Эмили. Отчаянная (СИ) - De Ojos Verdes Страница 21

Кажется, он говорил что-то ещё, а девушка в ступоре смотрела на то, как шевелятся его губы и всё больше и больше зарывалась в свой панцирь. Из которого с таким трудом когда-то вылезла. Вся превратилась в пустое место, вакуум, отталкивающий вибрации произнесенных им слов.

Страхи…они материальнее других чувств. И сбываются быстрее любой мечты. Тема, которую Эмили избегала столько лет, боясь не перенести тяжести правды, сама собой раскрылась здесь и сейчас.

«Кто я, вообще?», — снова всплывает вопрос.

А вместе с ним и дикая паника.

Девушка резко отворачивается и бежит к двери, активируя датчик, после чего прикрывает ту с грохотом, чтобы никто не пошел за ней следом. Сердце заходится в нереальной скачке, пока она поднимается наверх. Где между третьим и четвертым этажами выдержка ей все же отказывает. Выронив пакеты из рук, Эмили оседает на холодную нижнюю ступеньку перед пролетом и прикладывает руки к ушам, будто пытаясь заглушить голос в голове. Словно сумасшедшая, медленно раскачивается, ища спасения в монотонном движении.

Не помогало.

Снова это удушье, дрожь в теле, невозможность нормально дышать, обеспечивая организм кислородом. Будто разом он отказывается функционировать, и ты на грани смерти. Трагичность момента заключается в том, что ты реально каждый раз во время такой атаки немного умираешь, впадая в неописуемое оцепенение. Теряешь связь с миром, не понимая, как себе помочь. Как облегчить ломоту, безбожный тремор и ослабить хватку в горле…

— Эмили?

Девушка прижала голову к коленям и закрылась, задрожав еще крупнее. Испуг был наисильнейшим. Она не хотела говорить с этим человеком, не готова была слышать то, что ей скажет…брат…

— Эмили!

Когда к ней прикоснулись мужские руки, Эмили открыла рот, чтобы закричать, но не смогла. Крик застрял в глотке, усугубив положение, теперь она задыхалась.

— Господи, Эмили, это я, Марсель, открой глаза! Всё хорошо!

Она действительно распахнула их и впилась неверящим взглядом в знакомую щетину с рыжеватыми островками.

— Всё хорошо, слышишь? Всё позади, спокойно.

Неожиданно мужчина поднимает её на руки, прижав к груди. И не двигается с места, просто позволяет ей успокоиться. Это происходит не так быстро. Но его методичные поглаживания по спине, тихие нашептывания и мерный стук сердца постепенно возвращают Эмили к жизни. Когда пульс и дыхание начинают восстанавливаться, девушка просит:

— Отнеси меня домой, пожалуйста.

Через несколько минут ее бережно укладывают на кровать. Почувствовав, что тепло его тела исчезло, она резко раскрывает глаза и хватает запястье мужчины:

— Не уходи сейчас. Полежи, пока я засну.

Эмили видит, что он колеблется, но через пару мгновений все же снимает свою обувь и опускается рядом. Она тут же прижимается к нему, спрятав лицо на широкой груди и свернувшись калачиком. Веки смежит. Девушка не понимает, как именно, но присутствие Марселя влияет на нее благотворно. Причем, настолько, что все мысли вылетают мигом, и наступает долгожданная тишина в сознании, а следом — погружение в сон. Полноценный крепкий сон, а не поверхностный отдых с постоянным пробуждением.

Проснулась девушка к вечеру, с удивлением отметив, что уже седьмой час, а на телефоне десяток пропущенных вызов. Конечно, ведь ее ждала семья…

В начале девятого Эмили уже сидела за столом, наблюдая за шумной компанией. Только голова была занята утренней встречей. И даже наличие Марселя с Нелли ее нисколько не трогало. Хотя и стало открытием, ибо раньше эту пару в отчем доме она никогда не наблюдала.

Девушка время от времени бросала взгляды на родителей, и чувствовала внутри нарастающий комок обиды и непонимания. Если папа вызывал в ней сплошной негатив, то мама — исключительно благодарность и нежность. Ее продолжали мучить сотни вопросов, что изо дня в день терзают нутро. В какой-то момент Эмили так поглотил водоворот тоски, что, уйдя в себя, она случайно пролила ледяное содержимое стакана на брюки. Тут же ее охватил озноб. Холодно и зябко, прямо как внутри.

— Переоденься, Эми, — Лали, сидящая рядом, останавливает ее руку, усиленно смачивающую ткань салфетками. — Ты уже дрожишь.

Ей не хочется смотреть на сестру, по голосу которой и так ясно, что она считала состояние девушки. Но говорить не сможет. Пока еще слишком остро. И больно.

Поднявшись в свою комнату, Эмили быстро меняет одежду, но надолго зависает перед зеркалом. Вглядывается в свои черты и пытается найти ответ.

«Кто я?».

Ребенок от тайной связи отца семейства.

Ребенок, воспитанный в любви и обожании…неродной матерью.

Ребенок, бежавший столько лет от этой правды, которая все же настигла ее сегодня…

* * *

На этот раз Эмили узнала его. Почувствовала приближение мгновенно, хотя он был еще далеко. Может, у входа. Но такое, видимо, бывает. Она ощутила ищущий взгляд на себе, и это грело душу.

Пришел…

С закрытыми глазами, продолжая отдаваться ритму и растворяться в словах очередной песни, девушка улыбалась, зная, что мужчина неотрывно следит за ней. Будучи в своей стихии, Эмили плавно задвигалась под сменившуюся композицию, которая служила медляком. Только вот, она знала, что с ней никто не разделит эту романтику.

Да, горько. Но что поделаешь? Если уж любишь почти женатого, учись держать удар, ведь это только начало конца. Ее собственного морального конца…

— Почему ты молчишь? — сомкнутые веки резко распахиваются, когда она обращается к нему и ловит напряженный взор в полумраке клуба, моментально вспыхивая. — Стоишь здесь больше минуты…

Внушительная фигура Марселя скрывает ее от большинства посетителей, но общий мужской интерес все же очевиден, и некоторые отчаянные поклонники ошиваются рядом, надеясь на внимание. То ли это, то ли ее разоблачительное высказывание, но Бавеянц тут же мрачнеет. И протягивает руку. Эмили долго смотрит на широкую ладонь с паутинками сосудов, из которых самые яро выступающие начинаются у запястья, но дальше скрыты под рукавом тонкого темного джемпера. Сколько времени она старается, чтобы эти самые ладони прикоснулись к ней… И терпит фиаско.

— Нет. Сегодня будет так, как я хочу. И пока я не собираюсь уходить. Даже с тобой, — закрывает глаза и отворачивается.

Вздрагивает, когда на своей шее под чувствительной мочкой уха осязает дуновение. Темнота и его близость действуют на нее губительно. Девушка выгибается, касаясь щекой груди Марселя, и вновь улыбается. Продолжает танцевать, стоя к нему спиной и время от времени расстояние между ними безбожно сокращается. А потом снова увеличивается. Эмили просто хочет успокоиться. Сейчас у нее нет цели соблазнить мужчину, хотя именно к этому она и стремилась последний месяц.

— Зачем ты это делаешь?.. — кажется, его терпение на исходе.

— Восполняю комплекс неполноценности, раз уж избавиться от него не могу… — так же в ответ кричит девушка, ни на секунду не прервавшись. — «Мелковата, полновата и слишком смазлива». Помнишь?

— Восполняешь? Голодными мужиками вокруг, мысленно отымевшими тебя во всех позах?

— Мне плевать.

Да, он все же не выдержал и развернул Эмили к себе, довольно больно впившись пальцами в ее скулы и заставляя сфокусировать на нем затуманенный взгляд.

— А мне — нет. И ты…ведешь себя очень доступно.

— А почему ты не «ведешься»? — не устает дразнить его девушка, почему-то радуясь такому проявлению эмоций. — У тебя у единственного есть этот самый доступ.

— Всё, хватит.

Через считанные мгновения они вылетают на улицу. Этот долбанный сценарий, повторяющийся из раза в раз, раздражает Эмили. Но она позволяет ему вести себя к машине молча, наслаждаясь, как перекатываются мышцы на развитой спине. И пытается вспомнить, как же называли этот мощный участок плечевого пояса в разговорной речи… Крылья?..

Марсель открыл перед ней дверь, но девушка осталась стоять, безмолвно любуясь им.

— Эмили, пошел первый час ночи. Будем стоять здесь до утра?