Анита Шрив - Прикосновение Страница 21

Сквозь открытое окно Сидни слышит океан. Через два дома от Эдвардсов ведется реконструкция одного из коттеджей. Его хозяйка потребовала, чтобы строители поставили окна стройным стеклопакетом: она хочет избавиться от постоянного шума прибоя.

Зачем еще приезжать на побережье, если не за шумом волн?

Джули подает признаки жизни.

— Джули? — окликает ее Сидни.

Но девушка лишь бормочет что-то и опять засыпает.

Разбудив Джули несколько раз, Сидни понимает, что, если она собирается продолжать свою вахту, ей лучше выпить кофе. Когда ей удается разбудить Джули в пятый раз, она выходит из комнаты и спускается вниз. Бена нигде не видно, но, к ее удивлению, Джефф все еще сидит в гостиной.

— Как она? — спрашивает он, когда Сидни уже стоит на нижней ступеньке. Он бледен и выглядит уставшим.

— Спит, но на всякий случай я бужу ее через каждые полчаса.

Нет необходимости объяснять, зачем она это делает. Джефф тоже читает газеты.

— Где Бен?

— Он задремал. Сказал, чтобы мы разбудили его, когда нужно будет нас сменить.

— Вообще-то я подумала, что неплохо бы выпить кофе, — говорит Сидни.

— Присядь. Я сварю.

Сидни устраивается на нижней ступеньке и наблюдает за тем, как Джефф набирает в кастрюлю воду и выливает ее в кофеварку. Покончив с этим, он прислоняется к стойке, засунув руки в карманы. Комнату наполняет ни с чем не сравнимые шипение и бульканье, сопровождающие процесс приготовления кофе.

— Она тебе что-нибудь сказала? — спрашивает он.

— Джули была на вечеринке. Она или не знает, или не хочет называть имя человека, с которым там была. Трудно определить, что она знает и чего не знает.

— Это не Ник и не Джо?

— Видимо, нет.

— Ты будешь за ней присматривать? — спрашивает Джефф. — Завтра мне придется уехать. Может быть, стоит поговорить с матерью?

Сидни это кажется неудачной идеей.

— Возможно, тебе следует поговорить с Джули, — отвечает она.

— Она сама невинность, — говорит он, медленно качая головой.

— Да.

По мнению Сидни, очень немногие восемнадцатилетние могут считаться невинными, но Джули подходит под это описание больше, чем кто-либо из всех, с кем Сидни встречалась или о ком читала. Ее посещает мимолетная мысль о взаимосвязи интеллекта и вины.

Кофеварка издает уникальный свистяще-бурлящий звук, извещающий о завершении процесса заваривания кофе. Джефф наполняет кружку и протягивает ее Сидни.

— Спасибо.

— Через полчаса я тебя сменю. Ты сможешь немного поспать. Если понадобится, я разбужу Бена. — Джефф замолкает. — Послушай, — продолжает он, — я был неправ.

Лицо Сидни вспыхивает огнем. Она уверена, что Джефф имеет в виду инцидент на камнях.

— Я не должен был просить тебя присматривать за ней, — говорит он. — Это не твоя обязанность.

Сидни немного запаздывает с ответом.

— Почему же, моя, — отвечает она.

— Ты абсолютно точно не ее нянька.

«Он хочет сказать, — думает Сидни, — “Ты не член семьи”».

— И я не знаю, говорили тебе об этом мои отец и мать или нет, но ты имеешь полное право приглашать сюда кого заблагорассудится. Например, друзей.

Это слово повисает между ними в воздухе. Сидни хочет объяснить Джеффу, что происходит с женщинами, которые один раз развелись и один раз овдовели. Люди, с которыми Сидни общалась, живя с авиатором, в основном были друзьями авиатора. Когда брак распался, они предпочли остаться с ним, как разделенное во время суда имущество. Общие друзья Сидни и Дэниела время от времени ее навещают, но их звонки и визиты все без исключения грустные и тихие, и, похоже, никто из них не стремится к более частым контактам. У Сидни есть школьные подруги — Бекки, которая сейчас живет в Нью-Йорке, и Эмили в Бостоне, но она и представить себе не может, чтобы кто-то из них заявился в Нью-Хэмпшир, чтобы разделить с ней ее комнату с узкими кроватями и обеды с Эдвардсами.

— Может быть, я так и сделаю, — говорит Сидни.

Джефф смотрит ей в глаза на секунду дольше, чем это необходимо. Или, может быть, это Сидни смотрит ему в глаза на секунду дольше, чем это необходимо? А может быть, эта секунда совершенно необходима, чтобы донести до нее тот факт, что хотя Сидни и не член семьи, она не должна считать себя чем-то отдельным от нее. Во всяком случае, прикосновение пальцев на камнях не упоминается. Сидни приходит в голову, что за те два года, которые она провела без мужчин, она могла разучиться воспринимать соответствующие сигналы.

Утром Джули по-прежнему ничего не помнит о предыдущем вечере. Она долго спит, а когда появляется на кухне, то только затем, чтобы принять адвил. У Джули раскалывается голова, и Сидни начинает казаться, что ей тоже не дает покоя головная боль.

Они придумывают разные причины.

— Джули неважно себя чувствует. Она спустилась и опять поднялась наверх. — Это Сидни говорит мистеру Эдвардсу. Стыдно врать человеку, который, скорее всего, не стал бы врать ей. Честно говоря, ей хочется довериться отцу Джули, попросить у него совета, но это идет вразрез с планом, который она, Джефф и Бен состряпали в шесть утра вместе с овсянкой, и не ей этот план менять.

Они представляли собой странное трио. Все измучены, все сомневаются в адекватности своих реакций. Может, они делают из мухи слона? А может, как раз наоборот, относятся к происшествию недостаточно серьезно и совершают ошибку, скрывая его от родителей? Сидни чувствовала себя младшим офицером, который провел на палубе всю ночь. Овсянка напоминала клейстер, но, с другой стороны, она часто напоминает клейстер. Все трое сошлись на том, что если Джули доживет до утра, то все будет в порядке. Днем кто-нибудь должен отвести ее в сторонку и поговорить о времени возвращения домой, о необходимости брать с собой мобильный телефон, а также потребовать выдачи имен и адресов. Возможно, стоит побеседовать об опасности алкоголя, возможно, имеет смысл ввести сухой закон. Быть может, этот кто-то расскажет Джули, что может случиться с девочками, которые слишком много пьют в компании мальчиков, как мальчики могут воспользоваться их беспомощным состоянием и какие физические и эмоциональные опасности с этим сопряжены. Быть может, этим человеком будет Сидни.

После того как мистер Эдвардс покидает дом, отправляясь за воскресными газетами, в кухне появляется Виктория, розовая и свежая. Интересно, какое волшебное снадобье принимает эта женщина? От нее исходит сияние, не только сгладившее последствия вечерних излишеств, но даже ставящее под сомнение их существование.