Барбара Картленд - Шелковый поцелуй Страница 22

– Пожалуйста, Лорен, дай я тебе все объясню, – успокаивающим тоном произнес Йен.

– Тебе это так с рук не сойдет, – продолжала она, не слушая его. – И не надейся. Целую зиму ты за мной ухаживал, а теперь, когда весь Лондон считает тебя моим женихом, ты объявляешь о своей помолвке с этой девицей! Что она может дать тебе, чего нет у меня?

– Я полагаю, не стоит вмешивать в это мисс Милфилд, – произнес Йен холодно.

– Еще чего! Она и так в этом замешана, так что ей не помешает узнать кое-что о своем женихе. Знает ли она, например, как ты боишься своего отца? Об этом ты ей рассказал?

Переведя дух, она продолжала:

– Или твой отец одобряет ваш союз и тебе ничего не остается, как и дальше быть марионеткой в его руках и повиноваться любому его капризу?

– Лорен, я не позволю тебе так говорить со мной, – сказал Йен, пытаясь не утратить окончательно свое достоинство.

– Интересно, как это ты собираешься мне не позволить. Тебе это не удастся. И вот что я тебе еще скажу. Если ты не разорвешь эту дурацкую помолвку немедленно, я подам иск о нарушении брачного обещания. Посмотрим, как тебе и этому старому деспоту, которого ты называешь отцом, это понравится. Представляешь, какая это будет сенсация?! Такая реклама вряд ли пойдет тебе на пользу!

Зло выкрикнув последние слова, она поднялась и с шумом отодвинула стул.

– Я остановилась здесь, в отеле, – сказала она Йену. – Надеюсь, ты понимаешь, что я не шучу, и придешь договориться со мной полюбовно.

Перекинув сумку через плечо, она обратилась к Вайре:

– А тебе, детка, лучше его оставить, если не хочешь, чтобы твое смазливое личико хорошенько подпортили. И это не пустая угроза!

Резко повернувшись, она отошла. Вайра смотрела ей вслед в изумлении. Йен молчал, плотно сжав губы.

Они оба будто застыли на месте, пока Лорен шла к конторке портье. Но через минуту, словно очнувшись, Йен начал действовать.

Он достал из бумажника деньги и положил на стол несколько купюр. Затем встал и резко бросил Вайре:

– Пошли!

Она послушно последовала за ним, едва поспевая за его стремительными шагами. Они вышли из отеля и направились к машине.

Йен открыл дверцу, Вайра села, он включил мотор, и машина понеслась вперед, как будто в бешеной скорости Йен находил какое-то облегчение. Вскоре они оказались за пределами города.

Примерно миль пять они проехали в полном молчании, пока не свернули на красивую дорогу, обсаженную деревьями, и не остановились на высоком берегу Соны.

Йен выключил мотор и сидел молча, глядя прямо перед собой.

Через несколько минут Вайра осторожно спросила:

– Что вы собираетесь делать?

– Не знаю, – ответил он искренне.

– Она действительно сделает то, о чем говорила, и подаст иск о нарушении брачного обещания?

– Она может попытаться. Вряд ли у нее что-нибудь получится. Я никогда не делал ей предложения, она не сможет доказать, что я ей что-то обещал. Но она может очень осложнить ситуацию. – Он тяжело вздохнул. – Все это так мерзко!

Вайра была с ним согласна. Она находила Лорен вульгарной особой, но решила ничего не комментировать. После минутной паузы она спросила мягко:

– Вы ее очень любите?

– Люблю ее?! – взорвался Йен. – Разумеется, нет.

– Тогда я не понимаю, почему она так себя ведет. Но ведь вы проводили с ней так много времени, почему?

– Потому что я дурак. Потому что я все то, в чем она меня обвиняла, – и хуже! Черт, зачем я только вам все это говорю?

Йен произнес эти слова с таким чувством, что Вайра с удивлением покосилась на него.

Куда только делся сдержанный, холодный господин, которого Сара однажды назвала «мистер Недотрога»?

На его месте был теперь очень несчастливый и растерянный молодой человек.

– Простите, – сказала Вайра. – Похоже, я опять вмешиваюсь в вашу личную жизнь. Могу я чем-нибудь вам помочь?

Йен взглянул на нее.

– Вы это всерьез? – спросил он.

– Да, конечно. У вас неприятности. Я не знаю, насколько они серьезные, но они есть.

– Серьезнее не бывает, – признался Йен. – Я не могу вам рассказать всего, я никому не могу рассказать.

– Я понимаю, – сочувственно отозвалась Вайра. – И все же я бы хотела быть полезной, иногда поделиться с кем-то – уже облегчение.

– Вы хотите знать из любопытства или потому, что правда хотите мне помочь? – удивил ее Йен вопросом.

– Потому что я действительно очень хочу вам помочь.

Йен пристально посмотрел на нее. В его взгляде было что-то необычное, чему она не находила названия.

И потом он сказал, тихо и спокойно:

– Спасибо, Вайра. Вы мне уже помогли.

– Благодарю вас за чудесный вечер, – сказала Вайра мсье Дюфло совершенно искренне.

Она не ожидала, что бал доставит ей такое удовольствие. Она боялась стушеваться среди незнакомых людей. Но, как это часто бывает, когда ожидаешь разочарования, случается совсем обратное. Вайра наслаждалась каждой минутой.

Начать с того, что обстановка была великолепная. Огромные комнаты были украшены цветами, люстры ослепительно сверкали. Гости в нарядных туалетах были оживлены и доброжелательны.

Что доставило Вайре больше всего удовольствия, так это показ моделей, где были представлены замечательные ткани лионского производства.

Невозможно было вообразить себе более прекрасное зрелище, чем элегантные платья, демонстрируемые красивыми манекенщицами, великолепные драгоценности и роскошные меха.

Когда показ мод закончился, начались танцы, и Вайра, к ее удивлению, имела большой успех.

Десятки молодых людей хотели с ней танцевать, и, когда Йен, чувствуя себя обязанным это сделать, пригласил ее на фокстрот, ей пришлось ему отказать: у нее были расписаны шесть танцев, и места в ее списке ему не нашлось.

«Удивительно, – думала она, – как быстро привыкаешь к тому, что находишься в центре внимания».

Она не испытывала ни малейшего смущения, когда очередной партнер кружил ее по залу, и она знала, что все говорят о ней, молодой англичанке, гостившей у Дюфло.

Она и не догадывалась, что все смотрят не столько на нее, сколько на ее платье.

Мартин Майлс превзошел сам себя. Платье из белого атласа, явно лионского происхождения, было вышито венками из незабудок и розовых бутонов. Вышивка была выполнена из цветных стразов. Лиф был отделан светло-голубой каймой в тон незабудок. Кринолин, подчеркивая талию Вайры, делал юбку одновременно пышной и легкой.

«Где сейчас может быть Лорен?» – гадала Вайра, с облегчением сознавая, что на этом частном балу та едва ли могла появиться и устроить сцену.

Воспоминание о происшедшем в отеле портило Вайре настроение.

«Что бы сказала мама, – подумала Вайра, – если бы увидела эту сцену?»