Ирина Волчок - Слабая женщина, склонная к мелонхолии Страница 21

— Господин майор, вы давно проходили медкомиссию? — Ася рассердилась. — Вас психиатр смотрел? Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Вам должно быть стыдно! К тому же, может быть, это и не он ударил.

— Да нет, он, — так же устало сказал квадратный. — Остальные показали, что он… Это Гонсалес еще уклониться успел. А то ведь тот по оперированному глазу хотел… Нет, правда, откуда вы узнали?… То есть почему вы думали?…

— Потому что в больнице нет уголовников, — все еще сердито ответила Ася.

— Ну?…

— Ну и кто здесь будет устраивать общие драки или несчастный случай на производстве? Значит, остается только «при попытке к бегству». Или нападение на конвой.

— Это плохо, — помолчав, сказал квадратный. — Это очень плохо… Придется мне не отходя…

— Ничего, мы будем присматривать, — пообещала Ася. — Теперь, когда знаем, что может случиться, — будем…

Квадратный нахмурился, задумался, хотел что-то сказать, но тут в ординаторскую вошел Плотников. Быстро прошел к кушетке, уселся, выжидающе уставился на Асю.

— У нас в отделении карантин, Игорь Николаевич, — грустно сказала она. — Прямо с сегодняшнего вечера. Плановые операции придется отложить. Всех, кого можно, выписываем. Кого выписывать нельзя — перевозим в областную больницу. Об этом вы договариваетесь. Экстренные делаем во второй операционной у лоров на первом этаже. Об этом я договариваюсь. Оборудование и инструменты переносим через полчаса. Лоры помогут. Об этом Светлана Алексеевна договаривается. Так что в отделении остаются только те, кого трогать нельзя. Если я не ошибаюсь, это всего четыре человека. Считая больного Гонсалеса. И конечно — никаких посетителей.

— Ага… Понял… Ну что ж теперь… — Плотников задумался, сделал выражение лица типа «а главное-то забыли» и озабоченно спросил: — А прием? Прием где мне вести? Люди же приходить будут!

— Тоже на первом этаже. У их зава кабинет круглые сутки пустует. Ничего, потерпит, это ненадолго. Сколько вы собирались держать Гонсалеса в отделении? Недели две?

— По-хорошему — и подольше надо бы… — Плотников вздохнул и посмотрел на квадратного. — Но вот майор говорит, что ему здесь опасно. Ну, хоть десять дней надо подержать. Все-таки такое ранение… Правда, операция получилась. И мальчик очень здоровый. Организм чистенький. Иммунитет редкий. Так что дней через десять посмотрим, как там что. Если никаких травм больше не будет — тогда и отпустим без тревог и сомнений.

В ординаторскую вошла Светка, воинственно поглядывая на квадратного, молча направилась к кушетке, села рядом с Плотниковым.

— У нас сегодня карантин начинается, — сообщила Ася Светке. — По предварительным прикидкам — дней на десять. Найди какую-нибудь бациллу убедительную.

— Чего ее искать, — без удивления откликнулась Светка, пристально рассматривая бахилы на огромных башмаках квадратного. — Тут сейчас этих бацилл — как собак нерезаных. Два миллиона, и все разные, выбирай не хочу… Очередников откладываем, я правильно поняла? Ладно, я сегодня сама их обзвоню. А куда экстренных класть будем?

В двух словах Ася изложила ей план мероприятий, Светка внимательно выслушала, покивала, поднялась и хмуро сказала:

— Времени по нулям… Могу идти?

— Идите, Светлана Алексеевна… — Ася подумала и добавила: — Сегодня придется задержаться.

— Есть, — буркнула Светка и вышла.

— Я тоже могу идти? — спросил Плотников, поднимаясь.

— Можете, Игорь Николаевич, — разрешила Ася.

— Есть, — браво отчеканил Плотников и тоже вышел.

— Ну и ну, — пробормотал квадратный и тоже поднялся. — А я могу идти?

— Нет. С вами мне надо кое-что обсудить.

Квадратный покрутил головой, хотел что-то сказать, даже уже рот открыл, но тут же опять закрыл, сел и молча уставился на нее с выражением лица типа «не надо меня расстреливать, я больше не буду». Ася начала говорить, и постепенно выражение лица квадратного стало вполне адекватным, слушал он ее внимательно, время от времени кивал и даже пару раз сказал: «Вот это хорошо». Ася закончила говорить, спросила, есть ли вопросы, убедилась, что квадратный все понял, и машинально добавила: «Можете идти».

— Есть! — Квадратный встал, поразглядывал Асю с высоты своего роста и неожиданно заявил с полной убежденностью: — А вы все-таки колдунья.

Нет, не проходил он медкомиссию. Или проходил, но в медкомиссии не было психиатра… Впрочем, ладно, пусть, зато мешать не будет. День и так суетной получается. И почему раньше понедельники ей нравились? Ах да — потому что по понедельникам почти никогда не привозили экстренных.

В этот понедельник экстренных тоже не было. Большая удача. День действительно выдался суетной, не хватало еще, чтобы пришлось посреди этой суеты операцию кому-нибудь делать… Зато почти все успели. Лоры помогали охотно и даже весело — у них тоже день без операций оказался. Светка позвонила медсестрам, свободным от дежурства, две оказались дома, тут же прибежали. Четверых послеоперационных без звука забрала областная больница. Баба Женя задержалась после работы, сидела в пятой палате, пугала пятнистых рассказами о Божьей каре, которая всегда настигает тех, кто пытается испортить работу самого Плотникова. Пятнистые задумчиво пугались — они уже знали о сержанте Сиротине, лежащем в реанимации без сознания… Алексеев пришел на два часа раньше положенного. Он всегда приходил на дежурство намного раньше положенного, но сегодня это оказалось особенно кстати. Ася, наоборот, на дежурстве задержалась на лишний час. Она редко задерживалась на дежурстве, если, конечно, не привозили экстренных. Но сегодня другие причины были, тоже уважительные.

Все успели. Даже выписанных пациентов, которых не сумели забрать застигнутые внезапным известием родственники, сами по домам развезли. Двоих — на свободной машине «Скорой помощи», троих — Плотников на своей машине, еще троих — Светкин муж, брат Светкиного мужа и друг брата Светкиного мужа — каждый на своей машине. Светка хотела мобилизовать и двух бывших женихов, но оказалось, что для них уже нет работы.

Напоследок Ася еще раз все проверила по пунктам, коротко поговорила с Алексеевым и с ночной сменой медсестер и санитарок, заглянула в пятую палату беспрепятственно — пятнистый, дежуривший снаружи у дверей, поспешно посторонился, пропуская ее. В палате баба Женя скандалила с больным Гонсалесом. Как поняла Ася, больной мечтал принять душ, а баба Женя душ категорически запрещала, перемежая ругательные эпитеты «карой небесной». Квадратный сидел на разложенном диване и с интересом слушал.