Я научу тебя летать - Ева Ночь Страница 20

У Сергея разрывается телефон. Бесконечные звонки. Он отвечает отрывисто. Хмурит брови. По лицу его трудно прочесть эмоции, но явное беспокойство зависает в салоне, пока мы добираемся до резиденции Драконовых.

Там нас поджидает мадам Драконова. Вот кто нервничает и не скрывает своего взвинченного до предела состояния.

– Илья! Я же просила! – меня она тупо игнорирует. – Ни о чём попросить нельзя!

– Александра Николаевна, – подаю я голос. – Это я виновата…

Договорить я не успеваю.

– А с вами будет отдельный разговор, – смотрит она на меня с пламенной яростью. – И не здесь, а в кабинете директора. Кто вам позволил!..

Но и она доорать не успевает.

– Мам, это я виноват, – заслоняет меня собой Ванька. Я моргаю. Надо же. – Я Варваре Андреевне соврал. Сказал, что за мной не приехали. Не надо к директору. А потом Серёжа нас в кафе повёз. И почти сразу Илья за нами. Мы ели, мам.

– И если б у тебя телефон был включён, не пришлось бы нервничать и на людей кидаться, – вклинивается Илья.

Мамаша Драконова идёт пятнами, краснеет, хватается за сумочку. Видимо, она забыла про телефон.

– Мне надо срочно уехать, – извиняется глазами Сергей. – К сожалению, могу добросить только до города, к метро или на остановку.

– Едь уже, – я чувствую, как за спиной вырастает фигура Ильи. Он не прикасается ко мне, но это ничего не значит. Меня кидает в дрожь только от его присутствия. – Я Варю прямо домой отвезу.

– Только без фокусов, – цедит Сергей и смотрит так, что можно в сосульку обморозиться. Жаль, я не вижу лица Ильи. Хотя таким плевать на любые взгляды. Видимо, Шороха и впрямь прижало, раз он меня на брата двоюродного бросает.

Я хочу сказать, что согласна до метро, как горячая рука касается моей ледяной ладони. И слова разлетаются во все стороны. Голова пустеет, как бочка, получившая пробоину. Он тянет меня за собой, а я иду, как во сне. Даже возразить ничего не успеваю, как сижу уже в его машине.

– Замёрзла? – греет он мои ладони.

– Нет, – трясу головой, чтоб мозги на место встали. – У меня руки постоянно. Ничего не могу сделать.

– Варежки надо носить, – улыбается, пряча глаза. А я наконец нахожу силы освободиться от его горячих рук. Мимо нас проезжает машина Сергея. Визжит тормозами. Кто-то тоже гонщик, судя по всему.

– Поехали домой, – устало прошу я. – Только не гони, ладно?

– Варвара Андреевна, до свиданья! – машет свободной рукой мне Ванька. За вторую руку его мать тянет за собой. Машу ему в ответ. И ничего он не противный, Драконов. Нормальный мальчишка. В эту минуту в душе поселяется уверенность: всё наладится. Всё будет хорошо. И война наша негласная постепенно сойдёт на «нет». Нам обоим, наверное, просто не хватило ума пообщаться нормально. Прав папа Драконов. Мудрый он ящер.

Глава 17

Варя

Пока едем, я впадаю в какую-то летаргию. Ощущение: мне хорошо. Я расслабилась и устроилась удобно, как птица в гнезде. Невероятно тепло и спокойно, будто я нахожусь в месте, где не нужно притворяться и держать лицо. Я могу быть здесь собой: усталой, сонной, неповоротливой, как слоник в пуховике.

– Варь, я хочу объясниться, – подаёт голос Илья, когда я окончательно пустила корни в его тачке и собралась вздремнуть.

– А нужно? – вяло спрашиваю, и голова моя падает ему на плечо. Я пытаюсь выпрямиться, но он придерживает меня, позволяя устроиться так, как мне хочется. Ну и ладно, раз он такой добренький. Сумасшедший день выпотрошил меня до дна. – Может, ничего и не надо, понимаешь? Оставить всё, как есть. И вчерашний день – за бортом. Словно ничего не было. Ну, ладно, было, но на самом деле – ничего не значит. Сорвались с тормозов, повизжали на повороте – и разлетелись каждый по своим реальностям.

Что-то меня на философию пробило: хорошая еда, тепло. И я ворочаю языком, как пьяная, будто дёрнула вина, и сейчас могу на всё с иронией. Всепрощающе. Даже унижение вчерашнее – в топку, пусть горит ярким пламенем.

– Страус головой в асфальт? – хмыкает этот монстр, и мне хочется настучать ему по шишке, чтоб оставил свою иронию для кого-нибудь другого. – Варь, Тинка – моя невеста…

Я выпрямляюсь. Он всё испортил. Умиротворение, как тетрадный листок, рукой сминает. Безжалостно. Не даёт мне шанса забыть или притвориться, что всё ерунда.

– Вот что, Драконов Илья Иванович, – складываю руки на коленях и чувствую, как ноет спина. Кажется, я напряглась струной. Как бы не лопнуть. Одно слово – и так легко разрушить с трудом отвоёванную безмятежность. – Мне нет дела, кто там у тебя: невеста, любовница, жена, сестра. Я предложила тебе вариант разбежаться с миром. Нет, ты не захотел. Твердолобый, нечуткий козёл – вот кто ты, ясно? Я тебе не навязывалась, понятно? Ты как таран или торнадо – напролом, не зная, что такое такт или правила хорошего тона. Пришёл, включил свои флюиды на полную мощь – и вперёд, насильно захватывать объект, который тебе почему-то показался привлекательным. Такие, как ты, разрушают жизнь на спор. Или от скуки. Или походя. Беспринципный, наглый альфа-самец.

– Варь, я для тебя готов быть кем угодно, правда, – он то ли улыбается, то ли стонет. – Даже козлом. Выслушай только меня, ладно?

– Не желаю я тебя слушать, Драконов, – включаю я вредную училку.

– Дневник на стол, родителей – в школу, – у него голос садится на три тона ниже. Он плавно останавливает машину и, пока я не опомнилась, хватает меня за руку и тянет к ширинке. – Скажи эти слова – и я кончу, Варежка.

Он крепко зажимает мою ладонь в своей. Водит по выпуклости в джинсах. Меня бросает в жар. Губы становятся горячими-горячими. Кровь пульсирует толчками и грозится порвать тонкую нежную кожу. Я пытаюсь что-то булькнуть – и не могу. А лицо его –