Татьяна Веденская - Счастья тебе, дорогуша! Страница 21

Мы с Жанкой говорили обо всем на свете. Я никогда не отличалась особенной откровенностью. Я могла болтать часами, но никогда особенно не стремилась запускать кого-либо глубоко внутрь себя. Мой мир – это мой мир, незачем вам о нем знать. А то натопчете еще грязными сапогами, наследите, а мне потом с этим разбираться, с этим жить. В этом мы как нельзя лучше подходили с Кешкой друг другу. Два замкнутых, помешанных на себе параноика, братья по маразму. Иногда мы просиживали целыми вечерами в одной и той же комнате и молчали, думая каждый о своем. Только однажды Кешка стал более открытым. Да что там, распахнутым настежь! Когда рыдал, метался из угла в угол, потирая рукой разбитую голову. Он прижимался ко мне и стонал.

– Марго, ты так мне нужна, я совсем запутался. Что мне делать? Ты не бросишь меня? Ты меня не оставишь? Я без тебя пропаду.

– Конечно, я буду с тобой, – пообещала я, а про себя подумала, что это было бы просто свинством оставить его в такой ужасной ситуации, в такой ужасный момент. Я хотела оставить его много раз, многократно порывалась это сделать. Но в те годы мы были очень близки. Эта неполная пара лет была единственной, когда мы были с ним по-настоящему вместе.

А с Жанной в больнице работало что-то вроде эффекта случайного попутчика. Мы в нашей двухместной палате были словно в поезде, который идет во Владивосток, а потому сразу, не останавливаясь, разворачивается и едет обратно. Проводники-санитарки приносили чай и меняли иногда белье. Еда в вагоне-ресторане была так себе. Иногда случались остановки, и мы могли пообщаться с друзьями, которые пришли нас навестить. Зинка приезжала не очень часто, Кузя таскалась по два раза в неделю. Вероника приехала всего пару раз, но навезла такое количество еды, что я ела ее до сих пор. Девчонки сидели на краешке моей кровати, не знали, о чем со мной говорить, поэтому быстро уезжали обратно, и тогда наш поезд снова трогался и мы с Жанной разговаривали без остановки. Еще мы играли в карты, разгадывали кроссворды и, смеясь над собой, таскались в общий коридор, чтобы посмотреть очередную зубодробительную серию «эпопеи» «Кармелита». А потом возвращались в купе и продолжали бесконечную исповедь, не стесняясь никаких своих воспоминаний, потому что знали: рано или поздно поезд остановится и одна из нас сойдет на платформу, после чего мы не увидимся больше никогда. Так чего стесняться! Жанка рассказала, что она как раз накануне бросила своего бойфренда, по очень интересной и нетипичной причине.

– Мой бойфренд, оказывается, ненавидит собак! – возмущалась она. – Но собак я знаю уже десять лет, а с ним сплю всего полгода. И если они не сойдутся характерами с моими птенчиками, нам вместе не быть.

– Так ты его бросила, потому что он не сошелся характером с собаками? – усмехнулась я. Жанна уже успела в процессе своей активной жизни побывать замужем, и, как она сказала, очень удачно, ибо после этого брака она оставила себе самое дорогое. Ее первый муж был кинологом и после развода ей достался Доцент – ротвейлер, увешанный медалями и воспитанный так, что по уровню образования вполне соответствовал данной ему кличке. Она пестовала его и лелеяла, а он отвечал ей взаимностью – стабильно выигрывал в конкурсах и обеспечивал ей кусок хлеба – за случку с красавцем хорошо платили, в том числе и щенками. Между прочим, какое-то время она только этим и перебивалась.

– Я бросила его, потому что все равно сейчас не до любви. И с собаками он не сошелся. Вот выздоровею, приведу все в порядок, и надо будет ехать в Англию. И чего я с ним делала бы?

– Ну… может, он поедет с тобой? – пожала плечами я.

– Не-е, – протянула она. – На черта он мне нужен в Англии? Если бы он не лаялся с псами, я бы оставила его дома, на хозяйстве. А чего, пусть бы жил, ухаживал за ними. Но он если с Доцентом еще как-то мог, то Василий Алибабаевич его на дух не переносил.

– Василий Алибабаевич? – не поняла я. Оказалось, что это второй ее любименький песик, родной сын Доцента, по повадкам (по словам Жанны) похожий как две капли воды на одноименного персонажа из фильма «Джентльмены удачи». Такой же хозяйственный, такой же тихий. Тапочки приносит. А то, что керосинку не починяет, так только потому, что трудно в лапах отвертку держать. Выпадает из когтей. Ей отдали его в качестве гонорара, но он оказался бракованным.

– Представляешь, у него так и не опустилось одно яйцо. А они мне его сунули, подлюки, по-тихому. Я пыталась разобраться, но они ушли в глухую несознанку. Мол, мы вам его нормального отдали. С яйцами где положено. Может, вы сами его яйцо обратно всунули.

– Что?

– А что? Я за ними по судам бегать буду из-за одного кобеля, что ли? И потом, я к Ваське привязалась уже. Все равно его такого с браком никому не продашь. Вот и живем. Только Василий Алибабаевич запах пива на дух не переносит.

– И что? – засмеялась я.

– А то, что бойфренд мой пивом пах так, как иной мужик одеколоном. Всегда. Вот они и повздорили. А теперь я просто не знаю, что делать.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Ну, в таком, что мне через пару месяцев в Англию уезжать на полгода, обучаться. Будем запускать совершенно новые стоматологические комплексы, надо хоть самой понять, что в них к чему. А то потом наши стоматологи доморощенные из первого меда этими штуками людям полчелюсти снесут, а на нас в суд подадут, – пояснила она.

Жанна возглавляла фирму, которая экспортировала в Россию из Англии какое-то сложное стоматологическое то ли оборудование, то ли химикаты, то ли все вместе.

– На полгода? А как же собаки?

– Вот и я говорю, подлец он, бойфренд мой. Я так рассчитывала, что он ими займется. Они же не любят у чужих людей, они дома любят. И так у меня сердце кровью обливается, что я их тут оставляю. Кто их тут приголубит?

– А может, взять их с собой?

– Куда? В Англию? – фыркнула она. – Я там буду в кампусе жить. Разве что прятать их, как Инночкина? Под кроватью. И пасти им скотчем заклеить. Нет, без вариантов. Надо будет искать гостиницу для собак. Дорого и глупо, а все из-за мужиков.

– От мужиков все беды, – согласилась я. – А мне придется в Бердянск переться, а у меня теперь даже и гражданство российское. Чего я там делать буду, ума не приложу.

– Бердянск? Это на море?

– Ты была у нас? – удивилась я. Хотя чему удивляться, все любят отдыхать.

– Я не была. Бойфренд этот был. Звал меня этим летом ехать, да я выгнала его раньше. Одной проблемой меньше, – пробормотала она. Потом вдруг остановилась и посмотрела на меня пристально и молча.

– Ты чего? – заробела я.

– Ничего, – буркнула она, продолжая сверлить меня взглядом.

– Нет, ну правда.

– Не мешай тете Жанне думать, – оборвала меня она. Я пожала плечами и отвернулась к стенке. Не хочет трепаться – я буду спать. Скоро уже и ужин. Чего там принесут? Треска с морковью? Сегодня же четверг, рыбный день. Значит, треска. Ненавижу треску. Из всех блюд здесь нормально можно употреблять только котлеты. Они, конечно, из туалетной бумаги и ароматизаторов, а треска реально плавала. Но… котлеты хоть можно есть.