Лейтон Мишель - Плохие парни. Спускаясь к тебе. Страница 21

– Тебе не стоит переживать из-за Кэша. Он всегда был настоящим джентльменом, и у меня нет причин подозревать, что в этом смысле он может измениться. Я работаю у него, и он будет относиться к такому положению вещей с уважением.

Уголком глаза вижу: Нэш смотрит на меня как на сумасшедшую. Не обращаю внимания.

Наш разговор обрывается, как только мы въезжаем на парковку рядом с таунхаусом, где я живу вместе с Мариссой. Задерживаю в груди тихий вздох. Ясно, что Нэш со мной в дом не войдет. Потому что я ему не предложу. Так лучше.

Оторви и брось.

Как я и предвидела, Нэш останавливается на парковке и не выключает двигатель.

Так лучше. Вот и славно.

– Спасибо тебе, – говорю я, глядя в его бездонные темные глаза. В свете огоньков приборной панели они выглядят кусочками оникса. – Я хорошо провела время.

Раздается смех Нэша – какой-то невероятный лай.

– Нет, это ложь.

Я улыбаюсь:

– Ладно, большую часть времени я провела хорошо. Спасибо, что взял меня. И я правда надеюсь…

– Ах, ах, ах, – обрывает меня Нэш. – Ни слова больше. Ни в чем из того, что случилось, ты не виновата. Чего еще можно было ожидать от кучки пресных трофейных жен? Ты тут вообще ни при чем.

«Забавно, – думаю я, – что он употребил те же самые определения, которыми раньше наградила эту компанию я. Великие умы…»

– Ну, вечер сложился бы иначе, если бы Марисса смогла пойти с тобой. Она-то точно не ошиблась бы с выбором платья и… – Я замолкаю, в первый раз осознав, что меня подставили. Разве можно сомневаться в том, что Марисса знала наверняка, какие будут последствия моего появления на вечере в таком платье.

– И что? – подталкивает меня к продолжению разговора Нэш.

Я окидываю его взглядом. Он заслуживает большего, гораздо большего. Хотела бы я дать ему это. Но для такого парня, как он, я – карьерный суицид.

– Ох, ну-у, просто она намного лучше приспособлена к таким вещам, к такой публике. А я всего лишь деревенская девчонка.

Нэш склоняется ко мне и берет мое лицо в ладони, слегка откидывает голову и смотрит оценивающе:

– Не делай этого. Никогда не принижай себя. Потому что тогда тебя и другие страшно недооценят.

Он смотрит мне прямо в глаза, будто хочет, чтобы я впитала в себя смысл его слов, чтобы я прониклась его искренностью. И я проникаюсь. Он не кривит душой. Только это ничего не меняет. Он все равно останется с Мариссой.

Он не такой плохой парень. А я не такая плохая девушка.

– Я ценю твои слова, Нэш. – Знаю, что надо идти. Не имеет значения, как сильно жажду я его поцелуя, как хочу, чтобы он пошел со мной в мою комнату и мы завершили начатое, я понимаю, что не могу. Не должна. Не буду. И он не будет.

А если будет…

К чему развивать мысль, если этого все равно не случится, поэтому я говорю недодумывая:

– Спокойной ночи, Нэш.

Его губы складываются в кривую усмешку. Странно. А чего он ожидал?

– Спокойной ночи, прекрасная Оливия.

Удаляться от машины, от Нэша, когда оставался хоть малюсенький шанс, что он пойдет со мной, оказалось самым трудным за всю мою жизнь.

До следующего утра я не вспоминала о признании Нэша, что его отец сидит в тюрьме за убийство. Довольно плохо, но гормоны, оказывается, способны нейтрализовать шоковую реакцию на любое известие.

16

Кэш

Раньше мне никогда не приходилось прикладывать усилия, чтобы держаться подальше от девчонки. Черт, у меня не было даже причин пытаться. А теперь я это делаю. С Оливией все как-то иначе. Хочу быть с ней в постели. Хоть сейчас. Но она… Не знаю. У меня такое чувство, что к ней нужен особый подход – как-то понежнее, поласковее. Она так просто не дастся.

И черт меня побери, если мне не по душе этот вызов!

Слежу за тем, как Оливия наливает выпивку, а Тарин нависает у нее над плечом. Я легко могу убрать Тарин, сказать ей, чтоб отстала от Оливии, но не буду этого делать. Я не только считаю, что это полезно для Оливии – пусть проявляет напористость, – но уверен, она, если что, сама разберется. И мне это в ней нравится. Очень сильно. Чем больше нахожусь с ней рядом, тем очевиднее становится, что в Оливии есть еще много чего, кроме скромной улыбки и милого личика.

И разумеется, тела, в которое мне не терпится войти.

И я войду.

И она будет наслаждаться каждой секундой. Я позабочусь об этом.

17

Оливия

Складывается впечатление, что, когда бы я ни подняла взгляд, тут же вижу Кэша. Иногда он разговаривает с посетителями, занимается своей работой владельца тире менеджера. Но в остальное время, кажется, постоянно наблюдает за мной. От этого я нервничаю, но не как перед выступлением на сцене. Я уверена в своих способностях смешивать отличные напитки, даже когда у меня над ухом рявкает сержант. В чем я не уверена, так это в своей способности устоять перед тем, что Кэш даже не пытается скрывать.

Он интересуется мной. И не только как работницей. Может быть, даже меньше всего как работницей. Каждый раз, встречаясь с ним взглядом, чувствую, будто он меня раздевает. И, Боже, помоги мне, балдею от этого. Эти сексуальные бархатные глаза – как прикосновение. Я почти ощущаю их, как руки на теле или губы на губах.

Чего уж отрицать, я притягиваю плохих парней, но Кэш… Не знаю. Он другой. Смею сказать, он еще опаснее, чем мои обычные катастрофические приобретения.

Поднимаю глаза и вновь наталкиваюсь на взгляд Кэша. Он подмигивает мне, и у меня в животе переполох.

– Мы здесь так «Маргариту» не делаем, – тявкает мне в ухо Тарин. – Кто добавляет апельсиновый сок?

Я вздыхаю так громко, что получается звук, похожий на рык. Легко могу объяснить: вливание апельсинового сока добавляет особый вкус текиле, – но не делаю этого. Хватит с меня сволочизма Тарин.

– Отлично, – говорю я и ставлю на стойку бутылку текилы немного более энергично, чем рассчитывала. – Тогда покажи мне, как вы тут делаете «Маргариту». – Отступаю назад и складываю руки на груди.

Тарин бросает на меня злобный и одновременно удовлетворенный взгляд. Очевидно, хочет меня доконать. Что ж, она получит больше, чем ожидает.

– Ну давай. Покажи мне. Люди ждут, – говорю я очень спокойно и киваю в сторону группы мужчин, которые собрались около нас у стойки бара.

Бледно-голубые глаза Тарин вспыхивают от ярости, а ярко-алые губы вытягиваются в ниточку. Она готова к схватке. Я тоже.

– Ты бы лучше оставила свои амбиции за дверью, дорогая, а то этот вечер станет для тебя здесь последним.