Татьяна Тронина - Хозяйка чужого дома Страница 20

– Да, – рассеянно ответила Лара. «В самом деле, чего я ломаюсь, чего боюсь? Почему не могу быть такой же простой и искренней, как он?» – Но я не могу не думать о Елене. Разве она не ревнует тебя?

Костя купил два эскимо у торговавшей с передвижного контейнера под тентом женщины, отдал одно Ларе и с удовольствием принялся поглощать свое.

– Нет, – ответил Константин через некоторое время, слизывая с губ шоколад. – Никто никого у нас в семье не ревнует, никто никого не подозревает, мы современные люди. Я же ничего плохого не делаю?

– Ничего… – эхом повторила Лара.

– И потом, мы уже столько живем с ней вместе, страсти давно утихли.

– Сколько?

– Года три, наверное…

– Совсем мало, – улыбнулась Лара. – А я мечтаю о вечной любви. Если за три года люди успели надоесть друг другу…

– Ты хочешь сказать, меня нельзя принимать всерьез? – надулся Костя.

– Вот именно! – Она открыто расхохоталась и промурлыкала: – «Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный, Купидон, женской лаской прельщенный…» Вертится все время в голове у меня эта мелодия!

– «Женской лаской»… – эхом повторил Костик. – Если бы волосы у меня могли расти быстрее, я бы приходил к тебе в парикмахерскую каждый день. И ты прикасалась бы к моей голове своими чудесными ловкими пальчиками, вертела бы меня в кресле… Я еще не испытывал наслаждения острее.

– Глупости какие… – пробормотала Лара, отворачиваясь. Она осознавала, конечно, что пылкие Костины излияния не следует воспринимать серьезно, они могут оказаться лишь поэтической метафорой, призванной соблазнить женское сердце, красивыми словами, за которыми пустота, но заткнуть себе уши не могла. – Каждый день! Я же тебя предупредила – в первый и последний раз ты ввалился тогда ко мне в салон, повторения не будет.

– Ты очень жестока, Лара, – печально вздохнул Костик.

– Я не жестока, я стараюсь поступать как разумный человек. К чему все это? – стараясь быть рассудительной, важно произнесла она.

– Что?

– Ну, твои признания, тот поцелуй… – она опять покраснела. – Чего ты добиваешься?

– Я? Чего я добиваюсь? – искренне изумился он и так развел руками, что подтаявшее эскимо плюхнулось с палочки на землю. – Черт, растяпа… Я ничего не добиваюсь. Я всегда говорю о том, что думаю. Я вообще человек открытый, не могу молчать, таиться, скрытничать! – Костя тер платком свои руки и недовольно пыхтел.

– Нет, лучше молчи, – растерянно возразила Лара. – Это как-то нарушает… всеобщее спокойствие, что ли. Ты как человек пишущий должен знать, что в словах заключена сила, что они способны ощутимо действовать… Мне не по себе от твоих признаний! – вдруг возмутилась она.

– Ты словно с другой планеты. Неземная женщина… – Костик улыбнулся и хитро подмигнул.

– Я свалилась с луны, да?

– Да. И прямо мне на голову. Ты же любишь Игоря, ты человек строгих нравственных принципов, судя по всему. Так чего тебе бояться?

– Как – чего? Я, вот, например…

– Я знаю, чего ты боишься. Ты себя боишься. Потому что ты – другая, чем сама думаешь. Ты – огонь. Но в тебе это свойство еще не проявилось окончательно. На самом деле тебе плевать на нравственные принципы. Да, не тебе, царице, поступать, подобно какому-то жалкому, ничтожному «разумному человеку»! – последние слова он произнес с напыщенной театральной интонацией.

– Костя!

Они давно уже шли по узкой лесной тропинке. Лара старалась держаться от своего спутника на расстоянии, но у нее это не очень-то получалось. То и дело она касалась локтем Костиной руки, чувствовала запах его одеколона.

– Чему ты улыбаешься?

– Это не твой запах, – сказала она.

– А чей? О чем ты? – переполошился он.

– Запах твоего одеколона слишком сладкий, острый. Он скорее для изнеженного юноши, светловолосого, астенического телосложения, – задумчиво ответила она. – Ой, я все забываюсь, у меня профессиональная привычка – люблю давать советы.

– Понял, – обрадовался Костик, потирая себе щеки. – Одеколон мне Елена подарила. У нее совершенно нет вкуса! – радостно сообщил он.

– Разве можно так о собственной жене, да еще художнице к тому же, – укоризненно покачала головой Лара. – Какое-то эстетическое чувство у нее непременно должно быть! Чему же их в институтах учат?

– Лицемерка! – восторженно воскликнул Костик и, исхитрившись, чмокнул Ларе ручку. – Милая лицемерка! А какой же мой запах?

Лара сделала вид, что ничего не произошло, и ответила:

– Хвоя или кожа… Что-то такое простое, даже грубоватое, но надежное…

Солнце пробивалось сквозь молодую листву, щекотало Ларе щеки. Ее туфельки на высоких шпильках проседали в рыхлой земле, сверху сыпалась с деревьев пыльца, но она вдруг перестала обращать на эти мелочи внимание. Неожиданно ей стало легко и спокойно, она вздохнула.

– Ты не устала? – встревожился Костик.

– Немного. Но это пустяки… – рассеянно ответила она. – Куда мы идем?

– Там, за поворотом, открывается очень красивый вид – река, цветочки и все такое… Правда, рядом пустырь со строительным мусором, но на пустырь можно не смотреть.

– Кажется, я здесь еще не ходила, – сказала Лара, оглядываясь по сторонам. – Все как-то некогда обследовать окрестности. Костя, вы с Еленой не думали о ребенке?

– О чем? – изумился тот.

– Ну, что неплохо завести беби и все такое, как ты выражаешься…

– Не представляю свою благоверную в роли матери! – вдруг захохотал Костя, но не грубо, а даже как-то испуганно. – Нет, это не для нее. Я думаю, ей было бы лень заниматься всем этим. Пеленки, ползунки… Почему ты спрашиваешь?

– Так, просто…

– Осторожно – здесь открытый колодец!

– Безобразие, – недовольно пробормотала Лара, обходя провал. – И куда только городские службы смотрят!

– Ларочка, здесь уже не город, здесь пустыня. Если мы свалимся в колодец, вернее, в этот канализационный люк, нас никто никогда не найдет. Решат, что пропали без вести.

– Или сбежали куда-нибудь вместе. За границу, например.

– Или на необитаемый остров.

За поворотом открылся действительно красивый вид – берег плавно спускался к реке, буйно цвели одуванчики, на противоположной стороне медленно покачивались камыши. Здесь было совсем безлюдно и очень тихо, лишь глухо простучала вдалеке электричка, невидимая за стеной леса, да хрипло вскрикнула серая чайка, проносясь над зеленовато-бурой водой.

– Передохнем? – Костик указал на поваленное грозой дерево, которое страшно скалилось застрявшими в земле корнями. Не дожидаясь ответа, он тут же перешагнул ствол и уселся. Лара ходила рядом, с сомнением поглядывая на свои шпильки, застревавшие в высокой траве, трогала пальчиком шероховатую кору, а потом пристально разглядывала этот пальчик.