Любовь с остановками (СИ) - Вознесенская Дарья Страница 21

Мы вливаемся в поток машин - пока еще не слишком плотный - и я уточняю:

- Ты же не скажешь, что мы будем делать?

- Не-а.

Ехать, как выясняется, минут сорок, из которых большую часть времени мы заняты тем, что тяжело дышим в сторону друг друга. Я стараюсь не ерзать, но не очень-то получается - его близость, запах, взгляды, прохладная кожа сидений отдается пульсацией в моих венах, а по позвоночнику бегут мурашки и задевают совсем уж интимные нервные окончания.

Чуть легче становится, когда мы подъезжаем к огромному зданию и Артем спрашивает c определенной долей лукавства:

- С какой скоростью взлетают самолеты?

- От двухсот двадцати до двухсот восьмидесяти… - я слегка торможу. И от вопроса и от того, что блондин, помогая мне выйти из машины, прижимает меня к себе.

- Тогда тебе будет привычно, - подмигивает и тащит в ангар.

Я сглатываю, когда вижу огромную светящуюся хреновину посреди нарисованного космоса.

- Аэротруба? Серьезно?

- Ну ты же не боишься летать? - смеется Артем удиви меня качественно Зимин.

Я, конечно, не боюсь летать. На самолетах.

Но вот этот поток воздуха, дующий, по словам инструктора, со скоростью двести восемьдесят километров в час, имеет с самолетом столько же общего, сколько Зимин с моим бывшим мужем.

В небольшой раздевалке я натягиваю футболку, лосины и кроссовки, которые взяла с собой, а потом - специальный оранжево-желтый комбинезон. И с некоторой опаской выхожу.

Артем тоже в комбинезоне. И я выбываю из рядов поклонниц вселенной Марвел раз и навсегда, потому что тот, кого я вижу перед собой, намного круче супер-героев.

- Если ты не перестанешь так  на меня смотреть, карамелька, то комбинезон снизу разорвет, - выдыхает он мне в лицо, и, пока я краснею и пытаюсь понять, нравится ли мне это прозвище, проверяет застежки.

Проверяет так, что скоро разорвет меня.

С нами уже провели инструктаж. Точнее - со мной. Артем здесь не в первый раз и получает удовольствие от моей нервозности и идиотских вопросов.

- А когда меня швырнет на трубу, она не разобьется?

- А щеки не лопнут?

- А я точно смогу дышать?

Инструктор еще раз проговаривает важные моменты - что там есть ограничительная сетка, что они будут рядом, что если что-то не так, то надо подать условный знак, и он сам запустит меня внутрь, а мне, самое главное, резко не дергаться. Потому что каждое движение играет роль - чуть приподнимешь голову и уже несешься вниз, поведешь рукой – закружит словно вихрем.

А потом Артем подпихивает меня к входному отверстию.

- Готова?

- Нет, - бурчу, но он только смеется. Помогает с берушами, застегивает шлем и чмокает в нос.

Естественно, я забываю все инструкции, как только оказываюсь в плену огромного пропеллера. Голова становится пустой, в ушах, несмотря на беруши, ревет, а первое внутреннее «ах» сменяется на «аа-а», когда меня резко раскручивает  и переворачивает вверх тормашками.

Я паникую и «аттракцион» ненадолго останавливают.

А потом меня снова запускают в полет.

Теперь я уже готова… чуть-чуть. Стараюсь максимально расслабить тело, приподнять голову и если и шевелить руками и ногами, то очень мягко, только лишь сгибая в локтях и коленях.

И меня захлестывает дикий восторг.  Вместо крови - чистый адреналин, в легких - распирающий шар, а в голове - истерический вопль «я лечу-у»! А когда ко мне после первых почти удачных разворотов и смены высоты «добавляют» Артема полетай со мной во сне и наяву Зимина, возможность разделить с ним это удовольствие наполняет каждую клеточку эйфорией.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Из трубы я не выхожу - почти выползаю на подкашивающихся ногах. Срываю шлем, беруши и тут же попадаю в объятия смеющегося блондинчика.

- Я беспокоился, что с твоей профессией ты точно пробовала что-то подобное, ну, с парашютом там прыгала…

Организм настолько ошеломлен, что выжил, и так явно требует немедленно «размножаться», раз ему дали еще пожить, что я не отвечаю - просто целую. И получаю в ответ такой крышесносящий поцелуй, что забываю про инструкторов и клиентов, пришедших на следующий сеанс.

Мы переодеваемся и выходим на улицу, держась за руки.

- Здесь недалеко есть кафе с хорошей домашней кухней, - говорит Артем.

- К черту кафе. Твой дом тоже недалеко, - говорю осипшим голосом.

Краем глаза я вижу, как он сглатывает, и сама дергаю ручку двери.

Мужчина вдавливает педаль газа, стараясь не смотреть на меня, но я подобного удовольствия  себя не лишаю. Любуюсь его руками, надежно держащими руль, красивым профилем, чуть взлохмаченными волосами и тем, как уверенно он сообщает кому-то по телефону, что занят и… да, завтра тоже будет занят. А потом звонит в ресторан и заказывает доставку еды.

Мы бы доехали до дома, если бы мне не пришло в голову спросить:

- Слушай, а почему ты назвал меня карамелькой? Из-за цвета комбинезона?

- Нет. Из-за твоего вкуса…

До меня не сразу доходит, о чем он. А когда доходит, перед глазами появляется воспоминание о его голове между моих раскинутых ног.

В трусиках и так влажно после поцелуя, а тут становится совсем плохо… или хорошо. Я глухо стону, прикусываю костяшки пальцев, и же слышу хриплое ругательство.  Артем я больше не могу Зимин выкручивает руль и куда-то сворачивает.

В Москве невозможно найти незанятой площади, но он справляется. Через несколько минут машина утыкается в глухую стену, а мужчина одним движением пересаживает меня к себе на колени, и пока я задираю юбку, чтобы прижаться к его стояку изнывающей промежностью, впивается мне в рот.

Оно отодвигает мои трусики в сторону - как хорошо, что я в чулках! - и прихватывает мочку уха, длинным движением проводя мне между ног. Звук расстегнутой ширинки и шелест фольги воспринимается музыкальным фоном, тяжелое дыхание и трение его члена о влажные складочки идет крещендо, мой громкий стон, когда я, наконец, насаживаюсь на разбухшую головку, звучит кульминацией арии, посвященной спонтанному сексу…

Артем вцепляется в меня пальцами и начинает насаживать на себя, одновременно подкидывая бедра и вгрызаясь мне в грудь через ткань рубашки и бюстгальтера. Мы ограничены пространством машины, руль болезненно вдавливается мне в поясницу, нам неудобно и на краю сознания постоянно мелькает понимание, что нас, вообще-то, могут в любой момент застукать, особенно когда я несколько раз, выгнувшись, давлю на клаксон… но все эти мысли сносит волной нереального удовольствия.

Никто не сдерживается и потому кончаем мы быстро.

И очень остро.

Внутри взрываются петарды, я кричу, изгибаюсь… и обмякаю, уверенная, что двигаться никогда больше не смогу.

Меня еще потряхивает,  когда Артем снова приподнимает меня за бедра, снимая с себя и перемещает чуть выше. А я утыкаюсь влажным лбом ему в плечо и тихонько соплю, улыбаясь и не веря, что мы… вот так.

И в то, что мне это безумно понравилось.

И в то, что это еще только начало вечера.

18+

Артем

Я заказал в интернете массажные свечи, попросил домработницу расставить везде живые цветы и постелить новые, черные простыни - уж очень хотелось посмотреть, как они будут контрастировать с её светлой кожей - а в холодильник поставил шампанское.

Я планировал полет, вкусный ужин и романтик при луне - а  потом все остальное.

И вспоминаю об этом только тогда, когда муть в голове после сокрушительного оргазма в машине оседает, обостряя память, слух и зрение.

Света все еще распластана по мне, и я пользуюсь случаем и сжимаю её покрепче, утыкаюсь носом в волосы и втягиваю волнительный запах.

Моя.

Сумасшедшая.

И почему мы так долго сдерживались?

Хмыкаю на свой мысленный вопрос и получаю в ответ чуть сонное и недоуменное: