Барбара Картланд - Поверженные барьеры Страница 22

Скай покачала головой.

— Нет, это ничего не даст. Я хочу, чтобы ты сказал своему отцу, прежде чем он пойдет в замок, что брак между нами невозможен. Что я сказала тебе об этом, а теперь ты и сам это понял. Попроси отца сказать деду, что он будет препятствовать нашему браку изо всех сил.

Гектор с изумлением смотрел на Скай.

— Я думал… — сказал он и замолчал.

Затем он сказал:

— Ты права, наш брак невозможен.

Она смотрела на него, на страдания, написанные на его лице, на безмерное отчаяние, которое, казалось, унесло все его мужество и силу.

Затем она засмеялась.

— Милый, — сказала она, — ты бываешь ужасно тупым, хотя я и уверена, что ты самый умный человек на свете.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Гектор.

— Послушай меня. Твой отец должен пойти в замок и сделать так, как я говорю. Оба старика согласятся с тем, что вся эта идея — нелепая, смешная и, вообще, безумная. Мы же вернемся завтра в Лондон.

Гектор покачал головой.

— Мы не сможем пожениться незаметно, если это то, о чем ты думаешь. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что пресса пронюхает об этом. Тогда твой дедушка выполнит угрозу и выгонит моих родителей из дома.

— Я и не предлагаю, чтобы мы поженились, — сказала Скай. — Я вернусь в Лондон с тобой, Гектор Макклеод, и буду жить в открытом грехе.

Гектор смотрел на Скай, как если бы она сошла с ума. Густой румянец медленно покрыл его лицо.

— Ты ничего подобного не сделаешь, — сказал он.

— Нет, я сделаю, — ответила Скай. — Неужели ты не понимаешь, дорогой? Это именно то, что поставит их на колени. Я не выйду замуж за тебя, но буду жить с тобой, как жена. Я не стыжусь этого. Я буду рада и горда быть твоей любовницей при всех обстоятельствах.

— Я отказываюсь, — яростно сказал Гектор.

— Дорогой, ты сказал, что любишь меня.

— Я слишком люблю тебя, чтобы поставить тебя в такое положение, — сказал Гектор.

— Ты настоящий шотландец и слишком традиционен, — ответила Скай, — но ведь это единственный возможный шанс для нас и нашего счастья. Ты это знаешь.

— Я этого не сделаю, — упрямо повторил Гектор.

— Почему же? Ответь мне честно.

— Я скажу тебе, — начал Гектор. Внезапно он стал перед ней на колени, взяв ее руки в свои. — Я обожаю тебя, — нежно сказал он. — Для меня ты совершенна; ты женщина, о которой я всегда мечтал, женщина, которую я не надеялся встретить. Если тебе кажется, что я мог бы тронуть тебя как-нибудь иначе, чем самым прекрасным и святым образом, то…

Скай почувствовала, что слезы подступили к глазам.

— Любовь моя, — сказала она. — Мой дорогой, глупый, любимый, удивительный Гектор. Я буду жить с тобой в одном доме, и мы позволим старикам поверить в то, что они видят. Мы свяжем им руки, мы заставим их дать согласие на наш брак, но отношения между нами будут такими, как ты хочешь. Наша любовь достаточно сильна, чтобы сохранить чистоту до брака.

Она наклонилась и поцеловала его губы.

Глава тринадцатая

Карлотта ждала Нормана в вестибюле отеля «Риц». Они договорились вместе позавтракать. Она приняла приглашение не потому, что хотела увидеться с ним вновь, а потому, что вчера она избежала объяснения, согласившись на сегодняшнюю встречу.

Ей удалось уклониться от предложения о замужестве, используя всякие уловки, и теперь она чувствовала себя дешевой и неискренней.

— Я отказываюсь говорить на серьезные темы, — сказала она в Сиро-Клубе. — Вы очень серьезны сегодня, и я чувствую, что вы будете излагать всевозможные скучные подробности. Забудьте о них, давайте веселиться, будем счастливыми и беззаботными.

В деловых вопросах Норманом руководило шестое чувство. Прошлое обошлось ему дорого, и теперь это помогло ему сдержать нетерпение, побуждавшее его выяснить раз и навсегда, каковы чувства Карлотты по отношению к нему. Неделями он пытался найти подходящий момент, уловить настроение Карлотты, которое поможет ему понять, глубок ли ее интерес к нему, или это просто дружеские встречи за завтраком и ужином. Но он не понял, что Карлотта старается избежать момента, который он искал. Вчера она ушла от объяснения, притворившись сначала легкомысленной, а затем усталой. Все то время, что они провели в Сиро-Клубе, ей удавалось поддерживать бесконечную болтовню. Она заставляла его танцевать, смеяться, не переставая приветствовала бесчисленных знакомых, мимо которых в другом случае прошла бы с дружеской улыбкой или просто помахав рукой, приветствовала их, как если бы они были ее лучшими друзьями. Она сияла и сверкала, и ее хорошее настроение было заразительно.

Но когда, наконец, счет был оплачен, программа кабаре закончилась и ресторан опустел, Карлотта села в машину Нормана и устало откинулась на мягкие подушки.

— Я умираю, — сказала она. — Вечер был чудесный, но у меня заболела голова. Не разговаривайте со мной, позвольте мне расслабиться, пока мы едем домой.

Она казалась очень красивой в тусклом свете, глаза закрыты, руки с розовыми ногтями безвольно упали на колени. Норману хотелось взять эти руки в свои, целовать их, обнять ее. Вместо этого он смотрел в окно, скрестив руки и упрямо сжав губы.

Когда они остановились у дома, Карлотта открыла глаза.

— Уже приехали? — сказала она. — Я такая сонная. Не выходите, дорогой Норман, я уверена, что вы тоже устали.

Не слушая ее, он вышел из машины, чтобы помочь ей. Подойдя к входной двери, Карлотта остановила его.

— Я сама поднимусь по лестнице, — сказала она. — Спокойной ночи и благодарю вас за чудесный вечер.

— Карлотта! — хрипло произнес Норман. Это был возглас человека, оставшегося без сил.

Она смягчилась.

— Мы увидимся завтра. Вы позвоните мне утром?

— Позавтракайте завтра со мной, — сказал он умоляюще. — Я буду в Лондоне. Я могу освободиться к половине второго, если мы встретимся в «Рице» или там, где вы пожелаете.

У Карлотты было другое приглашение, но ее мучили угрызения совести за поведение в этот вечер.

— Я с удовольствием приеду, — ответила она.

Послав ему воздушный поцелуй, Карлотта быстро захлопнула за собой дверь.

Только оставшись в спальне одна, глядя на свое отражение в зеркале, снимая орхидеи с плеча, она призналась себе:

— Я люблю Гектора.

Она впервые посмотрела правде в лицо, больше притворяться она не могла.

Норман нравился ей, она восхищалась им, наслаждалась его вниманием, но Гектор пробудил в ней страсть.

Гектор, человек, которого она видела всего несколько раз и о котором она так мало знала, стал тем мужчиной, которому она отдала свое сердце. Что-то глубоко запрятанное в ней, о чем она никогда не подозревала, трепетало от мысли о его худощавом сильном теле, умном лице с юными мечтательными глазами.