Его дерзкая девочка - Алекс Коваль Страница 20

— Почему бы и нет, — одаривает меня улыбкой жгучая брюнетка и усаживается рядом.

Действительно, почему бы и нет? Я вообще последние пару недель живу праведным монахом, так скоро и забуду, что такое секс. Не мешало бы вспомнить.

Я заказываю коктейль для своей «знакомой», а себе наливаю в бокал очередную порцию крепкого алкоголя. Девушка что-то щебечет, двигаясь ко мне все ближе и ближе.

Малышка, собеседник из меня фиговый. Лучше давай твой рот займем чем-нибудь более интересным?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мне даже озвучивать это не надо. Ее сиськи уже буквально упираются мне в руку, а ее ладошка в какой-то момент ложится на мою ширинку, чуть сдавливая пальчиками.

От макушки до пят прошибает возбуждение, а я поворачиваюсь к смелой девчонке и смотрю в полные хитрой решимости серые глаза. Думал, утону, но какие-то они бездушные и безжизненные. В них одна похоть.

Нет, твою мать, Абашев, а ты чего там увидеть захотел? Любовь? Симпатию? Нежность?

Ненависть. Ох, как мне не хватает в глазах девчонки опаляющей и сжигающей ненависти! Той, с которой на меня всегда смотрит Золотарева. Ее взгляд заводит с пол-оборота. А здесь же… все к чертям потухло.

Но не у нее.

Малышка уже тянет собачку на джинсах вниз, расстегивая и забираясь пальцами в мои трусы. Смело обхватывает «дружка» и тянется к моим губам, прильнув, как кошка, но я делаю то, от чего охренел и сам. Убираю ее руку из своих боксеров, застегиваю ширинку, допиваю виски и встаю.

— Прости, не сегодня.

Оставляю деньги на столике и ухожу к чертовой матери.

Что я творю?

Член буквально гудит в штанах от напряжения! Требует дать ему желаемое! Но все естество бунтует. Не хочу брюнетку. Блондинку хочу. С острым языком и упругой задницей. Чертова Золотарева!

Эта стерва меня сломала!

Я вылакал почти полбутылки, но трезв как стеклышко. До дома дохожу пешком по ночному городу. Время подбирается к двенадцати ночи, и вокруг относительно тихо.

Вдыхаю полной грудью ночной воздух и пытаюсь собрать себя в кучу. Скверно получается. Меня штормит и не только сейчас. И не только последние дни.

Годы…

Я потерял «курс» в своей жизни. Живу, а для чего или для кого, не знаю.

Все постоянно упрекают, что я такой, какой есть. Что я безмозглый идиот, который живет ради вечеринок и алкоголя, которому ничего не надо и никто не нужен. Пользовался деньгами отца, влипал в неприятности, и вообще вел себя, как надменная скотина. Да, черт возьми! В какой-то момент я сам поставил себя так, но не из желания поразвлечься! Вначале мною двигала обида. Потом ее вытеснило желание забыться. Убежать. Спрятаться от гадского одиночества. А в итоге? Куда я пришел?

Жизнь — дерьмо. И никому я в ней как был не нужен, так и до сих пор…

С моих губ слетает смешок, и я притормаживаю, ерошу рукой волосы на затылке. Поднимаю глаза к небу. Звезд там мало. Да и в городе их видно плохо, а когда я последний раз выезжал за его пределы? Уже и не помню.

Домой я захожу, когда время уже перевалило за полночь. Закрываю дверь, оглядываясь. Да, не хоромы. Но положа руку на сердце, я уже как-то свыкся с этой тесной студией. Кровати и кухни мне хватает. Главное, было бы, где ночь переспать.

В голову влезает воспоминание того, как и с каким презрением на все вокруг смотрела Злата, и становится тошно. А еще обидно. Где-то там на самых задворках.

Ладно, пора принять душ и спать. Иначе завтра рискую разозлить королеву и опоздать на работу. Меня тогда с потрохами сожрут.

Но только я стянул куртку, а за ней скинул футболку, пошел в сторону ванной, как в дверь раздался стук.

Я завис.

Никто не в курсе, где я «обитаю», соответственно, и гостей у меня не бывает и быть не может. Да еще и в двенадцать ночи?

Снова стук. Только теперь громкий и настойчивый. Настоящая долбежка в дверь.

— Открывай, твою мать, Абашев! — слышу рык знакомого голоса с той стороны и спешу к двери.

— Золотарева?

Открываю, а на пороге она. Злата. С красными глазами, вся зареванная, растрепанная, потерянная и злая. Как всегда злая, как тысяча чертей, машет перед моим носом какой-то палкой. До меня не сразу доходит, что это тест.

— Это все ты виноват! — злой рык. — Это все из-за тебя, сволочь ты такая! — орет мне, толкая в глубь квартиры. — Скотина! Гад! — шипит Золотарева, молотя меня своими кулачками в грудь, а я наконец-то выхватываю из ее рук тест и переворачиваю.

Две полоски.

Беременна?

Я растерянно отступаю, если не сказать, отшатываюсь.

— Какого…?

— Такого! Поздравляю, ты скоро станешь папочкой, придурок!

Глава 11. Злата и Тимур

Злата

Он стоит, смотрит то на меня, то на тест, растерянно хлопая глазами, а меня это начинает злить еще больше!

Я буквально начинаю звереть и долбить кулаками везде, где достаю. По груди, по плечам, по рукам наглого, голого по пояс Абашева. Мне хочется его убить, растерзать, уничтожить. Вырвать все его детородные органы с корнем и намотать ему на шею!

Это из-за него я в положении! Это его чертовы сперматозоиды захватили мое идеальное спортивное тело и хотят его уничтожить своим ребенком!

Он! Из-за него!

— Сволочь!

Удар.

— Скотина!

Толчок.

Меня разрывает изнутри, и я начинаю орать. Плохо помню, что. Собираю все подряд, перемежая мат с обвинениями. У меня начинается новая настоящая истерика. Я вообще не знала, что умею так повышать голос и скандалить!

Меня колотит, меня трясет, я дерусь, я рычу, я кусаюсь, царапаю ногтями голую грудь парня, шею, я бью все, что попадается под руку. Сметаю какую-то ерунду с комодов, колочу ногами по стенам, но большую часть моих ударов ловит на себя Тим, который в настоящем шоке.

Смотрит на меня огромными глазами и пытается утихомирить.

— Злата, твою… — рычит Тимур, уворачиваясь. — Хватит, слышишь?!

Он пытается меня успокоить, ловит за талию, прижимая к себе:

— Тихо. Хватит… — рычит в ухо, но я, как уж на сковородке, уворачиваюсь, скидываю его с себя и отскакиваю.

Тим снова пытается поймать мои руки, но я брыкаюсь и вырываюсь. Колочу руками и ногами так истерично, как больной психбольницы, и на меня точно пора напялить смирительную рубашку, пока я не покалечила еще и себя.

Меня ломает! По щекам катятся слезы. Я реву.

Я его ненавижу! Терпеть не могу!