Затерянные в Эльдорадо (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс" Страница 21

53 - Индейцы муиски очень почитали бег. Они устраивали в честь великих богов состязания по бегу среди девушек-девственниц вокруг священного озера Гуатавита. Дистанция, которую бежали обнаженные девушки, была более 22 км. На состязание в качестве зрителей и болельщиков стекались жители окрестных селений. Победительница считалась отмеченной богами и принималась жрицей-весталкой в храм Суа.

Глава 21. Келли

Неясный сумрак раннего утра тонул в тумане. Сквозь молочное марево проступали силуэты кривых стволов, словно это были не деревья, а зловещие чудовища. Картинка из классического ужастика: девушка убегает от неведомой напасти, поразившей весь лагерь, пробирается сквозь мглу, вздрагивая от каждого шороха, вскрикивая от прикосновения каждой ветки, и-и-и…

…И мне хватило ужастиков в лице Матхотопа. Маньяк как он есть. А здесь маньяков нет. Я сказала – нет! И все эти глупости про яды и отравителей Брайан придумал. Специально, чтобы меня запугать. Единственный в окру́ге маньяк – он сам. И у него явно не убийства на уме.

А может, он просто смеется про себя над дурочкой «Келли_четыре_глаза» в брекетах.

Стоп!

Я же уже почти десять лет, как не «дурочка Келли_четыре_глаза». Не хватало еще пробудить забытые комплексы, воскресить почившее чувство неполноценности и проехаться катком по собственной самооценке. У меня нормальная самооценка. Ровные зубы. И линзы. А дурочкой я и те годы не была, что бы обо мне ни судачили одноклассницы. Нет. И когда я проснулась, Брайан прижимал меня к себе…

Впрочем, вот это как раз ни о чем не говорит!

Я нащупала веревку, которая начиналась недалеко от хвостового оперения самолета, и пошла вдоль нее в сторону костровища. Фанатов поддержания огня этой ночью не нашлось. Похоже, даже Уэйд осознал тщетность идеи. Все ночевали в самолете.

У меня была малодушная мыслишка устроиться рисовать на кресле, в салоне. А чтобы болты в попу не впивались, подложить под нее матрасик. Но я знала, что даже спящие, но живые люди в непосредственной близости от священнодейства могут испортить весь настрой. Для творчества нужна тишина. И ментальная пустота.

Не пройдя и двадцати шагов, я обернулась. Туман поглотил остов самолета. Кто хотел пустоты?

Я шла, вцепившись в веревку, игнорируя треск редкой ветки под ногами и перещелкивание ранних пташек. Убеждала себя, что никаких маньяков с топорами вокруг нет. И без топоров – нет. И Чужих с Хищниками – тоже. Хотя антуражик нашептывал. Говорил мне папа: при моем воображении нельзя смотреть триллеры.

Но ведь помимо разумных Хищников есть и просто хищники. Животные.

Странно, что эта чу́дная мысль не пришла мне в голову раньше. Но, судя по тому, что сейчас она меня не останавливает, и вчера бы не остановила. Костровище вынырнуло из окружающего «молока» внезапно. Я чуть было не споткнулась о бревно.

Посопев, я села на него и открыла скетчбук.

Первым на бумагу просился Матхотоп. Вот же… В отличие от невинной Апони (хотя индейцы, вообще-то, ни в чем себе не отказывали в своих домах-улитках с перегородками из осоковой циновки)54 я прекрасно понимала, чем так недоволен жрец. Муиски и сеном-то еще не обзавелись55, а собака на него уже пристроилась. Понятное дело, что девчонка ему не достанется. Но мысль о том, что она достанется кому-то другому, была молодому жрецу невыносима. Я всерьез начинала беспокоиться о героине своих снов, несмотря на то, что персонаж был продуктом моей фантазии. Завершив рисунок, я открыла вчерашний. Соблазнительная юношеская округлость черт окончательно исчезла. Передо мной был портрет человека, который убивал и умел убивать. Согласно всем правилам ритуала, разумеется. Лицо Матхотопа заострилось. Он по-прежнему был нездорово красив, но жалости или сомнений в нем не осталось. Фанатизм горел во взгляде, как факел во тьме. Я была уверена, что свою слабость он объяснял не своей слабостью, а вмешательством богов, задавшихся целью сбить его с пути истинного.

Да и ладно. Хватит внимания гаду. Я перевернула лист, и карандаш заскользил по белому полю. По первым эскизным линиям стало понятно, что вырисовывается девушка. Причем, не просто Апони, а Апони на финише. Девушка летела, как олень, высоко поднимая колено. Сначала я обозначила интимные детали, но потом вспомнила про бесцеремонность некоторых спутников в отношении чужих скетчбуков. И задрапировала бегунью в индейскую «тогу».

На следующем рисунке Апони выглядела счастливой и напуганной одновременно, а на груди у нее висела тунха. Словно это имело значение, я штриховала покрывало, которое она придерживала у открытых плеч…

…Хриплое «У!» над ухом вырвало меня из медитативного покоя. И я заорала. Даже не так: завизжала как резаная свинья.

– Ты чего? – вздрогнул Отавиу, который, видимо, хотел меня напугать. Кто к нам за чем…

Со стороны самолета раздались выстрелы, а потом топот ног.

Доброе утро, мальчики!

Побудка удалась.

_________________________

54 - У муисков дома были круглые (впрочем, у некоторых современных племен южноамериканских индейцев они сохранились по сей день). Не как шалаши-вигвамы, а большие дома с полноценными стенами вроде глинобитных, и островерхими коническими крышами. Если дом был очень большой, то в нем делалась спиральная отгородка. Т. е. дом напоминал ракушку улитки. Участки этого спирального коридора могли друг от друга занавешиваться. А если дом был небольшой, то представлял собой просто открытое пространство со столбом посередине. Мужчины одной семьи жили в мужском доме, женщины – в женском. Где они занимались сексом – понятия не имею, но процесс к табуированным не относился.

55 - К моменту испанского завоевания достоверно известно только об одном виде прирученных муисками животных – собаках. Возможно, еще были одомашнены некоторые птицы. Кстати, ко времени европейской экспансии у муисков наметилась тенденция к замене человеческих жертвоприношений на животных. Убивали попугаев, которых предварительно обучали нескольким словам. По некоторым данным, в Колумбии разводили и морских свинок, но, видимо, в других племенах.

Глава 22. Келли

Как слон к водопою, ломая и круша всё на своем пути, к костровищу прорвался Брайан с ружьем в руках. Его волосы были всклочены. Или просто стояли дыбом.

Увидев, что все живы, он опустил руки с оружием и поднял глаза к сизому небу. Может, молился, а может, просто закатил глаза. Про себя.

– Что тут у вас произошло? – процедил британец сквозь зубы.

– Она орала, – наябедничал Отавиу.

– То, что орала она, а не ты, я и так понял. Если только за ночь кто-то не лишил тебя… – Брайан умолк, бросив взгляд на меня. Можно подумать, я никогда не слышала слово «яйца». – Ну, ты понял. Из-за чего?

Теперь он смотрел на меня. Боковым зрением я заметила, что колумбиец начал принимать петушиную позу.

– Я рисовала. Он подкрался и напугал, – настучала в свою очередь я.

– Я пошутить хотел, – как-то сразу сдулся Ферран.

– С утра у тебя с юмором не задалось, – призналась я.

Может, и от рождения.

Уэйд потер свободной рукой брови и устало опустился на соседнее бревно.

– Отавиу, будь добр, сходи за сухими дровами в самолет, – обратился он к колумбийцу.

– Сам сходи, – тот всё же выпятил грудь, готовясь к бою.

– Тавиньо, – мягко начал британец. – У меня сейчас два противоречивых желания. С одной стороны, хочется тебя пристрелить. С другой – отослать от греха подальше. Например, за дровами. Я пока не определился.

Тут среди тумана проступила фигура Эндрю. Передвигался он осторожно. Может, ногу вчера где-то потянул?

– Все живы? – спросил он.

– Пока да. – Брайан выразительно посмотрел на колумбийца.

Отавиу скорчил недовольную физиономию, но скрылся в тумане.

– Гаденыш, – Уэйд сморщил породистый нос. – Лучше бы поспали. Всё равно в тумане никуда не пойдешь. Даже на охоту. Что хоть рисовала?