Елена Колядина - Краденое счастье Страница 21

– Кристина веселая, потому что Кристина сейчас котлету ела! – поделилась в микрофон счастьем Кристина-даун.

– Я самая счастливая, потому что мама любит меня и в роддоме оставила по ошибке!

– Во чума! – восторженно сказала звукооператору ведущая. – Слушай, это надо записать и завтра еще раз в эфир пустить.

– А я спою собственную песню, – предложила Люба. – О любви.

Утром компания прибыла в райотдел милиции.

– Куда же нам идти? – прошептала Люба, изучая перечень кабинетов.

«В первую голову к начальству иди», – подсказала коляска.

– Верно, – согласилась Люба. И обернулась к друзьям: – Ребята, идем на второй этаж.

– Не понял? – сказал начальник паспортного стола райотдела милиции Павел Квас.

– Видите ли, – принялась объяснять Люба. – У нас нет денег, чтоб в обход закона зарегистрироваться в Москве, по месту пребывания, поэтому мы очень просим зарегистрировать нас бесплатно. Вы уж извините, что мы с пустыми карманами к вам пришли, но сами видите, в каком мы положении.

– В самом деле, Павел Иваныч, кто только не лезет в Москву со своими погаными криминальными деньгами, – с жаром высказалась секретарша. – И прямым ходом – в милицию. Думают, мы тут за деньги мать родную продадим. Да за кого они нас принимают?! А тут люди честь по чести пришли, с уважением…

– Сам вижу, – пробурчал Квас. И внимательно посмотрел на Любу. – Выговор у тебя… Ты откуда?

Люба назвала свой городок.

– Да ты что?! – завопил начальник. – И я – оттуда!

Он поглядел на Любину коляску.

– Как в Москве оказалась?

– Вообще, приехала в шоу-бизнес поступать, я ведь певица. А сейчас – пришла с друзьями регистрацию получить. Временную. По месту пребывания. Можно это?

– Для землячки – никаких проблем! Паспорта есть?

– Не у всех, – покачала головой Люба.

– Томочка, набери начальника приемника-распределителя и попроси от моего имени оформить задним числом размещение и выяснение личностей. Пусть подошлет кого-нибудь с бланками справок, а мы тут со слов инвалидов впишем их данные.

– Фотографии нужны, – подсказала секретарь.

– Скажи Кудрявцеву, а ребята сейчас к нему подойдут по очереди. И пускай он их в порядке поощрения цифровой камерой щелкнет, а снимки срочненько в паспортно-визовую по Сети перекинет.

– Будет сделано, Павел Иванович, – кивнула секретарша. И погладила по голове Кристину-дауна, протянувшую за чаем третью пустую чашку.

Фотограф Андрей Кудрявцев оказался не просто фотографом, а художником. Увидев, кого предстоит фотографировать на документы, Кудрявцев сразу понял, что может осуществить съемку редкой глубины и концепции. А подтексты! Ё-моё, какие подтексты! Кудрявцев решил: съемка должна быть черно-белой, и снимать героев нужно на фоне ростомера, с номером на груди, так, как фотографируют задержанных. «Разыскивается опасный преступник» – это название для серии фотографий сразу пришло в голову Кудрявцеву. Опасные преступники! Они воруют у здоровых граждан нажитое нелегким трудом спокойствие. Живет себе честный здоровый человек, проезд в метро оплачивает, и вдруг навстречу ему нагло выруливает колясочник и лишает покоя.

К обеду, а ни один сотрудник милиции не ушел обедать, пока все инвалиды не были снабжены справками и паспортами, фотограф сделал последний снимок – Любы.

– Попробуй мысленно обратиться к тому, кого ты любишь, – предложил Андрей. – Не торопись…

Люба подъехала под нарисованный на стене ростомер, развернулась и, подавшись вперед, стала вглядываться в камеру, словно через объектив могла рассмотреть Николая.

«Коленька, любимый мой, где ты? Без тебя мои дни на исходе. Мысль, что я могу тебя не увидеть, невыносима. Как долго еще жить… Я не хочу так долго, если тебя не будет рядом. Найди меня скорее, пока я не устала писать песни!»

– Замечательно, – похвалил фотограф.

– Люба, по какому адресу вас регистрировать? – спросил Павел Иванович, когда она вернулась к кабинету, возле которого толпились радостные инвалиды с новехонькими паспортами.

– По адресу? – Люба растерялась. – А без адреса нельзя?

– Да ты что! – развел руками Павел Иванович. – Вы где проживали все?

– Вчера?

– Ну да.

– У Русины Вишняковой они проживали, – сообщил проходивший мимо милиционер.

– Ах вон оно что! – почему-то обрадовался Павел Иванович.

– В двух приватизированных на ее имя квартирах, – продолжил милиционер.

– Тогда никаких проблем, – расцвел Павел Иванович. – В приватизированную квартиру можно регистрировать любое количество граждан, независимо от метража. Конечно, с согласия собственника. Но я уверен (Павел Иванович подмигнул Любе), мама Русина согласна. Тома, пусть всех впишут по одному адресу.

А гражданке Вишняковой (Квас снова подмигнул Любе) мы ничего сообщать не будем, чтоб не переживала лишний раз. У нее там и так с наркотиками геморрой. Ну что, Люба, будем прощаться?

На улице возле отделения Люба строго сказала друзьям:

– Я же говорила: когда прописываешься, не нарушая закон, за это в милиции денег не берут. А вы не верили!

Один за другим инвалиды разошлись, остались семь-восемь человек.

– Знаю дом под снос, – таинственно поделился горбун Федя. – Как говорится, тихий центр, инфраструктура в шаговой доступности, рядом с метро, окна во двор. Айда туда!

– Айда, – согласилась Люба и крепко взяла за руку маленького Васю – цыганенка, любившего пугать прохожих патологией своих кистей: четыре пальца у Васи были сросшимися, с одним большим ногтем.

К двухэтажному дому компания добралась к вечеру. Он действительно был расселен, огорожен и, судя по всему, давно вычеркнут из списков жилья. Инвалиды набросали на лестницу досок, соорудив пандус, и рассыпались по второму этажу, выбирая себе комнаты. Электричества в доме не было, а вода обнаружилась лишь в подвале, там, где к дому подходили наружные сети.

Вскоре разнеслась радостная весть: газ не отключен! Плиты работают! Уже в темноте друзья вскипятили чай и сели в кухне с распахнутыми рамами без стекол: ужинать слоеными булками и разговаривать о будущем, которое ждало всех их за окном с выбитыми стеклами.

Наутро Люба нашла почтовое отделение и узнала, как можно звонить по телефону с помощью карточки. Она даже приобрела карточку с загадочным названием «на девять единиц» и со второй попытки разобралась с кодами и комбинациями цифр.

Сталина Ильясовна взяла трубку сразу, словно стояла рядом с телефоном.

– Это я, Люба! – громко крикнула Люба. – Помните, в «Макдоналдсе»?

– Конечно помню! – повинуясь телефонному эффекту, тоже прокричала Сталина Ильясовна.

– Я хотела спросить: сколько стоит один урок?