Розамунда Пилчер - Под знаком Близнецов Страница 21

— Неужели в Скандинавии нет своей селедки?

— В Северном море выловили почти всю рыбу. Вот почему Тарбол стал процветать. Все рыбаки теперь имеют новые машины и цветные телевизоры. Их дети в школе задирают нос перед Джейсоном, поскольку у нас в Фернриге нет цветного телевизора. Бедный ребенок страдает от этого.

— Фернриг далеко от Тарбола?

— Примерно шесть миль.

— И как же Джейсон добирается до школы?

— Его возит туда Уотти, садовник. Джейсон предпочел бы ездить на велосипеде, но Таппи ему не позволяет, боится, как бы он не попал в аварию. И она права, ему ведь только семь лет.

— Он давно живет с Таппи?

— Около года. Я не знаю, сколько он еще пробудет здесь. Это зависит от того, как будет с работой у Торквила.

— А Джейсон не скучает по родителям?

— Конечно, скучает. Но Персидский залив — неподходящее место для детей его возраста. И Таппи всегда хотела, чтобы он жил с ней. Она любит, чтобы в доме были дети. Может быть, поэтому она не стареет. У нее просто нет на это времени.

— А Изабель?

— Изабель — святая. Она всегда думает только о других.

— Она никогда не была замужем?

— Нет. Когда началась война, Изабель была слишком молодой, а потом хотела только одного — вернуться в Фернриг. К сожалению, в Западной Шотландии не так много холостяков. Был у нее один поклонник, из фермеров. Он собирался купить дом на острове Эгг и повез туда Изабель посмотреть будущие владения. По дороге ее укачало, а когда они добрались до места, пошел дождь и лил весь день. Фермерский дом оказался очень примитивным, с туалетом в дальнем конце сада. На обратном пути Изабель опять ужасно страдала от морской качки, так что после этой ознакомительной поездки их роман закончился сам по себе. Мы были рады. Этот парень нам совсем не нравился. У него было красное лицо, и он все время говорил о том, что человек должен вернуться к простой жизни. Ужасный зануда.

— А Таппи он нравился?

— Таппи нравятся все.

— И я ей понравлюсь?

Энтони слегка повернул голову и послал Флоре улыбку, сочувственную и заговорщическую одновременно. Собственно, это была вовсе даже не улыбка.

— Ей понравится Роза, — сказал он.

И Флора надолго умолкла.

Когда рассвело, дождь превратился в мягкий клубящийся туман, в котором чувствовался запах моря. Дорога бежала вниз по склонам гор, мимо розоватых гранитных скал и пологих склонов, поросших лиственницами и елями. Окрестные деревушки только начали пробуждаться после сна. Западный ветер покрывал рябью темную поверхность узких озер. С каждым поворотом дороги открывался новый, еще более впечатляющий вид. Неожиданно показалось море: волны бились о покрытые мхом скалы у устья узкого залива.

Несколько миль дорога шла вдоль берега. Флора увидела полуразрушенный замок, у стен которого пощипывали траву овцы, рощицу серебристых берез, листья которых напоминали по цвету новенькие медные монеты, ферму с загоном для овец, лающую собаку. Издали все казалось миниатюрным и очень красивым.

— Как романтично, — сказала Флора. — Конечно, это сентиментальное слово, но ничего другого не приходит в голову. Романтичная страна. Неужели тебе не хочется здесь жить? Я имею в виду постоянно?

— Мне нужно зарабатывать на жизнь.

— А разве здесь нельзя найти работу?

— Для дипломированного бухгалтера — нет. Здесь надо быть рыбаком. Или врачом, как Хью Кайл, который лечит Таппи. Он прожил здесь почти всю жизнь.

— Наверное, он счастливый человек.

— Не уверен, — ответил Энтони.

Они въехали в Тарбол в половине седьмого, спустившись с крутого склона горы в маленькую гавань, пока пустую. Грузовики уже разъехались, а рыбацкие суда еще не вернулись с ночного лова.

Поскольку все еще было слишком рано, Энтони свернул с шоссе и остановил машину у деревянной лачуги, стоящей напротив причалов с подъемными кранами и коптильнями.

Они вышли из машины, ежась от холода. В нос ударил запах моря, просмоленных канатов и рыбы. На лачуге была надпись: «Сэнди Сутер. Чай, кофе, закуска», а запотевшие окна горели теплым желтоватым светом. Внутри было тепло, пахло свежим хлебом и жареным беконом. За прилавком сидела толстая женщина в цветастом халате. Увидев Энтони, она радостно заулыбалась.

— Энтони Армстронг! Глазам не верю! Откуда ты взялся в такую рань?

— Привет, Ина. Я приехал домой на выходные. Есть у тебя что-нибудь на завтрак?

— Конечно. Садись, будь как дома. — Она посмотрела на Флору, и в ее глазах вспыхнул жгучий интерес. — А эта молодая леди приехала с тобой? Мы слышали, ты собрался жениться.

— Да, — подтвердил Энтони. Он взял Флору за руку и подтащил вперед. — Это Роза.

Вот и первая встреча. Первая ложь. Первый барьер.

— Здравствуйте. — Флора приветливо улыбнулась.

Барьер остался позади.

6. ДЖЕЙСОН

Таппи проснулась в пять часов и с шести уже поджидала Энтони и Розу.

Если бы она была здорова, то встала бы, оделась, спустилась вниз и занялась привычными домашними делами, которые всегда доставляли ей удовольствие. Открыла бы дверь и выпустила на улицу собак, потом прошла бы на кухню и вскипятила чайник к их приезду. Затем снова поднялась бы наверх и включила электрокамины в двух приготовленных спальнях, проверила, все ли готово, застланы ли кровати свежими накрахмаленными простынями, есть ли вешалки для одежды в гардеробах и проложены ли ящики туалетных столиков чистой белой бумагой. После этого снова вниз, позвать собак обратно, дать им еды и приласкать, отдернуть шторы, впуская утренний свет, поворошить угли в камине и подбросить торфа. В доме должно быть тепло и уютно.

Но Таппи была стара и к тому же сейчас больна, а потому ей пришлось остаться в постели, предоставив другим выполнять эти приятные обязанности. Ее грызли неудовлетворенность и скука. Сейчас встану, оденусь и спущусь вниз, подумала Таппи, и пусть Изабель, сестра Маклеод и Хью Кайл катятся ко все чертям со своими нравоучениями. Однако, трезво взвесив свои силы, она решила не рисковать. Что подумает Энтони, если увидит бабушку, разбившую лоб о ступеньки? Хорошо, если она отделается только шишкой.

Таппи вздохнула, смиряясь с неизбежным. Она съела печенье из коробки, стоящей на тумбочке, и выпила чаю, который сиделка наливала на ночь в термос. Надо набраться терпения. Но как это утомительно — болеть…

В семь часов дом зашевелился. Таппи услышала, как Изабель вышла из своей комнаты и спустилась вниз, залаяли собаки, заскрипели железные задвижки входной двери, щелкнул в замке большой ключ.