Заряна - 217-я жизнь. Блог бывшего экстрасенса Страница 22

В 10 лет я уже точно знала, какой будет моя свадьба. Представьте, величественный Истамбул, украшенный арками, флагами, тысячами свечей и даже фейерверками. Мое приданое будет выставлено во дворце, куда может зайти любой простолюдин. Единственное, чего я не знала – так это имя суженого, о котором я неустанно молила Аллаха.

И суженый нашелся через несколько лет мечтаний. Я хотела попробовать свой французский, которым очень гордилась. Мне разрешили вести беседы с племянником английского посла, молодым светлоглазым англичанином. (Интересно, почему мне не нашли француза? Политика? Или меня изначально готовили ему в жены?). Разумеется, в полностью закрытой одежде, через специальную сетку и под присмотром старой стервы, бывшей икбал прежнего султана.

Потом были пикники за пределами дворца, куда нас приносили целой стайкой – нас, султан-принцесс на выданье, было с десяток. Я так хотела, чтобы мой избранник меня узнавал, поэтому заранее показывала ему руки в бесценных кольцах, чтобы он отличал меня ото всех. По ним и по любимой зерзуд – богатейшей золотой вышивке по изумрудному атласу, которую я специально надевала на наши беседы. Мой светлокожий и светлоглазый избранник стал передавать мне записки на английском, которые никто кроме нас не мог читать. В каждой, среди витиеватых сравнений и пылких признаний, были рассказы об обычаях его родины, где женщины ходят с открытыми лицами и смотрят мужчине прямо в глаза. Он клялся увезти меня в свою страну, где не бывает зноя и не нужно фонтанов. Потом были другие пикники (не иначе тут решались тонкие политические вопросы, ибо невозможно было не заметить наше взаимное влечение; хоть мы и прятались ото всех, но в гареме тайн не бывает) , и однажды мой избранник стал упрашивать показать ему лицо и целовал мне руки. А потом, откинув покрывало, тысячу раз восхищался моей красотой и поцеловал меня в губы. И я была на вершине блаженства – от своей смелости, от того, что смогу рассказать сестрам-подругам, от того, что теперь мы точно поженимся, как он обещал. И, как он обещал, не будет у него другой любимой кроме меня.

Этот момент и застал старший евнух. (Сейчас, отсюда, мне четко видно, что все это была тонкая восточная интрига, где дочка султана – всего лишь способ возвышения. Встречи, письма, пикники, настойчивость мужчины и рассеянность слуг были просчитаны и оплачены англичанами, которым очень хотелась продвинуть своего человека в родню султана. Но я тогдашняя этого не знала, все было для меня чудесной сказкой).

Скандал был, конечно, феерический. Меня даже били, запирали и кричали, что я опозорена и меня казнят. Но я, любимый и балованный ребенок, не чувствовала вины, твердила, что в Европе все так делают (мне ведь давали европейское образование и европейские же книги, а там в каждом романе это описано). И, кроме того, нас же все равно поженят!

Да и какая страшная участь могла ждать ее, если самым ужасным за последние десять лет считался такой инцидент. Три юные одалик (европейцы говорили «одалистки») часто проводили время вместе с султаном, который увлекался столярным делом. Одна приревновала своего господина к другой и из мести однажды подожгла столярную мастерскую, вход куда знали совсем немногие. Евнухи с ног сбились, пытаясь дознаться, кто это устроил. Под угрозой шелкового шнура на шею узнали. И что? Бывшую фаворитку просто удалили из дворца и даже назначили ей пенсию. Это вам не прошлые века, никаких мешков с утопленницами в Босфоре.

Кончилось тем, что запланировали мою свадьбу на самый нежный месяц – апрель, когда наши розовые сады только распускаются над синевой Мраморного моря. Спешно собирали приданое. И тут вдруг случилось то, что предсказать было невозможно. То ли переворот, то ли революция! Султана, моего отца, сместили или изгнали, на его место назначили другого, а про меня просто забыли. Вот просто однажды одели в простую темную одежду, ничего не объясняя, вынесли на носилках из дворца, высадили на какой-то людной улице и молча ушли.

Так в один миг я потеряла целый мир, где у меня было все, где все было я.

Опять же, отсюда я вижу, что моему любимому надо было теперь по-другому строить карьеру, сложная и опасная интрига, при которой англичанин либо терял голову, либо становился султану родней, провалилась. Я теперь была не нужна английскому послу, более того, я мешала ему устанавливать отношения с новым султаном, чего Англия себе позволить не могла.

И вот я брожу по улицам города, который я раньше видела из зарешеченных окон. Топот, крики, звон, грязь, вонь, толкотня меня просто оглушали. Из золотого дворца меня выкинули на помойку, где я три дня ходила, сидела, смотрела, но ничего не понимала. Я была человеком, который внезапно ослеп и оглох. Какой злобный джинн из какой сказки меня околодовал?

На четвертый день я уже не могла ходить, сидела в каком-то вонючем углу, где меня нашел человек. Низенький, круглый, прихрамывающий – он, кажется, был первым за эти дни, кто меня заметил. Он просто взял меня за руку и повел.

Если вдуматься, то это было невероятное везение – не пьяные моряки, не разбойники, а обычный купец.

Он привел меня домой как наложницу – из жалости или расчетливости, не знаю (все ее бесценные золотые украшения были на ней, так что купцу досталась и приданое).

Много дней подряд меня не трогали и методично глушили опиумом. Мурлыкал фонтан, солнце упорно лезло вверх и укатывалось, так и не спалив небо.

Через некоторое время ей стали уменьшать дозу наркотика. Она очнулась и увидела, куда попала – дом небогатого купца, тонкие ковры, грязная посуда, которую мыли его жены сами (непостижимо!), грязные дети, тесный дворик, садик из нескольких платанов, маленький фонтанчик. И круглый, старый, почти беззубый человек, который почему-то называется ее господином. Она поняла это так, что злое колдовство все-таки совершилось – и попыталась броситься на кинжал. Но только разрезала платье и уколола ребро, ведь таким ужасам в гареме не обучали!

Дозу наркотика снова увеличили. Так повторялось еще несколько раз. Она то требовала слуг, то звала своего светлоглазого суженого, то клялась умереть от голода.

Но постепенно молодой организм брал свое. Осмотревшись и смирившись с тем, что смерть не придет, она стала приспосабливаться. Купец оказался неглупым и активно использовал мои знания. Я вела за него переписку с иностранцами, разбиралась в золоте и камнях, вышивке, тканях, развлечениях, утвари, знала, к кому из знати надо обратиться за решением каких вопросов и что еще важнее – что надо подарить. Более того, в гареме осталось много моих знакомых, к которым через несколько лет я нашла лазейки. А гарем всегда был сердцем дворцовых интриг! Так что сердобольность купца при моем спасении окупилось тысячекратно, он стал богат, принят во дворце. Не потонул и через 10 лет при следующей революции, напротив, занял место, о котором и помыслить не мог.