Ирина Мясникова - Женская сила Страница 20

– Не делал.

– Не верю. – Таня знала Белова как облупленного, поэтому моментально поняла, что он врет. Причем врет как-то скучно и обыденно, без задора и замысловатости. Как будто лень ему даже придумать для Тани более или менее правдоподобную историю.

– Молодец. Ты мне никогда не веришь.

– Саша, я не шучу. Говори, как было дело.

– Таня, он сам мне под колеса прыгнул. Ну остался бы я там, меня бы сразу замели. Бухого-то! Вот бы ментам радость. И никто бы даже слушать не стал. Может, он сам хотел того-этого? А я отвечай!

– Тебя все равно вычислят. Проверят владельцев белых «мерседесов», а твой с кузовными повреждениями на соответствующих местах.

– Нету у меня уже никакого «мерседеса». – Белов довольно ухмыльнулся. – Я его неделю назад продал.

– Как это? – удивилась Таня.

– Задним числом. У Михалыча связи есть. Только что все оформили. Подешевле, конечно, сдать пришлось. Но я теперь чистенький. Вот, разве что твои свидетельские показания.

– Ага, значит, деньги в столе за «мерседес»?

– Нет. Это так, выручка за корпоратив последний, а деньги за «мерс» пошли в уплату новой машины. Пришлось добавить, правда. У меня теперь машина о-го-го какая! «Крузер» двухсотый. В салоне стоит, с номерами уже, меня дожидается. Завтра заберу.

– Да уж, на «крузере» от тебя никто не убежит. Ты их снопами давить теперь будешь!

– Танька! Не злись, тебе не идет.

– А тебе не идет людей на дорогах убивать.

– Скажешь тоже!

– Белов! Скотина ты безмозглая, как ты не понимаешь, что в деградации своей достиг последней ступени. Помнишь, ты пить когда только начал, все боялся, что тебя родители мои пьяным увидят. Потом переступил через это. Дальше ты боялся, как бы сотрудники твои не узнали, что ты запойный. Переступил и через это. Далее ты Гришке на глаза показываться пьяным себе не позволял. Переступил. Теперь вот и за руль пьяным садишься, да еще людей гробишь. Что дальше? Меня бить будешь? Или вовсе прибьешь? Как там в преступных хрониках говорят? Такой-то такой-то в состоянии крайней степени алкогольного опьянения прибил жену табуреткой.

– Тань, кончай! – Белов подошел к Тане и попытался ее обнять, однако Таня вывернулась из его рук.

– Я не хочу, чтобы меня прибили табуреткой! Звони врачу и иди завтра подшивайся.

– Зачем? Танюх, я и сам могу пить бросить. В любой момент! – Белов недоуменно пожал плечами и изобразил святую невинность.

– А-а-а-а-а-а! – Тане самой захотелось прибить Белова табуреткой. – Так, Саша, все алкоголики говорят. Без исключения. А если можешь сам, значит, обходись уже, пожалуйста, без меня. Я это твое «сам» уже пятнадцать лет наблюдаю. Все. Баста! Будем разводиться.

– Зачем разводиться? Не хочу я разводиться! Еще чего.

– А я хочу. Хочу жить спокойно. Без убийств пешеходов, без докторов с капельницами. С ребенком своим хочу заниматься. Он ведь растет уже практически у бабки с дедом. Действительно, не дай бог, из него коммуниста воспитают! А я, может, встречу еще кого. Приличного. Да еще одного ребенка себе рожу.

– Ах вот оно что! Может, ты уже и нашла себе этого еще кого? Есть небось на примете фраерок какой-нибудь? – Белов нахмурился, взял Таню за плечи и слегка тряхнул.

– Тебе табуретку подать? – Таня посмотрела Белову в глаза и удивилась, аж рот открыла. Глаза были серо-стального цвета. Какие-то пепельные. Как же так? Ее Саша Белов ведь всегда был голубоглазым.

– Чего уставилась? – буркнул Белов, отводя глаза.

– Саш! Глянь, у тебя глаза серые стали.

– Иди ты! – Белов отпустил Таню и махнул рукой.

– Нет, правда! Слушай, а может, ты пьешь из-за того, что я слишком мало к тебе своей мистической энергии прикладываю? Или, наоборот, много? Может, ты захлебываешься?

– Чего-чего? Какой еще энергии?

– Мистической! Я тут слушала психолога одного… – попыталась объяснить Таня.

– Знаешь что, Виноградова, ты совсем сбрендила со своими штучками! Будь любезна никакой такой энергии ко мне не прикладывать. Начитается хрени разной! Тоже мне ведьма-колдунья! – Белов хмыкнул. – Вон к Муравлеву своему чего хочешь прикладывай, над ним экспериментируй. У него если от твоих экспериментов хвост вырастет, так оно ему только к лицу.

Таня задумалась. Уж Муравлев-то точно ни от какой энергии не захлебнется. Ему все время мало, сколько ни дай. Вампир бешеный. Сразу вспомнилось, что выходные подлетели к концу и завтра надо идти на работу кормить своей бесценной мистической энергией вампира-начальника. И Гришку ведь так и не повидала. Таня тяжело вздохнула.

– Вздыхай, вздыхай! Я подшиваться не буду. Точка. Не хватало еще, чтоб я подох от этой дряни. Не дождешься. Так что можешь хоть об стенку биться, хоть разводиться. Мне все равно.

– Я, Саша, об стенку биться устала, так что будем разводиться. Я сегодня на Таврической была. Подремонтирую там за лето, а с сентября мы с Гришей туда переедем. А ты на свободе пей, гуляй и веселись. Постарайся только людей не давить. Завтра же на развод подам.

– Вперед и с песнями! Я в девках не засижусь. – Белов вышел из гостиной и хлопнул дверью.

Таня вспомнила, что ей говорила Ирка Федотова, и подумала, что бывший муж подруги тоже парень хоть куда, да к тому же еще и не пьет, а все один. Бобылем. Правда, бабнику, наверное, бобылем сподручнее. А вот алкашу врача надо вызвать, да уколы поставить, да бульоном потом отпаивать. Так что бывший принц Саша Белов со своими доходами в девках точно не засидится. Ну и пусть. Может, это и к лучшему.

Таня поставила розы в воду и залюбовалась цветами. Вот если бы ей кто-нибудь взял и просто так цветы подарил! Не от чувства вины после запоя, не к празднику Восьмого марта от трудового коллектива, не на день рождения от родителей и начальства, а безо всякого повода, от любви.

Весна, как это обычно бывает в Питере, все никак не наступала, а потом уже где-то к середине мая вдруг резко потеплело и началось самое настоящее лето. Собака радостно носилась по парку, а Дима с поводком и намордником за спиной неспешно прогуливался среди сосен.

– Как хорошо, что есть такое место, где можно свободно гулять с собаками! – Упитанный лысый мужчина отстегнул поводок от ошейника симпатичного фокстерьера и улыбнулся Диме чрезвычайно доброй обаятельной улыбкой. – Я вам не помешал? – поинтересовался он. – Извините.

– Нет, что вы! Как вы могли мне помешать? Я просто гуляю, наслаждаюсь теплом.

– Размышляете о вечном?

Дима улыбнулся. Толстяк ему определенно нравился.

– Присоединяйтесь. – Дима сделал приглашающий жест рукой.

– С удовольствием! Мы с Баллоном, к сожалению, бываем тут редко, работа не позволяет, но я обязательно выкраиваю время, чтобы собаку из каменного мешка на природу вывезти. Здесь чудесно.