Светлана Чистякова - Производные счастья Страница 20

— Сань, сдается мне у тебя прямо-таки хронический недотрах.

— Да не то слово! — мельком оглядев себя согласился он, запаривая в тазу берёзовый веник, — я тебе больше скажу, Вова — вообще никакого траха! Долбаная работа, что б её!

— Это плохо. Кардиохирургия, конечно, дело святое, но о себе- любимом тоже не стоит забывать. Завёл бы себе зазнобу, пока не поздно. А то ведь придётся Ваньке Мохову сдаваться. Мужик он замечательный, поёт хорошо и специалист классный, но встречаться с ним лучше вне стен его кабинета.

— Заводятся тараканы, Вов. Но ты прав.

— Так в чём же дело? В нашем захолустье бабы что ли перевелись?

— Я над этим работаю. И вообще, хорош обсуждать мою сексуальную жизнь. Давай уже париться!

— Ох, Север, даже как-то стрёмно к тебе спиной поворачиваться, — захихикал Вовка.

— Очень смешно! Повыёживайся мне ещё! Так веником отхожу до конца дней помнить будешь — погрозил распаренным веником Северинцев, — полезай давай, не бзди. Меня мужики не интересуют. Была бы моя воля, я бы вообще всех педиков в резервацию сослал. Чтоб род мужской не позорили. Уроды.

… После бани, они расслабленные сидели на веранде и пили пиво. Волков всё пытался с ним о чём-то поговорить, но Саня отмахнулся:

— Отстань, Вовчик, — мне пока не до серьёзных разговоров. Я всё равно сейчас не способен адекватно воспринимать информацию.

— Ладно, позже обсудим, — легко согласился Волков.

Всё было хорошо и Северинцев уже было решил, что баня пошла ему на пользу и его отпустило… пока на веранде не появилась Наталья. В цветастом шёлковом халатике.

— Чччёрт! — зашипел он, — эээ… я, пожалуй к себе пойду. Спокойной ночи ребята, — он вскочил и ринулся в комнату, где обычно ночевал когда гостил у них.

— Что это с ним? — Наташа недоумённо проводила его глазами.

— А, не обращай внимания, солнце моё. Чувак просто заработался чутка. Пройдёт.

Северинцев приехал домой только в воскресенье вечером. Разулся в прихожей, сгрузил на кухне Наташкины разносолы и прошёл к роялю.

Через пару секунд в гостиной раздались глубокие бархатные аккорды. Он играл, закрыв глаза, весь отдаваясь музыке, и под его пальцами рождалась неторопливая мелодия, напоенная меланхолией и нежностью, а в минорных аккордах звучала сдержанная боль. Внезапно он уронил локти прямо на клавиши, вырвав из недр инструмента душераздирающий звук, и замер, навалившись на рояль и закрыв лицо руками.

Утром в понедельник, Александр перестроился в левый ряд, чтобы проехать мимо её дома.

«Мда, Северинцев, — про себя подумал он, сворачивая в переулок, — это уже клиника. Ведь через мост в два раза быстрее, куда ж тебя несёт-то? А? Какие на фиг урологи? Тут впору уже знакомого психиатра искать».

Проезжая мимо троллейбусной остановки неподалёку от заветного дома, он заметил знакомую худенькую фигурку.

— Далеко собралась в такую рань? — спросил Александр притормозив и открывая пассажирскую дверь.

— Ой, дядя Саша! — обрадовалась Маша. — Я на работу еду. У меня сегодня первый рабочий день, — похвасталась она, — боюсь прямо до трясучки!

— Забирайся.

— Спасибо, — Машка влезла на сиденье и захлопнула дверь.

— Пристегнись. Так чего же ты боишься, Маша? — Северинцев плавно тронулся, вливаясь в утренний поток автомобилей.

— Ну я же там никого не знаю. Да и Юлия Сергеевна знаете какая строгая! Я уже в пятницу с ней познакомилась.

— Это она просто с виду такая. Девчонок своих строит только так. А с ними нельзя по-другому. Но вообще, Юлия Сергеевна добрейшей души человек. Да и персонал тамошний, очень хорошие люди. Одна баба Валя чего стоит! Там же детки лежат маленькие. Поэтому сил и терпения для того чтобы выходить их нужно столько, что там чёрствые просто не задерживаются. Сами сбегают. Ты — добрая девочка, тебе там самое место.

— Я малышей очень люблю.

— Это правильно. Так что не тушуйся. Всё будет в порядке. Да и характер у тебя лёгкий, быстро со всеми сойдёшься.

— Ага.

— Как здоровье Нары?

— Ой, дядя Саша, всё хорошо! Нарусик уже почти поправилась. Только задумчивая всё время какая-то и грустная. А почему вы не пришли?

— Маш, я занят был.

— Да мы так и поняли, — кивнула головой Маша. — Но мы вас всё равно ждали. А Нарусик так особенно.

— С чего ты взяла?

— Да так. Догадалась. Я вообще очень проницательная.

— Сиди уже, проницательная. Болтушка ты!

— И ничего не болтушка, — обиделась Маня, — я правду говорю. Ждала она вас.

— Я приеду. Сегодня вечером.

— Ура!

Маша ещё что-то болтала про себя, Северинцев не вслушивался. В этот момент в его голове рождалась идея.

…- Всё, Маш, поезд дальше не идёт.

— Мы уже приехали? Так быстро! Я в троллейбусе полчаса бы тряслась.

— Давай, беги. Удачного дня тебе.

— И вам! Спасибо. Мы увидимся на работе?

— Думаю нет. Хотя, всё возможно.

Маша убежала, а Северинцев достал из кармана трубу.

— Тош, это я, — сказал он, когда Антон ответил, — как там у нас дела?

— Да всё нормально вроде бы. А что?

— Экстренных нет?

— Неа. А из плановых только два шунтирования.

— Тош, я задержусь на часок. Кое-что решить надо.

— Да без проблем.

— Угу. Я сейчас ещё Михалычу звякну.

— Лады. Увидимся.

Антон положил трубку. Северинцев перезвонил главврачу, отпросившись у него, на что получил милостивое «да хоть до обеда!» и через десять минут его автомобиль уже выезжал с больничной парковки.

«Я только поговорю с ней и сразу же уйду, — уговаривал он себя, поднимаясь по лестнице, — только справлюсь о здоровье. И всё. Чёрт! Да что ж я как пацан малолетний?!»

Он нажал на кнопку звонка уже сам не зная, что ему больше хочется — чтобы она быстрей открыла или чтобы её дома не было.

Дверь открылась через пару минут. На пороге стояла Нара. Босая, в цветастом халате и влажными после душа волосами… Всё! У него на раз сорвало крышу.

Проводив Машку Нара постояла под душем, смывая с себя чересчур откровенный сон с участием одного очень симпатичного профессора, и для разнообразия решив не портить волосы феном, просто причесалась и принялась за уборку в кухне.

Она перемыла посуду, подмела пол, и взяв в руки северинцевский портфель, уткнулась носом в мягкую кожу, чувствуя себя законченной фетишистской.

— Ну почему он не пришёл? — спросила она у кейса.

Тот естественно промолчал и она тяжело вздохнув, вынесла его в прихожую, чтобы поставить на старый обеденный стол, оставшийся ещё от бабушки.

Звонок раздался так внезапно, что Нара подпрыгнула от испуга. Сердце бешено заколотилось где-то в горле. Каким-то шестым чувством она угадала — кто стоит за дверями.