый бежать на кухню. — Все слова закончились.

— Кое-кому не помешало бы взять у него мастер-класс, — пробормотал Антон. — В определённые моменты.

— Не дождёшься.

— Да я и не надеюсь.

Я небрежно влезла в сабо на небольшом каблуке и отправилась на кухню. Кот, вытянув хвост трубой, показывал дорогу. Когда меня наконец настигнет Альцгеймер, ехидно подумала я, голодной я точно не останусь.

Чёрт, забыла призывно качнуть бёдрами, мелькнуло в голове. Ну и ладно.

Я достала из холодильника банку с консервами, и кот заурчал, ластясь у ног.

Антон стоял в дверях кухни, задумчиво оглядывая интерьер. По пути он избавился от пиджака, две верхние пуговицы на светлой рубашке были расстёгнуты, и мне стоило немалых сил отвести взгляд от пряжки его ремня. Чёрт. Будь на нём очки вместо контактных линз, меня бы уже ничего не спасло.

— Стол, пожалуй, низковат, — заметил он.

— Раньше никто не жаловался.

— Я имею в виду, если сидеть здесь с ноутбуком.

— Кто вообще занимается соавторством на кухне? — хмыкнула я, накладывая консервы в блестящую миску. — На кровать идти надо.

— Ну не скажи. Для соавторства требуется… фантазия.

Соавторство, промелькнуло в голове. Знал ли Антон девять лет назад, во что ввязывается и чем это для него кончится? И если он расстался с Леной и тут же решил ехать ко мне — что между ними двумя вообще произошло?

Я прямо взглянула на него.

— Как именно ты расстался с Леной?

Антон моргнул.

— Для творчества, конечно, требуется внезапность, — медленно сказал он. — Но может быть, не настолько внезапная?

— А вот настолько, — сообщила я. Кот призывно мяукнул, но я всё ещё держала миску в руке. — Ант, вы с ней расстались, пока мы разговаривали. Неужели ты думаешь, что я отстану?

Он вздохнул, глядя на миску. Перевёл взгляд на терпеливо ждущего кота.

— Ты животное кормить вообще собираешься?

— Серьёзно, представь себя на моём месте, — почти жалобно сказала я. — Я сижу и общаюсь с тобой в сети, ты мрачно и трагично жалуешься на абстиненцию и отношения на расстоянии, я цинично пожимаю плечами, и тут ты внезапно спрашиваешь, не выпить ли нам кофе. То есть что, где-то между репликами ты отправил Лене весёлую строчку: «Прощай навсегда, у меня новый соавтор?» Или на скорую руку слепил длинное и поэтическое послание, пробивающее на слезу? Вообще я удивлена, что ты его сразу в инстаграм не выложил, чтобы все полюбовались.

Антон несколько секунд смотрел на меня. Затем тряхнул головой, словно не веря тому, что слышит.

— Слушай, у тебя инстинкт самосохранения вообще есть?

Я покачала головой.

— Мне просто надо знать.

Кот жалобно мяукнул, и я, не выдержав, всё-таки поставила миску на пол. Секунда, и до меня донеслось довольное чавканье.

В кухне царило молчание. Кот, подумала я, старался за троих.

— У нас было правило, — наконец негромко сказал Антон. — Когда любой из нас понимает, что больше не может, он пишет другому одно-единственное слово.