Наталия Экономцева - Мастер иллюзий Страница 21

– Тогда я вас снова поздравляю, Анжелика. До этого никому из нас туда попасть не  удавалось. Смотрите там в оба. Я ведь вам говорила, что это наша самая главная  головная боль?

– Да, Катя, я помню.

– Всего хорошего. И позвоните мне, когда вернетесь.

Катя номер один повесила трубку. Я и не знала, что возможность сопровождать  мистика на семинар стоит считать знаком величайшего доверия, которого еще ни  разу не удостоился никто из них. Что ж, это значило, что я не была одной из них  – только и всего.

Глава 6

На следующий день была пятница, и машина, за рулем которой сидел Борис, остановилась  у дверей моего дома в 15.30 – ровно на полтора часа позже условленного времени.  Мистик удобно разлегся на заднем сиденье, но, увидев меня, потеснился и открыл  дверцу мне навстречу.

Порядочный гад прикрыл глаза и приложил руку к сердцу – видимо, в знак глубочайшего  расположения. На этот раз он был подстрижен еще короче, что ему очень шло, а  улыбка оставалась такой же широкой, как раньше.

– Анжелика! – воскликнул он, словно ожидал увидеть кого угодно, но только не  меня. – Подумать только, это снова вы!

Он весело мне подмигнул и завел двигатель.

– Не вижу в этом ничего удивительного, – ответила я. – Вы приехали к моему дому,  разве не так?

Борис расхохотался, как будто услышал отличную шутку. Но все время, пока порядочный  гад смеялся, его глаза изучали меня через зеркало заднего вида, и этот взгляд  был на удивление серьезным и трезвым.

– Сколько вы с нами? Три месяца? Или уже больше? Поздравляю вас, Анжелика! Еще  ни одной из его секретарш не удавалось продержаться так долго.

Я могла бы промолчать. Или рассмеяться ему в лицо. Или сказать, что мне крайне лестно  слышать подобные слова. В таких ситуациях не стоит торопиться с ответом,  поскольку первые слова, которые приходят в голову, далеко не всегда самые  удачные. Я еще не успела принять решение, как следует поступить, когда раздался  голос Козакова:

– Она не секретарша, а персональный помощник. А теперь, если вы не против,  давайте помолчим. Мне нужно сосредоточиться. И вообще пора ехать. Мы и так опаздываем!

Это было сказано тоном, не терпящим возражений, как будто причиной нашего опоздания  была болтливость Бориса или моя собственная медлительность. Мистик откинулся на  спинку сиденья, закрыл глаза и положил руки на колени – ладонями вверх. Что и  говорить, именно так и положено сидеть создателю теории об устройстве этого мира.  Борис тронулся с места, осторожно выехал из маленького двора, заставленного  автомобилями, и влился в поток машин на улице. Он не произнес ни слова и даже не  посмотрел на меня, но мне было ясно, что именно в тот момент я приобрела врага.

В полном молчании мы проехали около пятидесяти километров. За окном сначала  проплывали городские дома, затем мелькали деревья и проносились деревеньки.

Все это время легкий запах восточных благовоний витал в воздухе, Борис, не  отрываясь, смотрел на дорогу, а знаменитый автор кармических теорий не подавал  ни малейших признаков жизни. Он ни разу даже не шевельнул пальцем, можете мне  поверить – я следила за ним очень внимательно. Мы свернули с шоссе, проехали по  узкой улице маленького подмосковного городка и остановились у дверей аккуратного  трехэтажного дома, который стоял на отшибе, прямо у реки.

– Приехали, – сообщил порядочный гад. – Выходим.

Козаков открыл глаза.

– Оставьте ваши вещи здесь, Анжелика. Борис отнесет их в вашу комнату, –  распорядился мистик. После этого вышел из машины и двинулся к свеженькому,  недавно покрашенному крыльцу.

Возможно, автору бестселлеров было многое известно об устройстве этого мира, но  он не увидел или не захотел увидеть взгляда, который бросил на меня порядочный  гад. В этом взгляде была и обида, и злость, и пренебрежение. Женщина, рожденная  привлекать, могла бы улыбнуться Борису и одной улыбкой исправить эту оплошность  мистика, погруженного в самого себя, а может быть – в размышления о высоких  материях. Но мои улыбки не производят ни малейшего впечатления на мужчин, и это  одно из несомненных неудобств, которые доставляет женщине уродство. Как видите,  мне известны все мои слабые стороны. Я была бессильна бороться против неприязни  Бориса, а потому не стала терять времени даром, а просто встала и пошла за  Козаковым. Он поднялся по ступеням, выкрашенным светло-коричневой краской,  открыл дверь и приветливо кивнул немолодому охраннику у входа. Тот же, увидев  Козакова, бросился впереди него со всех ног с радостным криком:

– Прибыли! Прибыли!

А мистик медленно пошел по узкому коридору. Наверняка его давным-давно ждали, но  для знаменитого автора кармических теорий это не было поводом для спешки. Он  двигался плавно и спокойно, однако вместе с тем его гибкое тело источало такую  таинственную силу, которая была видна даже мне, а ведь меня сполна наделили способностью  не поддаваться фантазиям.

Козаков открыл дверь в самом конце коридора и вошел в просторную комнату, где  уже собрались участники семинара. Их было человек семьдесят, они сидели и лежали  прямо на полу – на ковриках, пледах и подушках. В распахнутые окна через край лилось  лето, и когда Козаков открыл дверь и прошел внутрь, в комнате сделалось очень  тихо. Он встал на небольшом возвышении и скрестил руки на груди, внимательно  изучая зал. Мне он не дал никаких указаний относительно того, в чем заключалась  моя задача, а потому я просто прошла за ним следом и села на пол в самом конце  зала.

Знаменитый автор бестселлеров стоял перед нами – загорелый и очень красивый. Его  тело по-прежнему казалось спокойным и расслабленным, но я могла бы поклясться, что  в любую секунду мистик был готов к прыжку в неизвестность.

Некоторое время он просто изучал зал, и под его взглядом стало так тихо, что  было слышно, как за окном поют птицы и проносятся мимо машины на удаленном шоссе.

– Я рад вас здесь видеть сегодня, – безо всяких приветствий начал мистик. Его  голос был глубоким и бархатным, он хранил от непогоды и обещал нечто такое, чему  невозможно противиться.

– Я рад, что вы захотели провести эту часть своей жизни со мной. Вот только… –  он немного помедлил, выдерживая паузу. – Вот только не уверен, что смогу вас чем-то  удивить. Я всего лишь такой же человек, как и вы.

С этими словами Козаков стал не спеша расстегивать ворот своей светлой рубашки.  Он снял ее и аккуратно развесил на стуле, который стоял здесь же, на возвышении.  Он сел на стул, развязал ботинки и разулся. Затем Козаков снял джинсы, причем  под ними оказались красные трусы длиной едва ли не до колен, разрисованные  нелепыми желтыми цветами. Он снял и их, после чего неторопливо и очень внимательно  разложил свою одежду на стуле.