Елена Ярилина - Светлый берег радости Страница 21

Отпив холодного сока из запотевшего стакана, мужчина возобновил разговор:

— Надеюсь, вам лучше, Асенька? Правда? Я рад, но вы молчите и как-то странно смотрите на меня. Ведь вы не могли забыть милягу Аркадия Михайловича, не правда ли? Без ложной скромности могу сказать, я очень немало для вас сделал и хорошо помог вам в апреле, ведь далеко не с каждым клиентом я так хлопочу и уж тем более выезжаю из Москвы. Я человек хотя и подвижный, но не люблю покидать город, знаете ли. А тут еще самый север, Архангельск, когда мы приехали туда, там еще снег лежал, просто страшно вспомнить! Тем не менее, невзирая на свою хрупкость, я все же поехал тогда с вами и все, что надо, сделал. Правда, и вы не обидели меня, вы щедрая клиентка.

Я наконец превозмогла оторопь и дурноту и взяла себя в руки.

— Это просто от жары, никак не могу прийти в себя, что делать, женский организм, ну вы же понимаете? Я вам очень благодарна, Аркадий Михайлович, вы мне действительно очень помогли тогда, никогда не забуду.

Он заулыбался и допил свой сок, а я сидела и думала, как бы узнать, за что я выражаю ему благодарность.

— Полагаю, что с тамошним нотариусом у вас никаких проблем не возникло, я ее очень подробно проинструктировал, провинция все-таки. А наследство очень-очень недурное, просто лакомый кусок, можно сказать. Вы теперь завидная невеста с немалым приданым или уж замуж вышли? Нет? Ну так и не торопитесь. Среди мужчин всякие бывают. Ну я побежал, милочка моя, ведь вам в самом деле лучше? Время у меня расписано буквально по минутам. Это я только из расположения к вам задержался, вижу, что вам нехорошо. Ну, до встречи. Что? Деньги за мороженое? Ах, это пустяки! Если вам будет нужна моя профессиональная помощь, то телефон вы знаете, визитка моя у вас есть. Адью!

Глава 9

РАЗГОВОРЫ, РАЗГОВОРЫ

Еще долго я сидела в кафе оглушенная, не могла ни на чем сосредоточиться. Очнувшись, я заметила, что возле меня стоит официантка и уже второй раз спрашивает, чего я хочу. Я заказала еще сока, но вдруг вспомнила, что у меня продукты лежат в машине, стоящей на самом солнцепеке, залпом выпила сок, наскоро расплатилась и пошла к машине.

Дома я не дала себе думать ни о чем, быстро положила продукты по предназначенным им местам и отправилась принимать душ. Вода оказала на меня магическое действие, я снова могла спокойно дышать и даже думать. Я налила себе холодного чая с лимоном и голышом уселась в кресло, кинув на него шелковую простыню. Вот теперь можно было и пораскинуть мозгами, но спокойно, только спокойно. Сколько я ни думала, как ни перетасовывала полученные сведения, у меня получалось следующее: я жила раньше в Москве, в апреле я наняла Аркадия Михайловича, который, скорее всего, адвокат, и мы вместе с ним поехали в Архангельск, чтобы я могла получить какое-то наследство, явно немалое. Это факты, сообщенные мне Аркадием Михайловичем, «милягой», как он сам себя назвал. Теперь выводы: в этом северном городе со мной что-то случилось, что-то жуткое, недаром от одной мысли, что я туда вернусь, мне стало плохо с сердцем еще на вокзале. Я потеряла память, и какой-то лохматый парень позаботился о том, чтобы я вернулась в Москву. Почему он обо мне заботился? Может, просто не знал, что со мной делать, вот и отправил восвояси в надежде, что дома я оклемаюсь и все вспомню? Кстати, что он лохматый, — это вовсе не факт — снимет парик и вполне может оказаться лысым! Обычно в детективах, не помню, откуда я это знаю, причина преступления бывает скрыта — это называется, если я ничего не путаю, мотив. У меня этот мотив известен — это «лакомый кусочек», наследство, но вот как и что именно со мной сделали, неизвестно. А почему я думаю, что сделали? Может, я сама где-нибудь навернулась головой о камень? Ага, а лохматый? Он-то откуда тогда взялся, хлопотун безвестный? Нет, тут явно что-то нечисто, да и голова у меня цела, ни синяков, ни шишек, и не болит нигде, я уж щупала и в поезде, и потом. В поезд меня посадили с такими жалкими пожитками, что и говорить смешно, а наследство мое, значит, тю-тю, увел кто-то. Да черт с ним, с наследством с этим, из-за него все и случилось, погналась, видно, за богатством, пусть и законным, и вот на тебе! Ах, где же мои документы? Ведь в Архангельск я не могла ехать без документов, никак не могла. Конечно, там они могли случайно затеряться, но что-то мне не верится в эту случайность. Нет, чувствую, что документики мои понадобились тому, кто довел меня до такого почти идиотического состояния. Эх, знать бы, кому спасибо за это сказать. Странно, что меня вообще в живых оставили. Значит ли это, что мои неведомые враги уверены, что память ко мне не вернется? Но как можно быть в этом уверенным?! Непостижимо! Я попробовала поставить себя на их место, и у меня получилось, что отправить человека без памяти, без документов и почти без денег в Москву не так уж и рискованно. Деться такому человеку некуда, денег хватит на несколько часов. А потом что? Где бы я была вечером 23 июня, истратив в кафе все деньги? Выходит, меня выручила Аськина смерть, как ни кощунственно это звучит; и путаница с черным пакетом, дай бог здоровья тому милиционеру, что мне его вручил! Да, в тот день все это меня спасло, но чем дальше, тем больше я погружаюсь в зыбучее болото неведомых, но явно криминальных дел, на этот раз, правда, Аськиных, а не моих. Такая я уж, видно, «везучая». Кстати, она Аська, а я Ася, потрясающее совпадение, прямо мистика какая-то. Что же делать? Мне не распутать этот клубок, нет, даже два клубка, одной. А к кому обратиться? Можно было бы сразу к Аркадию Михайловичу, он и вправду мил и заботлив, наверно, и профессионал хороший. Но что-то подсказывало мне, что, если бы я вдруг рассказала ему все, он бы содрогнулся от ужаса и под любым предлогом отмежевался от меня и моих непонятных проблем. Уж больно он носится с собой, его испугает любая опасность. Да и поздно теперь о нем думать, его визитка с телефонами была у меня в той жизни, а в этой никаких координат. Рассказать Маринке? Смешно! Выслушать-то она выслушает, для нее это будет вроде триллера, которые она любит смотреть по телевизору, но чем она поможет? Да и болтлива она. Ее отец? Возможности у него есть, и немалые, но ведь не доверяю я ему ни капли. К тому же сдается мне, что у него свои проблемы назревают. Остается только ждать, быть внимательной и собранной. Утренняя встреча возле магазина и переживания, с нею связанные, вымотали меня, но теперь я расслабилась и задремала прямо в кресле, накинув на себя угол простыни. На несколько минут я погрузилась в сладкую бездумную негу, но резко прозвучавший звонок в дверь вырвал меня из нее и опустил на грешную землю. Открывать я не пошла, и не только потому, что была голышом, а просто, кроме Жеки, звонить было некому, его же я видеть не хотела. Прозвучало всего два звонка. Мне пришло в голову, что, если бы это был Жека, звонил бы дольше, он ведь наглый. Поэтому я, закутавшись в простыню, отправилась к окну и встала возле него таким образом, чтобы меня не было видно. Поразительно, но из подъезда никто не показался, хотя подъездная дверь отчетливо лязгнула. Значит, человек прошел под самыми окнами, чтобы остаться незамеченным, час от часу не легче! Кто бы это мог быть?