Анна Берсенева - Ревнивая печаль Страница 21

Аленка звонила ей часто и, конечно, могла позвонить для того, чтобы сообщить, как похоже нарисовала кошку. Но не ночью же!

– Киска, что случилось? – спросила Лера, стараясь не напугать ребенка тревожными интонациями.

– Мама, бабушка заболела! – услышала она в трубке. – Я проснулась, пошла в туалет, а она мне сказала, что ей плохо… А теперь она так лежит… Мама, я боюсь!

Лера почувствовала, что все у нее внутри холодеет и сердце начинает стремительно биться.

– Лапочка, бояться не надо, – сказала она. – Ты знаешь что сделай: поднимись-ка наверх, к тете Зосе, и попроси ее зайти. А я пока вызову по телефону «Скорую», и она сразу приедет к бабушке.

– Я уже ходила к тете Зосе! – В голосе Аленки слышны были слезы. – Ее дома нет, никто не открывает.

Это было как раз то страшное стечение обстоятельств, которого невозможно было ни предусмотреть, ни избежать. Невозможно было даже требовать от перепуганного ребенка, чтобы он ломился во все соседские двери.

– Аленочка, «Скорая» сейчас приедет, – повторила Лера, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я уже ее вызываю, не волнуйся. И я тоже сейчас приеду, слышишь? Я уже одеваюсь!

«Какая же я идиотка! – думала Лера, торопливо натягивая джинсы, на которых уже не до конца застегивалась «молния». – Зачем было ложиться черт знает куда, на Ленинский? Пока отсюда доберусь…»

Каждая минута стучала у нее в висках, пока она спускалась по лестнице с пятого этажа – как назло, ко всему еще не работал лифт, а голова у нее кружилась после месяца лежанья, – пока объяснялась с вахтерами, ловила машину на пустынном проспекте…

Ей страшно было представить, что происходит сейчас дома. Ночь, Аленка, перепуганная бабушкиной неподвижностью… У Леры самой пальцы холодели, когда она думала, что же произошло.

Ей повезло, она поймала машину почти у выхода из больницы. Правда, шофер показался ей не слишком трезвым и даже пытался с ней заигрывать. Но Лерины слова о том, что она спешит к больной матери, а еще больше, наверное, ее смятенный вид – сразу на него подействовали.

– Ну, держись тогда, девушка, – сказал он. – Какой же русский не любит быстрой езды!

Лера ожидала увидеть «Скорую» у подъезда. Но двор был пуст, и только мамины окна светились в темноте.

Еще взбегая по лестнице, она услышала, что Аленка всхлипывает под дверью. Едва Лера открыла дверь, та бросилась к ней, со всего разбега уткнулась головой в живот; Лера даже не успела сдержать ее испуганный порыв.

– Мама, она совсем молчит, совсем! – в голос заплакала Аленка. – И не двигается нисколько! Я ее зову, а туда заходить боюсь…

Лера вбежала в мамину комнату, присела на край кровати. Стремительные, сумбурные обрывки мыслей проносились в ее голове.

«Боже мой, почему маму послушалась, не поставила ее на учет в нормальной поликлинике? – едва не плача думала Лера. – К участковому своему она привыкла, не хотела… Платная «Скорая» уже здесь была бы!»

– Мама, ты слышишь? – спрашивала она, прислушиваясь к дыханию Надежды Сергеевны, и голос ее, наверное, звучал так же беспомощно, как у Аленки. – Я здесь уже, ты меня слышишь?

Она десятки раз видела мамины приступы, они начались, когда Лере было лет десять, она почти привыкла к ним и обычно знала, что надо делать, и ампулы с лекарством всегда лежали в тумбочке у маминой кровати, и шприцы… Лера и сейчас торопливо выдвинула ящик, надорвала упаковку.

Но сейчас все было совсем иначе, чем всегда, это она почувствовала сразу, как только увидела мамино лицо.

Лицо у Надежды Сергеевны было такое неподвижное, каким не может быть лицо живого человека. Приложив ухо к маминой груди, Лера расслышала ее дыхание, почувствовала тоненькую ниточку пульса на запястье. Но эта неподвижность, это страшное оцепенение черт…

Ей вдруг показалось, что помочь уже невозможно – ни уколом, ничем! Конечно, она все равно протирала спиртом кожу, надламывала ампулу, и руки у нее в этот момент не дрожали – но ужас происходящего казался ей безысходным.

Наверное, и Аленка чувствовала то же самое. Она так и не решилась войти в бабушкину комнату, стояла на пороге.

– Мама, ты уже сделала укол? – с надеждой спросила она оттуда. – Бабушка уже сейчас будет разговаривать?

– Конечно, Аленочка, конечно, – не оборачиваясь, с трудом сдерживая слезы, ответила Лера. – Сейчас, еще пару минут – и все будет хорошо…

Аленка умела открывать замок и сама побежала к двери, когда раздался звонок врачей. Лера помогала укладывать Надежду Сергеевну, и Аленка тоже подхватывала бабушкину неподвижную руку, которая то и дело соскальзывала с носилок.

– Лапочка моя, может, ты одна побудешь? – с отчаянием в голосе спросила Лера. – Мне надо с бабушкой поехать…

– Не-ет! – закричала Аленка так пронзительно, что пожилой усатый врач испуганно вздрогнул. – Я не останусь одна, я бою-усь!

– Оставайтесь с ребенком, – распорядился врач. – Ну подумайте сами, что вы там будете делать? Ей сейчас нужна будет интенсивная терапия, вас все равно к ней не пустят. Мы ее в хорошую больницу повезем – знаете, на Красной Пресне? Там отличная кардиология, у нас все туда просятся.

Он говорил уверенным, успокаивающим тоном, но Лера уже успела привыкнуть к успокаивающему тону врачей и знала, что за ним может скрываться все что угодно.

Держа Аленку за руку, она проводила носилки вниз, постояла у подъезда, глядя, как отъезжает «Скорая». В сентябре светало еще не поздно, почти по-летнему, и небо уже наливалось утренней синевой.

Лера смотрела вслед уезжающей машине, сердце у нее билось отчаянно, и так же быстро, тревожно бился в ней ребенок.

В семь часов Лера позвонила Вале, попросив, чтобы та приехала как можно скорее.

Круглолицей, улыбчивой Вале было лет тридцать пять. Она помогала Надежде Сергеевне по хозяйству, и Лера всегда с удовольствием замечала, что Валя расторопна, весела и доброжелательна.

Иногда она вспоминала бестолковую домработницу Зою, у которой Роза Юсупова совершенно спокойно увела Аленку во время организованного Стасом похищения, – и радовалась, видя Валину сообразительность и надежность.

Валя приехала через час после ее звонка.

– Надо же, какое горе! – искренне посочувствовала она, глядя на бледную, с темными кругами под глазами Леру. – И тебе как не вовремя, Лерочка!

– Да разве это бывает вовремя? – невесело усмехнулась Лера.

– Ясное дело, не бывает, – согласилась Валя. – А все ж таки… Тебе бы полежать лучше, а? – осторожно добавила она.

– Что сейчас об этом говорить, – махнула рукой Лера. – Ты за Аленкой, главное, присматривай.

– Да это ты не волнуйся! – уверила Валя. – Мы с ней сейчас за рыбкой сходим на Палашевку, потом за мяском съездим на Ленинградский рынок…