Евгения Перова - Созданные для любви Страница 22

– Вы меня осуждаете? – спросила я, глядя на него с вызовом.

– С какой стати мне вас осуждать? Вы большая девочка и знаете, что делаете. Просто будьте осторожны! Это опасные люди.

– Опасные?! Ну, Лыткин-старший – возможно, но Петя?!

– И Петя. Не обольщайтесь: он вовсе не такой белый и пушистый, как вам представляется. Он сын своего отца, помните об этом. Берегите себя.

Этот разговор меня озадачил: Джуниор казался мне вполне безобидным, но довольно скоро я поняла, что в словах Челинцева есть доля правды. Однажды вечером мы с Петей лениво валялись на его огромной кровати – он только что долил мне красного вина в бокал, как вдруг замер, прислушиваясь, и поставил на пол бутылку. Я ничего особенного не услышала, но он вскочил и стал лихорадочно натягивать брюки:

– Отец пришел!

– И что? – спросила я. – Мне прятаться в шкаф?

Но Петя даже не улыбнулся на мою шутку:

– Оденься. Потом спускайся, я вас познакомлю. Да, пока одеваешься, вызови такси, ладно? Тебе лучше сразу уйти, а то это надолго.

– Петь, так, может, мне лучше вообще не выходить?

– Он все равно знает, что ты тут. И не называй меня Петей! Просил же!

Слегка недоумевая, я оделась, подкрасилась и спустилась вниз, в гостиную. Трофим Лыткин, вальяжно раскинувшийся в большом кожаном кресле, не соизволил подняться при виде дамы, но окинул ее оценивающим взглядом снизу вверх.

– Папа, позволь тебе представить Елену Сергеевну…

– Ну-у кто же не знает Елену Сергевну!

Это прозвучало на редкость двусмысленно, и бедный Петя вспыхнул. Но промолчал. Молчала и я, мило улыбаясь.

– Значит, слухи были верны. И как же моему никчемному сыну удалось закадрить такую роскошную женщину?

Внутри у меня все кипело, но я пыталась сохранять внешнее спокойствие. Как он смеет унижать Петю при мне?! Я улыбнулась еще шире и ласково произнесла:

– Ваш сын настолько обаятелен, что может увлечь любую женщину. Вот я и не устояла. А теперь позвольте откланяться, меня ждет такси.

– Ну-ну! – хмыкнул папаша. – Обаяние – страшная сила! Особенно выраженное семизначной цифрой…

Я сделала вид, что не услышала. Мне было жалко Джуниора – почему он позволяет так с собой обращаться?! Я не слишком огорчилась, что пришлось покинуть наше «ложе любви» – перспектива провести вечер в одиночестве радовала меня гораздо больше: честно говоря, я страшно уставала от Джуниора. Нет, секс был просто потрясающим, однако сразу после секса мне хотелось сбежать. Я поняла, что с трудом переношу такую тесную близость, и увиливала, как могла, от его настойчивых предложений жить вместе.

Вернувшись домой, я приняла душ, нацепила любимый халат и шерстяные носочки, заварила зеленый чай, включила первую серию «Гарри Поттера», и угнездилась на диване – с хорошим запасом сушек и пастилы. Но не успел еще Гарри Поттер спасти Гермиону от тролля, как в мою дверь позвонили, и все надежды на спокойный вечер рухнули: это был Джуниор, мрачный как сам Северус Снейп. Он молча прошел в комнату, плюхнулся на диван и опустил голову на руки. Я вздохнула: прощай, Гарри Поттер! Ну что ж, придется войти в роль боевой подруги. Я села рядом и прижалась к его плечу:

– Что, все так плохо?

Петя не ответил.

– Это из-за меня?

Он отрицательно помотал головой:

– Нет. Это всегда так. Прости, что выставил тебя.

– Ничего, я все понимаю. Петь, да не переживай ты так.

И тут он на меня рявкнул:

– Прекрати меня так называть! Сколько раз говорить!

Я удивилась, но не обиделась – видела, что он не в себе. Хотела было сказать: «А как мне тебя называть? Петром Трофимовичем?», но вовремя прикусила язык – не стоило лишний раз напоминать ему про отца. Ну и как же прикажете мне его называть? По имени – не нравится, по фамилии – странно: Лыткин, ну что это такое? Придумать прозвище? Так я придумала – Джуниор! И только после его ухода мне пришло в голову: а может, он хотел, чтобы я обращалась к нему «милый»? Или – «любимый»?! Но это был не мой стиль. Вздохнув, я засунула руку Пете под джемпер, натянутый прямо на голое тело, и потихоньку начала массировать его шею, плечи и спину. Потом томно прошептала:

– Давай я буду называть тебя зайчиком? Или котиком? Нет, на зайчика ты никак не похож… А вот что-то кошачье в тебе есть! Такой большой ко-от, такой ба-архатный! И глаза зеленые, как у кота… Мягкие лапы… острые когти… страшные клыки… фырр!

Он посмотрел на меня, уже улыбаясь, а я сморщила нос и зашипела на него, как кошка. Джуниор не выдержал и засмеялся, потом схватил меня в охапку, посадил на колени и поцеловал.

– Это ты – кошка! Капризная, ласковая и коварная.

– Почему это я коварная?

– Нет, нет, не коварная. Это я оговорился. Непредсказуемая, хотел я сказать. Прости, что наорал, ладно? Прости!

– А разве ты орал? Я не заметила.

– Ленка… Господи, как я жил без тебя!

– Гораздо спокойнее.

– Это точно! Слушай, давай напьемся?

– Давай! Могу предложить чай или… чай.

– Кому нужен твой чай! У меня пара бутылок в машине!

– Опять скотч?

– И вино, как ты любишь! Принести?

– Даже не знаю… Может, найдем занятие поинтереснее?

– Например?

– Ну, пока ты не пришел, я смотрела «Гарри Поттера»…

– Гарри Поттер?! Так вот с кем ты мне изменяешь?!

До скотча дело так и не дошло. Как, впрочем, и до чая с Гарри Поттером. Уже одеваясь, Петя вдруг заметил окружающую его действительность – перестал натягивать носки и огляделся:

– Господи… Что это?!

– Где?

– Ну, вот это все?!

– Это моя квартира, Джуниор. Я тут живу.

«Джуниора» он проглотил. А вот мою квартиру – нет.

– Но так же нельзя жить! Нужен ремонт.

– Я работаю над этим.

– Она работает! Вот что: я пришлю мастеров, они тебе все быстро сделают. Вещи можно переправить к нам на склад. А ты пока поживешь у меня.

Меня так и подмывало спросить: «А что на это скажет папа?», но я благоразумно промолчала. Джуниор уехал, а я вдруг страшно распереживалась насчет обещанного им ремонта: не хочу я этого! Переживала я еще пару дней, потом не выдержала и позвонила Джуниору:

– Нам надо поговорить! Про ремонт квартиры!

– Да-да, я помню. Через пару дней пришлю мастеров. Прости, я сейчас занят.

– Не надо мастеров! Пожалуйста!

– Так. Хорошо, я подъеду минут через пятнадцать, ненадолго. Выйди к воротам, ладно?

Пока я шла к воротам Усадьбы, накрутила себя так, что Джуниор застонал, увидев мое выражение лица:

– В чем дело-то?! Что не так?!

– Я прошу тебя не заниматься моим ремонтом. Я справлюсь сама. Пожалуйста.

– Ну ладно, раз ты так расстраиваешься, я не стану. Хотя не понимаю, что такого?

– Я не хочу быть тебе обязанной. Ты не должен ничего для меня делать. Я не содержанка. Мы просто любовники. Равноправные. Вот.