А. Мередит Уолтерс - Свет во тьме (ЛП) Страница 20

Джеки улыбнулась.

— Конечно. У тебя есть карточка звонков? — спросила она меня. Я вытащил маленькую бумажную карточку из кармана и протянул ее. — Ну, занимай место. Я дам тебе немного личного пространства, — сказала Джеки мило, собираясь покинуть офис.

— Спасибо, — ответил я ей, потянувшись за телефоном. Как только я остался один, и дверь офиса закрылась за Джеки, я сделал глубокий вдох и быстро набрал номер, выжженный в моей голове. Пошел гудок, и я должен был перестать так часто дышать. Черт, я, правда, это делал. Какого хрена я это делаю? Может, мне надо повесить трубку.

Я и моя глупая спонтанность. Разве я не научился, что не всегда умно прыгать в воду в одежде? Повесить трубку или не повесить, вот в чем действительно был вопрос. И как долго я собираюсь здесь сидеть и спорить с самим собой?

Да, я просто должен повесить трубку. Сделать это сейчас, после того, как долгое время работал над ворохом воспоминаний размером с гору дерьма. Мой палец дернулся и завис над кнопкой отключения. А потом было уже слишком поздно.

Потому что я услышал ее голос, и окончательное решение не могло быть принято. Она все еще держала меня за яйца. Не было никакой возможности, что я повешу трубку. Не сейчас.

— Алло? — голос Мэгги был с придыханием, будто она торопилась, чтобы добраться до телефона. Я ничего не сказал, как будто онемел; мурашки появились на моей коже. Боже, это была ошибка. Какого черта я думал?

— Алло? — сказала она снова, и я знал, она собирается отключиться. И мысль о том, что она закончит телефонный звонок почти довела меня до паники.

— Привет, — тихо сказал я. Я услышал ее быстрый вдох, за которым последовала полная тишина. Телефон гудел в тишине, пока я ждал, что она что-то скажет. Что угодно.

— Клэй, — наконец сказала Мэгги. Она произнесла мое имя не как вопрос, а как утверждение. И я заметил, что ее тон не был счастливым. Не тот прием, на который я надеялся, но и не полная неожиданность.

— Я просто хотел позвонить и сказать... спасибо тебе. Ты знаешь, за твой подарок. Мне он очень понравился, — я не мог говорить громче шепота. Как будто, если бы я сказал слишком громко, все бы разрушилось.

Мэгги снова ничего не говорила в течение некоторого времени, и я не был уверен, что она все еще здесь. Но, наконец, спустя несколько минут она сказала:

— Без проблем. Я рада, что он тебе понравился. — Я не пропустил горечь в ее словах. Я ненавидел это. Я чувствовал отвращение к тому факту, что она направлена на меня.

Я прочистил горло, когда стало очевидно, что она не собирается больше ничего говорить.

— Эм... ну... как ты? — спросил я запинаясь. Боже, я действительно спросил об этом? Почему я просто не спросил ее о погоде? Потому что бессмысленный разговор казался всем, на что я был способен.

Резкий смешок Мэгги дал мне знать, что она тоже думала о том, что мой выбор вопроса был полной шуткой.

— Как я? До или после твоего письма в стиле «Дорогой Джон»? О, я прекрасно, так рада, что ты спросил. — Ее сарказм был пронизан очевидным гневом. Не то, чтобы я не заслужил этого, но черт, это паршиво.

— Насчет письма... — Я не знал, что собирался сказать. Может попытаться объяснить, что у меня никогда не было в планах позволить ей уйти. Что я любил ее так же сильно, если не больше, чем раньше. Что не было и секунды в день, которая прошла бы так, что я не думал о ней. Но у меня не было шанса.

Может, я должен сказать ей, что это было ложь. Что я не хотел, чтобы она двигалась дальше. Что мысль о ней с другим парнем делает меня физически больным. Что десятки безликих придурков, с которыми я ее представлял, умирали очень болезненными смертями в моей голове.

Потому что это был очень долгий путь, чтобы доказать улучшение моего психического здоровья.

— Брось это, Клэй. Я не хочу слышать ничего из того, что тебе надо сказать. Ты понятия не имеешь, как я хотела услышать твой голос. Но сейчас... я просто не могу, — гнев ушел, и теперь она звучало просто грустно, и я ненавидел это еще сильнее. Я не мог этого исправить. Не было никакого чертового варианта, что Мэгги когда-либо даст мне шанс на это. Я слишком сильно облажался.

Это то, чего я боялся. Сценарий, из-за которого не спал по ночам. Что даже после того, как я смогу собрать свою жизнь, у меня не будет ее, чтобы разделить все с ней. И вот оно, ударяет меня в лицо. Это была самая ужасная проверка в реальных условиях, которая у меня была.

— Я сожалею, — сказал я в тишину. Еще не было более правдивых двух слов. Или настолько недостаточных. — Пожалуйста, знай, что я... Я люблю тебя, Мэгги. Всегда, — сказал я в порыве отчаяния. Я должен был это сказать. Нуждался в том, чтобы она это услышала. Даже если всего один раз.

Я услышал вздох Мэгги.

— Я знаю, что ты любишь, Клэй. Но этого стало недостаточно три месяца назад.

Черт, это больно. И мое сердце снова разбилось.

— Да, я понимаю это, — все, что я смог сказать. Я не мог с ней спорить. Она была права. Любовь никогда не была нашей проблемой. Нет, проблемы покоились исключительно на моих плечах. Так что мы сидели, слушаем дыхание друг друга еще несколько минут, словно мы оба боялись оборвать эту связь, которая возникла у нас в этот момент.

— Я должна идти, Клэй, — наконец, сказала Мэгги. Я потер кулаком свое сердце, чувствуя постоянную тупую боль, почти невыносимую боль. Окончательность ее слов не может быть более ясной.

— Хорошо, — ответил я, прикусив язык от миллионов других вещей, которые хотел сказать. Потому что знал, это было бесполезно. — Ну, я... эм... ну, береги себя, — заикался я.

— Спасибо. И Клэй? — сказала Мэгги быстро, прежде чем я повесил трубку. — С Днем Рождения, — прошептала она, и затем я услышал щелчок, обозначающий, что она повесила трубку.

— Спасибо, — пробормотал я в пустоту, прежде чем нажать на кнопку окончания вызова. Я сжал телефон в своей руке, и подавил желание разбить его о стену. Но я ослабил хватку и бросил его на стол. Я облокотился на диван и закрыл лицо руками.

Ну, все прошло хуже, чем я представлял в своей голове. Да, я могу признать, что цеплялся за иллюзию, что Мэгги захочет говорить со мной. Что она будет на седьмом небе от счастья, услышав меня. Какая хреновая шутка.

Сидя, я столкнул кучу бумаг на столе, наблюдая, как они летят на пол. Затем я заметил ножницы, которые лежали под ними. Взяв их, я прижал кончик пальца к острому краю и вздрогнул от внезапной доли боли. И, как и каждый раз до этого, я почувствовал, словно оказался в туннеле, и все, на чем мог сфокусироваться, это физическое ощущение пореза. Все что угодно, что заберет боль изнутри. Если бы я смогу сфокусироваться на чем-то другом, горе не будет так плохо чувствоваться.