Жозефина Харт - Грех Страница 21

Продемонстрируй свое уважение, Рут. Будь искренней, Рут.

— И то, и другое, и третье, — кивнула она.

Он смотрел на нее как на воплощенную добродетель. Здесь мне ее не победить. Но я выиграю.

— Мам. Ты ангел. Я всегда знал об этом. — Стефан вскочил со стула — Но когда ты говоришь о том, что надо быть хорошим, мне всегда хочется быть плохим. Пробежимся к озеру? Вильям? Тетя Рут? Пожалуйста. Я покажу вам, какую я могу развить скорость.

Он протянул мне руку.

— Я догоню вас, — сказал Вильям — Пойду в сарай, посмотрю, как там мой велик.

Вильям любил побыть один. Мой независимый серьезный мальчик.

— А ты пойдешь со мной прогуляться, тетя Рут? — спросил Стефан.

Я не знала, на что решиться. Не могла же я сказать: «Я хочу остаться с Чарльзом. С твоим отчимом. Чтобы узнать, смогу ли я сломить его волю. Убедиться в его желании любить меня».

— Ладно, Стефан. Беги, я тебя догоню.

— Отлично. До скорой встречи, тетя Рут.

Мальчики стремительно вылетели из комнаты. У каждого была своя цель. Казалось, от их энергии задрожали окна. Юность упорхнула из комнаты. Некоторое время мы сидели, молча глядя друг на друга. Как и положено взрослым. Снисходительным взрослым.

— Чарльз, пожалуйста, — заговорила мама, — вы не могли бы отвезти меня в Бэрнхам? Это вас не затруднит? Всего десять минут езды. Я обещала Клод привезти помидоров к ленчу. Бен собрал их утром. Мне хотелось бы самой преподнести их ей.

— Я к вашим услугам, Эйлин.

— О, я сто лет не видела Клод. Я поеду с вами, — решилась я.

В присутствии двух дам преклонного возраста, немного глуховатых и нерасторопных, я смогу улучить время… для нескольких слов. Может быть.

— Но, Рут. Ты всегда не любила Клод.

Матери! Они столько знают о нас. Они все помнят. Даже то, что мы не помним. Неудивительно, что мы стремимся ускользнуть от них. Будь их воля, они сожрали бы нас.

— Не имеет значения, мама.

— Вы поедете через деревню? — спросил Доминик.

— Доминик, сколько уже лет ты ездишь в Лексингтон? Ты совершенно не ориентируешься в пространстве.

— Спасибо, Рут. Но мы почти не бывали за пределами Лексингтона. Я никогда не был у Клод, откуда же мне знать, где она живет?

Шумливая семейная ссора. Только и всего, Чарльз. Не смотри так обеспокоенно.

— В таком случае не стоит откладывать экскурсию. Поедем с нами. Клод — удивительная женщина. Она была разведчицей во время войны.

Чарльз. Великий примиритель.

— Добавь к ее военным подвигам еще трех мужей — все они вовремя умерли — и солидный список любовников.

— Рут, дорогая, «вовремя умерли» — не совсем уместная характеристика для трех мужчин, которых я знала и к которым относилась с симпатией.

— Шучу, мама. Шучу.

Это не входило в мои планы.

— Честно говоря, кроме желания увидеть удивительную Клод, мною движет необходимость раздобыть горючего для машины. Позвольте мне отвезти вас туда, — оживился Доминик.

— Но, Чарльз, раз уж Доминик собрался ехать, вряд ли твое участие в этом предприятии так уж необходимо.

— Рут. Мне хотелось бы повидаться с Клод. И я покажу дорогу Доминику.

Он ускользнул от меня.

Они вышли. Элизабет отправилась на кухню, чтобы распорядиться насчет ленча. Я отправилась на озеро.

— Привет, тетя Рут.

Пауза.

— Знаешь, в школе я прочел «Мадам Бовари».

Он хотел поразить меня.

— И что ты о ней думаешь? — спросила я.

— По-моему, она попалась в ловушку… ну… свою собственную. И никто не освободил ее.

— Неплохо, Стефан.

Он посмотрел на меня. Меня забавляло выражение его глаз.

— Иногда мне кажется, что я в ловушке… из-за астмы.

И, уже бодро, не желая, чтобы я подумала, что он жалуется:

— Знаешь, что Флобер сказал перед смертью, тетя Рут?

Я знала. Но решила не разочаровывать его.

— Что он сказал, Стефан?

— Он сказал: «Я умираю, а эта стерва Бовари будет жить вечно».

Он нервно засмеялся.

— Прости за слово «стерва», тетя Рут. Я услышал его от учителя французского языка.

Он снова засмеялся. Взрыв смеха. У Стефана был особенный смех.

Он коснулся моей руки.

— Ты странная, тетя Рут.

Он помолчал, глядя в землю.

— Ты очень… очень славная. Это звучит как-то… нехорошо. Извини. Извини, тетя Рут.

Неожиданно он подпрыгнул.

— Я переплыву на ту сторону озера, тетя Рут. Ради тебя. Я покажу тебе… какой я смелый. Я сделаю это ради тебя.

— Что за ребячество. Лучше иди в сарай. Помоги Вильяму привести в порядок велосипед.

Он взглянул на меня. В его глазах был вопрос. Потом он пожал плечами. Пнул ногой камень и сказал:

— Хорошо, тетя Рут. Хорошо.

Я повернула к дому. Я думала о Чарльзе. О том, как его вернуть.

Когда я вошла в дом, Элизабет выжимала сок из лимонов. Я порезала маслины и перемешала их с нежным розовато-бежевым мясом крабов, охладила вино и приготовила гренки.

Я пошла в спальню, чтобы привести себя в порядок. Перед ленчем. В обществе Чарльза. Потом я присоединилась к Элизабет и Элис, колдовавшим на кухне.

На какую-то долю секунды жгучее октябрьское солнце ослепило меня. Я отвернулась от окна. В дверях кто-то появился. Это был Бен. Он не мог выговорить ни слова. Я вцепилась в него. Я трясла его. Я била его о дверь. Бесполезно было спрашивать его: «Что случилось?» Спрашивать: «В чем дело?» Его лицо, искаженное страхом и болью, было красноречивее слов.

— Имя.

— Стефан… озеро, — выдавил он. — Астма… приступ.

Я замерла. Не Вильям. О, Боже… не то, о чем я подумала… Боже, благодарю тебя.

Но я не чудовище. Я кинулась спасать Стефана, сопровождаемая воплями Элизабет:

— О, нет! Нет!

Я бежала через лужайку, через сад, через парк — вниз, к озеру.

Но меня опередили. Там уже был Вильям. Мой сын. Отчаянно старавшийся спасти Стефана.

Я увидела их с вершины холма. В воде. Казалось, они скользят по поверхности воды. Грациозно. Словно танцоры. Как будто неведомая сила вращает их. И поднимает к небесам.

Казалось, Стефан обнимает Вильяма, словно любовник, который не хочет отпускать от себя дорогое существо. Заявляющий свои права на обладание им. Они ушли под воду. Грязные воды озера сомкнулись над ними. Сколько прошло времени?

Сколько времени они находились под водой?

— Спасайся, Вильям, оставь его! — услышала я свой крик.

Ветер унес мои слова. В никуда. Грязные воды озера сомкнулись над ними. И только.

Я сбежала с холма. Элизабет летела за мной. Я бросилась в воду и поплыла туда, где, как мне казалось, их поглотило озеро. Нырнула. В черную пустоту. Во мрак. Почему вода не стала голубой и прозрачной? Ради них?