#властный редактор (СИ) - Силаева Ольга Страница 21

Я хмыкнула.

— А вот буду. Ты в этот раз решил не готовить?

— Ну ты же сказала, чтобы я прекратил вокруг тебя носиться.

— Справедливо, — согласилась я, усаживаясь рядом с ним. — Кстати, ты так и не сказал, что тебе нравится, как я выгляжу.

— Вот ещё.

— Кирилл Рымов, ты не джентльмен.

Кирилл медленно повернул голову ко мне. И на миг замер.

Ага, торжествующе подумала я. Всё-таки при всём твоём самоконтроле тебя проняло!

— Стринги ты, конечно, не надела, — в итоге заметил он и отвернулся.

— Нет у меня стрингов и никогда не было, — отпарировала я. — И вообще, они врезаются в… в общем, врезаются. Сам попробуй.

— Автор романтических бестселлеров о красивой жизни. Девушка, которая ни разу не надевала ни стринги, ни настоящее вечернее платье. — Кирилл покачал головой. — Мы обречены.

Я почувствовала, что краснею.

— А так заметно, да? Что я в жизни не надевала ни одного вечернего платья?

На лице Кирилла снова появилась улыбка.

— Ты очень хорошо выглядишь, — мягко сказал он. — И, пожалуй, я откажусь от своей идеи насчёт картошки. Очень не хочется пачкать твоё платье золой и сыром.

— Нет, — нахально возразила я. — Тебе хочется его снять.

— Вредная девчонка. — Он покачал головой. — Конечно, хочется. Любому нормальному парню бы хотелось. А ты разрешишь? В честь Нового года?

Я хмыкнула.

— За жалкие две печёные картошки? Ты за кого меня принимаешь?

— Ну, извини, ключей от «Вольво» не подвезли, — хмыкнул в ответ Кирилл.

А потом мой взгляд упал на часы.

Половина двенадцатого.

— Уже так поздно, — прошептала я. — Даже не верится, что Новый год через полчаса.

— Включить тебе новогодний огонёк и порезать оливье?

Я бросила быстрый взгляд на ёлку. На расписные шары и пушистые гирлянды.

— Нет, — тихо сказала я. — Хочу мандаринов.

Пять минут спустя мы сидели у камина, скрестив ноги, и между нами росла горка кожуры.

Мандарины из Марокко оказались восхитительны. Оранжевые, сладкие, с кожурой, которая осыпалась сама, и я почувствовала, как мне снова становится двенадцать, а запах уносит меня прочь, в квартиру моего детства, где мы встречали праздник с мамой. И она всегда доставала хрустальные салатницы, накрывала стол белоснежной скатертью, красилась и наряжалась, хотя за столом были только мы двое. Просто потому, что был праздник.

— Расскажи, как ты отмечал Новый год в детстве, — попросила я. — Много было народу?

— Ну, Веру мы укладывали спать, естественно, — сообщил Кирилл. — И каждый раз обещали ей, что разбудим около полуночи. Один раз действительно попробовали разбудить, и она выдала мне все ругательства, которым её научили в детском саду.

Я не сдержала смех.

— Должно быть, звучало умилительно.

— Ты не представляешь.

— А остальные разы? Ты отмечал с родителями?

— Ага. У телевизора, как все. Потом с друзьями на улицах, с петардами и шампанским из горла. Потом в ночных клубах.

Я решила не говорить ему, что никогда в жизни не была в ночном клубе. Чего доброго, спохватится и отберёт у меня роман с концами. Даст дописывать какой-нибудь светской львице в стрингах… а то и вовсе без них.

— И там ты встретил Марину?

Кирилл вздохнул.

— Ты так к ней ревнуешь?

Я подняла бровь.

— Ревную? К женщине, которая стёрла мой роман, пытаясь причинить мне боль? Да если ты выберешь её, ты просто идиот.

Кирилл несколько секунд изумлённо смотрел на меня.

— Да ты смелая девочка, — наконец сказал он. — Не ожидал от тебя.

— Я ещё и не так могу, — пробурчала я. — И гладью вышиваю. И вообще.

Он засмеялся.

— Да ты просто кладезь непознанного.

— Мы знаем друг друга третий вечер, — тихо сказала я. — Естественно, мы не знаем друг о друге ничего.

Кирилл поворошил дрова в камине длинным бронзовым стержнем.

— Можно подумать, если я узнаю твой любимый цвет, твой знак Зодиака и дату твоего первого поцелуя, между нами образуется особая духовная близость.

— А вдруг?

Кирилл медленно покачал головой.

— Ты, наверное, права, — негромко сказал он. — А я был дураком, что попробовал сделать из тебя влюблённую в меня по уши девочку. Попробуем поддерживать деловые отношения. Тёплые, но… деловые.

В груди вдруг встал ком. Я ему не нравилась. Я всё-таки ему не нравилась.

— Деловые, — эхом повторила я. — Дружеские.

— Редакторские.

Чёрт. Он умел делать больно.

Я сжалась перед камином, подтянув колени к груди. Вырез платья обнажил ногу до верха бедра, но мне было плевать.

Я успела забыть, каково это, когда парень, компания которого кружит тебе голову, говорит, что вам лучше остаться друзьями. Но ощущение было таким же острым, как в выпускном классе, когда я набралась смелости пригласить понравившегося мне мальчика на танец, а он…

Сказал, что я очень милая, но он не заинтересован. Ну бывает.

Но больно всё равно.

Мы молча сидели у камина. Близко — и далеко.

Я машинально очистила и съела ещё один мандарин — и поймала взгляд Кирилла на своей груди.

— Слушай, как это вообще называется? — не выдержала я. — Дарить мне платье, флиртовать, пялиться, на руках нести в постель, а потом говорить «останемся друзьями»? Тебе кто-нибудь говорил, что ты…

На лице Кирилла появилось опасное выражение.

— Да-да?

— Ничего, — буркнула я. — Я не говорю подобных слов вслух. Просто я разочарована. Вот.

Кирилл прищурился.

— Хорошо. Скажи мне сама, что мне делать? Если я вынужден следить за симпатичной девчонкой двадцать четыре часа в сутки, а она не то, чтобы совершенно ко мне холодна?

— Может, для начала не спать в одной постели?

Кирилл покачал головой.

— Исключено.

— Ну, тогда будет неловкое молчание все восемь дней, — бодро подытожила я. — Сам напросился.

Он только вздохнул.

— Зараза ты. Предпочитаешь разбитое сердце?

— Твоё? — невинно поинтересовалась я.

— Дважды зараза.

Он вдруг чуть придвинулся ко мне и обнял за плечи, сдвинув гору мандариновой кожуры в сторону.

— Такая красивая и такая колючка, — шепнул он. — Когда ты так вот мрачно поджимаешь губы, мне очень хочется тебя соблазнить, но ничего ведь не получится, ежонок.

— Дело не во мне, дело в тебе?

— Что-то вроде того.

Очередной взгляд на часы. И моё сердце замерло: без пяти двенадцать.

— Президента включать будем? — шепнула я.

Кирилл только покачал головой.

— Я сейчас.

Бесшумные шаги, и я осталась у камина одна.

Минуту спустя в мою руку опустился бокал для шампанского. Кирилл держал другой, и между нами опустилась бутылка «Моет».

— Будешь загадывать желание?

— Желание у меня одно, — просто сказала я. — Роман. Не застопориться и не угодить в срединное болото.

— Это когда пошёл один сюжет, и совсем нет эротических сцен?

— Что-то вроде того.

Кирилл засмеялся.

— Придётся проследить, чтобы тебе это не грозило.

Без одной минуты двенадцать. Я подставила бокал, и Кирилл с лёгкостью вытащил пробку. Почти неслышный хлопок, и золотистая пенная струя полилась внутрь.

— Какое желание загадаешь ты? — шёпотом спросила я.

Кирилл не успел ответить.

Вспыхнул экран его телефона, лежащего на ковре, и бой кремлёвских курантов наполнил гостиную.

Последние секунды года. В новом году всё будет по-другому, правда? Лучше. Легче. Без бывшего парня, который готов смешать тебя с грязью, с новыми друзьями, новыми книгами. С новой лю…

Я не додумала эту мысль.

Потому что Кирилл отвёл в сторону мою руку с бокалом и поцеловал меня.

Первый удар курантов.

Время останавливается.

Он умеет целоваться. Его губы ведут, направляют, мне ничего не приходится делать, только следовать его движениям, ощущая, как начинает кружиться голова. Я приоткрываю губы под мягким нажимом, и глубокий поцелуй чувствуется, как глоток шампанского. Как вода в пустыне.