Любимая девочка Мажора. Книга 1 (СИ) - Любимая Мила Страница 20

Так просто позволила ему захватить себя в плен, взорвать в хлам стальную оборону, разрушить ледяную стену теплом наших тел.

— Фу, гадость какая! — Маша скривилась и отставила в сторону свою тарелку с супом. — Вода с укропом, а не бульон. Честное слово, тут становится невозможно есть.

Но, несмотря на отвратный куриный супчик, вся университетская столовая была битком набита. Перерыв между парами маленький, студенты торопятся пообедать перед лекциями. Особенно первокурсники.

Впрочем, толпа совсем не напрягала. Это единственное место, где могу отдохнуть от общества Ника. Мажорчики едят в другом месте. Чаще заказывают еду из лучших ресторанов и сидят на небольшой территории за универом, недалеко от парковки. У них там своя тусовка, куда допускают только лучших из лучших. Даже навес поставили специальный и столики с диванчиками, и никто им слова не сказал.

Я самозабвенно отправила в рот кусочек мясного пирога, пробуя выпечку на вкус. А вот он хорош! В отличие от супа. Надо Машке сказать, чтобы попробовала, а то так и будет ходить голодной до конца дня.

— Твою…

Машка зависла на одном месте, ибо не каждый раз с нами соизволит обедать Дима Сотников. На моей памяти я его здесь ни разу вообще не видела. Сел ровно посередине прохода между столиками и скучающим взглядом обвёл столовку.

И в то же мгновение рядом со мной на стул упал Ник, словно так и должно быть. Пирог так и остался в моих руках, парень не преминул этим воспользоваться. Откусил большой кусок и довольно прожевал.

— Князева, — сказал с набитым ртом и откинулся на спинку стула, вытягивая вперед ноги. — Я тебе вообще-то смску написал.

— Что?

— Смску, говорю, написал. Чего игнорим?

Молча отодвинулась и перевела взгляд на Машку. Мы понимающе переглянулись и синхронно встали, твёрдо намереваясь пересесть. И как можно дальше! Но у Ника на финал истории планы были совсем другими. Перехватил меня за руку и дёрнул на себя, так что я упала к нему на колени.

— Маааш! — тут же протянула с опаской. Если Савельева сейчас свалит, то он меня точно съест. Без шуток!

Но подруги уже и на горизонте не было, вместе с Сотниковым, кстати говоря. Ну, Тарасов!

— Доедать будешь? — крепко держит за талию одной рукой, второй уже забрался под толстовку. — Но я готов украсть тебя вместе с этим хлебобулочным изделием.

— Ник! — въехала как следует кулаком ему по груди, а парень притворно сморщился. — Отпусти, живо!

— Не могу, — пожал плечами. — Руки не слушаются, Мир. Они хотят тебя трогать, мозг бессилен.

— Тарасов, можешь хоть на секунду притвориться, что ты взрослый и адекватный человек?

— Хм, — потерся носом о мою щеку. — Давай, на секунду.

— То, что произошло между нами… этого не должно было случится. Ты просто иди и наслаждайся своей роскошной, счастливой и беззаботной жизнью.

— Ладно, — только хмыкнул и ссадил со своих колен. — Как скажешь.

И словно не он всего несколько минут назад лапал меня, где можно и нельзя. Не вешал на уши очередную порцию сказочной лапши.

«Ладно»?

Его ответ бьёт прямо в сердце, холодное равнодушие, абсолютная беспристрастность ко всему. А ты чего ждала? Что он коленях будет ползать и о шансе умолять? Может быть, встречать каждый день и кофе привозить твой любимый?

Размечталась!

На последнюю пару шла, будто на казнь. Понуро опустив голову и нервно кусая губы. Правильно ли поступила, не буду ли после жалеть о том, что отвергла его? А если бы у нас могло получится? Если бы…

По расписанию дальше физкультура. Все уже переоделись в спортивную форму и слонялись по залу от безделья. Девчонки расположились кучками на скамейках, парни – кто-то гонял меч по залу, а остальные собрались на тренажерах.

Поспешила в раздевалку, распахнула дверь, но так и зависла, словно вкопанная. Ручка стала моим ориентиром в этом жестоком мире, не меньше. Потому, что увиденное ударило снежной лавиной и выбило почву из-под ног. Ник и Катя, капитан чирлидеров. Сидят слишком близко друг к другу. И точно не хочу ждать того, что произойдет дальше. Невыносимо больно будет смотреть на то, как он целует другую, обнимает её. Так, как обнимал меня.

Козёл! И полчаса не прошло, а он уже и замену нашел, сволочь бессердечная! Шанс ему подавай, ага!

Круто развернулась и из спортзала просто убежала, сломя голову. Не разбирала дороги, больше технично передвигала ногами, чтобы не свалиться где-нибудь безвольной куклой. А хотелось тупо забиться в угол и дать волю чувствам.

Влетела в раздевалку, словно за мной демоны ада гонятся по пятам и забралась на широкий подоконник, обхватив голову обеими руками. Рюкзак со злости швырнула в неизвестном направлении. Здесь меня точно никто не потревожит. Большинство уже свалили из универа, а остальные на последних парах. Сейчас приду в себя, заберу куртку и домой.

Скотина! Ненавижу!

Почему из всех на земле я полюбила именно его? Отдала ему свое сердце, без раздумий? А он не возвращает назад! Не позволяет спокойно дышать, жить без него. Болезнь, у которой есть диагноз, но нет лекарства. От любви не существует вакцины и не появится в мире средства, что излечит меня от этого страшного недуга.

Я! Так! Больше! Не! Могу!

— Дура ты, Князева, — знакомый голос взрывает в голове салюты и запускает моё персональное извержение вулкана. — Дура, но моя. Не знал, что умеешь так ревновать.

Он сгребает меня в охапку и прижимает к себе. Гладит по спине, по волосам, губами собирает солёную влагу с щек.

— Уйди! — опомнилась и заколотила Ника по плечам. —Уйди!

С губ срывается совсем болезненный всхлип, и он забирает мои страдания поцелуем. Нежно и аккуратно раздвигает губы своими, пальцы скользят по шее, чтобы собрать волосы в хвост и заставить меня запрокинуть голову назад. И я снова себе не принадлежу…

Слабая! Какая же я слабая в этих руках!

Он прерывает поцелуй, смотрит на меня голодными и жадными глазами, словно готов взять прямо на этом подоконнике.

— Говорю один раз, — смотрит прямо в глаза и чеканит каждое слово. — Я уйду, если ты действительно этого хочешь. Бегать за тобой, словно шальной не собираюсь. Оттолкни или доверься мне.

Довериться? Знал бы он, как это безумно сложно! Я же не всадила ему нож в грудную клетку по самую рукоять! Не разбила вдребезги!

— Никит, — набрала в грудь побольше воздуха. — Мне очень страшно.

— Знаю, малыш, — одним резким движением спустил с подоконника и протянул вперёд ладонь. — Просто иди ко мне.

И я подписала собственный приговор. Но сейчас это было не важно. Хотела быть с ним и гори всё синим пламенем!

Глава 16 – Минное поле

Мирослава

Никита Тарасов – моё персональное минное поле.

Кажется, что смертоносные снаряды заложили в землю многие сотни лет назад, но они так же опасны, как и прежде. И нельзя по-другому – я должна идти прямо по ним, плыть в его объятия.

Любимые, такие нужные и одновременно чужие. Он совсем не тот парень, в которого влюбилась три года назад. Милого, доброго и благородного мальчика никогда не было. Сама придумала себе идеальный образ.

А в реальности Ник – наглый, циничный засранец, но почему-то мой. В любую секунду жду взрыва между нами. Взрыва, что уничтожит меня раз и навсегда. Чёртова мазохистка!

Странно быть с ним. Вместе. Но правильно.

Господи, проще прочитать закрытую книгу на мёртвом языке, чем объяснить наши отношения. Невозможные, запретные, похожие на ураган из ветра и огня. Настоящее стихийное бедствие.

«Отношения»

Пробую это слово на вкус, оно мне категорически не нравится. До самой крайней степени. Может, потому что оно в принципе Нику не подходит? От слова совсем!

Когда я с ним – это эйфория. Мимолетная, неосязаемая, эфемерная. Ощущаю её на кончиках пальцев, чувствую всем своим сердцем и вижу в глазах парня, который держит меня за руку. И хочется кричать, чтобы держал крепче и никогда не отпускал.

Несмотря на весь ад, через какой прошла по милости Ника. Хотя по-прежнему страшно. Всё так же с содроганием вспоминаю время, когда осталась наедине с осколками своей души. Острыми, тупыми, ядовитыми. А если, он просто должен был разбить моё сердце, чтобы после собрать его снова? Но как же я боюсь… боюсь, что в один прекрасный момент ему надоест играть в того, кому нужна Мирослава Князева. И всё между нами – глупость, очередная шалость, жестокая забава мажора.