Помощница (СИ) - Алена Февраль Страница 21

Вот так… Жестоко. Без прикрас. Не радужно. Без веры в лучшее.

25

Дни полетели…

Каждый новый день полностью отражал вчерашний и я иногда не могла вспомнить какое именно сегодня число.

Алекс уходил в клинику рано утром и приходил после шести вечера. Чаще всего он не ужинал, а молча забирал сына и закрывался в спальне. На все мои попытки поговорить, мужчина либо односложно отвечал, но ещё чаще он отмалчивался.

Внешне он тоже изменился. На лице — бледно-серая, словно восковая маска. Губы бледно-розового оттенка, волосы словно поблёкли, а вчера он и вовсе пришел домой коротко стриженный. Алекс больше недели не брился, поэтому на щеках чуть отросшая борода, которая придавала его виду дополнительной строгости и недосягаемости.

Однажды я случайно задела его ладонь и она оказалась такой ледяной, что я от неожиданности вздрогнула. Прежний жар его тела, словно заледенел как и сам мужчина. Непреступная глыба льда и та бы на солнце таяла, а Алекс же — не на секунду не отмирал. Заледенел и закрылся окончательно.

При мужчине я старалась не унывать и не показывать, как мне больно и тяжело смотреть на превращение человека в ледяную скульптуру. А после, по ночам, я давала волю эмоциям и беззвучно плакала от бессилия. Ревела, а голову буквально разрывали десятки вопросов.

Как? Как ему помочь? Как переложить на свои плечи часть его боли и страданий? Как растопить лёд в его сердце? Что сделать, чтобы мужчина принял мою заботу и поддержку?…… Но ответы не находились.

А пока, я от всего сердца одаривала любовью и заботой самого прекрасного в мире малыша. Не знаю, как сильно могут любить родители родных детей, но так, как я полюбила Андрюшу, сложно было описать обычными эпитетами. Безграничная, безусловная, отдающая и трепетная любовь. Хотя и эти прилагательные не описывали всей глубины и ширины моего чувства к ребенку. Причем, я всё чаще ловила себя на мысли, что люблю его ещё больше из-за того, что он является плотью и кровью Алекса. Его частицей, маленькой копией и продолжением.

И малыш отвечал мне тем же. Алекс хмурился, когда вечером Андрюша неохотно уходил от меня к нему. Порой он даже плакал, правда недолго. Но Алекса такие слёзы сильно напрягали. Один раз он даже сухо мне бросил: «вот до чего довели твои сюсюканья и сантименты, Варя». Сказал и ушел в спальню, чтобы там успокоить сына, а я только пожала плечами на его реплику. Я уже с ним не сюсюкала, но порцию поцелуев и ласки малыш получал регулярно и в достатке.

На десятый день терапии, Алекс вошёл на кухню, когда ещё и семи утра не было. Я как раз доставала из духовки лист с омлетом, когда дверь неожиданно распахнулась.

— Доброе утро, — растерянно промямлила я и взглянула на одетого в серый спортивный костюм мужчину.

— Здравствуй. Я Андрея сегодня забираю с собой. Послезавтра ему семь месяцев исполнится — надо к врачу его отвести. Света с Никитой его отведут. Они своего повезут и его прихватят с собой. Доверенность у них есть, пришлось оформить ее при рождении Андрея.

— А может мне тоже с ними сходить? — кусая губы пробормотала я.

Я понимала, что друзья Алекса много времени провели с малышом и часто выручали мужчину, но в душе расползалось совершенно не знакомые для меня чувства — ревность и чувство собственности. Я сейчас хотела вцепиться в малыша и никому его не отдавать. Тем более на целый день.

— Нет, — ответил Алекс, — я его уже собрал. Через полчаса водитель нас заберёт.

— Понятно, — отворачиваясь, пробормотала я и постаралась скрыть свои истинные чувства.

Опять эта трусость и нерешительность. Но с другой стороны — он отец, ему и решать. Надо помнить, что я малышу совершенно посторонний человек.

— Варя, — позвал меня Алекс, но я пока не смогла повернуться, — Никита через неделю поедет на машине в командировку. Как раз по трассе Дон и через ваш город будет проезжать…

Каждое его слово автоматной очередью било по моему и без того шаткому положению в этом доме.

— … он мог бы и тебя увести. Домой… Слышишь?

Я слишком активно киваю и Алекс продолжает.

— Так будет лучше для всех. Андрей уже привязался к тебе, а с каждым днем эта привязанность будет только крепнуть и обрастать ненужными чувствами.

Я вновь киваю, потому что даже короткое слово «ясно» сказать просто не в силах. Горло дерёт, а по щекам катятся капли-слезинки.

Весь день прошёл как в тумане. Я мыла, убирала, терла… что только не делала, чтобы не вспоминать, что через неделю я уезжаю. И вроде раньше я понимала, что скоро покину этот дом, но одно дело понимание, а другое — осознание реальности. Чудо так и не произошло. Через неделю я отправлюсь домой.

Было около девяти вечера, когда Алекс со спящим сыном вошли в дом.

— Мы сразу пойдем спать, — с порога проговорил Алекс, — я не голодный — ужином меня покормила Света.

Отследив взглядом, путь мужчины от прихожей до спальни, я смогла лишь молча кивнуть. А когда за ними захлопнулась дверь, я скатилась по косяку двери на пол и обессилено опустила голову на колени.

26

Ночью спала плохо, несколько раз вставала пить, а потом и вовсе села за стол на кухне и заварила себе чая с ромашкой. Может эта травка поможет мне наконец успокоиться и уснуть.

Сидела я так минут тридцать, пока дверь на кухню не распахнулась и в неё не вошел Алекс.

Удивленно вздернув брови, он уставился на моё ночное чаепитие.

— Ты чего не спишь?

— Чай пью, — тихо ответила я и стала оглядывать осунувшеюся фигуру мужчины.

Он был в одних шортах, поэтому можно было легко рассмотреть, что он ещё сильнее похудел.

— В два часа ночи?

Поглощённая мыслями о худобе Алекса, я не расслышала его вопрос.

— Не поняла?

— Варя, иди спать. Мне завтра нужно в клинику с утра, а тебе вновь придется сидеть с Андреем.

Я медленно поднялась из-за стола и оглядела свою старую футболку, которую так и не заменила на новую.

— Я же говорил, чтобы ты выбросила эту прозрачную тряпку, — глухо прошипел Алекс, словно читая мои мысли.

— Заменю… обязательно, — отворачиваясь, шепчу я.

— Пошли! — в приказном тоне, командует Алекс и я быстро