Обречён любить тебя (СИ) - Мелевич Яна Страница 20

— Прямо само благородство.

— Бумажный пакетик? Мятную конфетку? — заботливо спросила Боярышникова, невинно глядя на него.

— Яду, — огрызнулся Татошка, все еще нащупывая в кармане толстовки подарок. — Только дозу. Чтобы наверняка.

— В Танзании зафиксировали резкую вспышку желтой лихорадки. Можешь по приезде не ставить прививку, — хмыкнула Милана, забираясь в кресло с ногами, сбросив кроссовки и потянувшись к меню на экране.

— Хороша любовь — мне смерти желать.

— Пять лет прошло. Я от вашего снобизма, дорогой Антонио, изрядно подустала, — проскандировала она, стараясь не смотреть на него. — Тем более, что взять с дуры.

Невысказанные обиды буквально кипели на душе, точно противное под крышкой котла. Сама же Боярышникова старалась держать себя в руках, хоть получалось довольно плохо. Пальцы дрожали, на глаза наворачивались слезы. С Антоном было так всегда: скажет гадость, а извиниться не подумает. Зачем? Ведь добренькая Милана все стерпит, ей не привыкать. Не зря Влад все время твердил, что она с этой любовью совсем себя ценить перестала.

«Он — бестолочь избалованная, но ты зачем такое терпишь? Подруга, тебе мало родителей? Не вздумай его прощать! И если опять подлезет с милостями, все равно не прощай. Помни, он тебя даже не поздравил с днем рождения», — вспомнила она слова Радова перед тем, как покинуть сектор, где располагался бизнес-класс с уютными кожаными диванчиками и нормальной системой климат-контроля.

Самолет неожиданно тряхнуло. Милана от неожиданно скользнула пальцем по экрану, не глядя на выбранную позицию. Она не поняла, в какой момент сильные пальцы перехватили ее руку, сильно сжав почти до хруста.

— Ладно, — пропыхтел Антон, бледнея от подступающего ужаса и вжимаясь в кресло. — Прости, я был не прав. Не хочу умирать вот так.

— А? — не поняла Боярышникова, но его пальцы сжала в ответ в качестве поддержки.

— Говорю: умирать вот так глупо. Где-то в заднице мира, посреди пустыни.

— Мы не в заднице мира и точно не умираем, — закатила глаза Милана, улыбнувшись. — Это просто тряска, защитное поле предохраняет даже от удара молнии.

— Но не до конца! По данным около пяти процентов самолетов падают из-за сбоя в системе защиты.

— Знаешь, с ноября по март огромные стада зебр и антилоп пасутся в национальном парке Серенгети, а потом мигрируют в Кению, — невпопад проговорила Боярышникова, крепче сжимая мужскую ладонь.

Его трясло сильнее, чем самолет, а холодный пот градом катился по телу. Антон втянул носом воздух, затем выдохнул, повторяя эти манипуляции несколько раз. Повернул голову в сторону Миланы, он хрипло переспросил:

— Правда?

— Да, — кивнула она. — А еще там свободно гуляют львы, слоны и жирафы.

— Жирафы — это просто чудесно, — пробормотал Татошка, закрывая глаза и прислушиваясь к ее голосу. — А что с валютой? Цифровые обменники есть?

— Терминалы в аэропорту, магазинах и банках, — задумавшись на минуту, ответила Милана, чуть задумавшись. — Но на рынке курс невыгодный.

— Вся система не отлажена, — рассеянно проговорил Антон. — Ты знаешь, что с этой экономической точки зрения Танзания — это кладезь природных ресурсов? Восьмое место в рейтинге, между прочим. А мы на тридцать девятом! Огромные территории, не используемые по назначению.

— Никогда об этом не задумывалась, — улыбнулась Боярышникова, поглаживая его руку большим пальцем. — Мне Африка нравится своей природой и тем, что люди там еще не успели натворить дел.

— И что, часто бываешь? — открыл глаза Татошка, посмотрев на Милану.  

— Достаточно, — пожала она плечами.

— Насколько мне начинать удивляться?

— По шкале чего?

— Ну, Рихтера хотя бы.

— Достаточно, — хохотнула Боярышникова, оглянулась вокруг. — Уже не трясет.

«Внимание, самолет вышел из зоны турбулентности», — услышали они компьютерный голос, и люди вокруг принялись шумно стягивать с лиц компактные складные маски.

Милана бросила взгляд на углубление рядом со своим креслом. Маской она так и не воспользовалась, как и Антон. Пришлось отпустить его руку с легким чувством сожаления, тяжело вздыхая.

— Кстати, я так и не поздравил тебя, — от голоса Татошки, раздавшегося у самого уха, она почувствовала приятную дрожь.

Стоило повернуть голову к источнику, их лица оказались совсем близко. Боярышникова даже чувствовала его дыхание на своей коже. А когда кончики пальцев коснулись шеи, вовсе чуть не растеклась по креслу от удовольствия и легкой щекотки. Она замерла в ожидании, приметив красную коробочку на своем столике, когда Татошка вытащил ту из кармана и поставил перед ней.

— С днем рождения, — выдохнул Антон, прикоснувшись к губам Миланы в поцелуе, притягивая ее к себе.

Аэропорт Додома встретил устаревшей системой навигации, двухэтажным зданием, нуждающимся в ремонте, и сонными работниками в семь утра. Роботов-погрузчиков не хватало, впрочем, как и персонала. Стерильная зона, куда отправляли всех новоприбывших без подтверждённой электронной справки на прививки, оказалась закрыта. Антону пришлось провести почти час в ожидании, пока ему сделают укол и зарегистрируют в базе. Затем еще паспортный контроль, где андроид модели А238 несколько раз подвис, загружая данные о визе.

— Срок вашего пребывания по данным консульства составляет тридцать дней с момента приезда, — проскандировал андроид, мигая светодиодами.

— А через тридцать дней скормят львам? — пробурчал раздраженный Антон, поправляя на руке смарт-часы.

— Не понимаю ваш запрос.

Влад нетерпеливо топтался на месте у старенького микроавтобуса. Вокруг бродили взрослые, носились ребятишки в пестрых одеждах, несмотря на охраняемую зону и суровых темнокожих охранников на выходе. Несмотря на все опасения. На улице было не так уж жарко. Под ясным голубым небом вокруг расстелилась низкотравная саванна с акациями и колючими кустарниками. Прикрыв ладонью глаза, Антон посмотрел вверх, замечая поднявшуюся с крыши здания стаю каких-то птиц. Всюду звучала английская речь вперемешку с местным национальным языком, обозначенным его смарт-часами как суахили, а люди вокруг с интересом разглядывали новоприбывших в столицу Танзании.

Стоило Татошке сделать несколько шагов от автоматических дверей вместе с группой таких же задержавшихся граждан, к нему подбежал маленький мальчик. Он посмотрел на него своим чарующим темно-карим взором, выжидающе протягивая маленькую ладошку.

 — Тони, ты чего там застрял? — окликнул его Радов, притопывая ногой. — Тебя только ждем!

— Еще подождёшь, — резко ответил Антон, заметив Милану на переднем сидении, щебечущую с каким-то темноволосым парнем за рулем. Он скрипнул зубами, на автомате сунув парнишке горсть мятных конфет, завалявшихся глубоко в кармане джинсов, и, перехватив сумку, двинулся к развалине на четырех колесах.

«Пожалуйста, закройте двери. Пожалуйста, закройте двери», — скандировал беспрестанно заевший бортовой компьютер по-английски, когда Канарейкин подошел ближе. С парковки уже отъезжали битком набитый автобус и пара машин такси.

— Наконец-то. Чего так долго? — недовольно закатил глаза Влад. — Нельзя было прививку поставить в Москве?

— В машину садись, рыжий, — гаркнул на него Антон, сунув в руки ошарашенному Радову сумку и хмуро посмотрев на удивленную Милану.

— Не познакомишь? — спросил он, кивая на их водителя. Смуглая кожа и светлые глаза парня совсем не сочетались с местными жителями. Водитель улыбнулся, протягивая ему руку через Милану, случайно задев ее.

— Энтони, — представился на ломаном английском не то латиноамериканец, не то просто еще кто. — Энтони Лавгридж, я один из волонтеров «Красного креста». Милана попросила подбросить вас до города, тем более, мы с вами будем часто встречаться.

— Да неужели, — процедил Татошка сквозь зубы, обжигая взглядом озадаченную Боярышникову и игнорируя приветственный жест Энтони.

— Дабл Тони, — рассмеялся Радов, открывая дверь микроавтобуса. — Вот так удача. Сейчас сяду между вами и задаю желание.