Алена Левински - Изменяю по средам Страница 22

– Так твою маму Машей зовут? И мою свекровь тоже. Она вообще мне полная тезка.

– Вы замужем?

– Да. У меня и сын есть. Лешенька, в моем возрасте женщина должна быть замужем, иначе она будет считаться безнадежной.

Звякнула кокетливо микроволновка, слойка с лимоном, как куртизанка, распаренная в бане, развернула чресла с ароматным лимонным джемом.

В кухню заглянула Надюха.

– Маш, тебя там Марина ищет. Насчет комментария психолога.

– Блин! Я так и не придумала еще два совета, следуя которым мать-одиночка сможет вернуть взбрыкнувшего кавалера, невзначай ставшего отцом…

– Пошли покурим со мной, я что-нибудь придумаю, – предложила Надюха.

– Можно посоветовать, чтобы она познакомилась с его родителями, – осторожно сказал Леша. – Пусть они сначала полюбят внука, может быть, потом смогут повлиять на сына…

Мы с Надькой переглянулись.

– Гениально! – похвалила Надюха.

На широком крыльце издательского дома у курительных урн многолюдно по случаю первого по-настоящему теплого солнышка.

Надюха подставила гладенькую мордочку солнцу, промурлыкала:

– Лепота…

– Ты мне третий совет изобретай, не отлынивай, – сделала я страдальческое лицо.

– Фигня! Пять секунд – и сообразим что-нибудь. Или догоним твоего ухажера, он придумает.

– Хороший мальчик. Чем-то на Гришку похож.

Надька пошевелила левой бровью:

– На кого?

– На малыша моего.

– Очень похож? Может, он того-с… родственничек?

– Надя, что за пошлые шуточки? Я ему в матери гожусь…

– Ага, сын такой, я представляю. Он на тебя дышит, не чувствуешь?

– Что значит, дышит? Он ко мне как к матери, он сам сказал.

– Для таких сыновей в Интернете целые сайты есть, геронтофилы называются, – хихикнула Надька.

Вот балда. Все у нее про секс, все про секс. Как будто других отношений между людьми быть не может.

– Маша, вы забыли вашу булочку, она опять остыла… – услышала я над ухом горячий шепот.

Леша тоже вышел покурить. В левой руке он держал пачку сигарет «Парламент», а правой аккуратно, почти невесомо обнял меня за то место, где лет десять назад у меня была талия.

Глава 10

Принц из «Золушки»

Внезапно наступила весна. Такое впечатление, что она терпеливо стояла за дверью, пока завывали снежные вьюги, и сегодня, пнув демисезонным ботинком в дерматиновую обшивку, гордо вошла. Расправила плечи, дохнула свежим теплом и осмотрела свои владенья.

В связи с этим моментально нарисовались две проблемы: у Гришки нет куртки, а у меня – туфель. С курткой проще – можно пока поносить девчачью, которую отдала мне подруга Варя. Ее дочка, хоть и младше Гришки, но выше и толще, потому курточка ей стала мала. А вот туфель мне Варька не отдала. А жаль, обувь у нее хорошая.

Утром Гришка сосредоточенно смотрел на пакетик из-под шоколадного коктейля «Несквик». Бока у пакета впалые, из отверстия торчит обгрызенная полосатая трубочка – малыш коктейль выпил.

– Мама, а корова дает какао?

– Нет, конечно. С чего ты взял, что она дает какао?

– А почему на пакете с какао нарисована корова?

– Корова, заметь, очень маленькая. На этом пакете явно самый главный – заяц.

– Значит, какао дают зайцы?

– Выходит, что да. Их ловят специально обученные зайцеловы и доят из теплых животов шоколадный коктейль!

– Маша, ну что за бред несешь! – поморщился Антон, забегая в кухню. – Ты не видела мой мобильник? Он где-то звенит, я его слышу…

– Он звенит у тебя из куртки, а она висит в коридоре, – сказала я.

Конечно, я говорю глупости. Про зайцеловов-то. Но порой ребенку так сложно объяснить реалии этого мира, что проще придумать забавную ложь, безобидную и веселую.

Вот, например, про рекламу. Мой почти пятилетний сын – настоящая жертва рекламы. Дело в том, что у Гришки есть мечта. Нормальная мечта современного ребенка – он хочет превратиться в человека-паука. А что удивительного? Я в принципе не против, я человек довольно терпимый к чужим причудам, не то что наш папа. Представляю: просыпаемся мы с утра, а там где лежал наш милый мальчик, с длинными ножками, с пушистыми, как у девочки, ресницами, с нежной бархатной кожицей, раскидало красные лапы безглазое тело, изрисованное черными ромбами паутины. Мужа хватит удар, а я, думаю, переживу. Главное – чтобы ребенок был счастлив.

Так вот, в телевизоре которую неделю настойчиво твердят, что если выпить газированный напиток «Миринда» с человеком-пауком на пластиковой банке, то поимеешь шанс выиграть рюкзак. И при этом показывают, как подросток, напившись этой оранжевой химической гадости, начинает ходить по стенам, как человек-паук в нашумевшем фильме.

В результате каждый день у нас происходит диалог:

– Мама, как мне превратиться в человека-паука?

– Не знаю, Гришенька.

– Надо пить «Миринду». Мама, купишь «Миринду»?

– Гриша, ты жертва рекламы…

– Не, я превращусь в человека-паука. Купи мне завтра «Миринду».

Сегодня пообещала купить банку паукового напитка. Узнаю, кто копирайтер, кому в голову бросился этот, с позволения сказать, креатив, – голову эту оторву.

В кухню, щурясь от весеннего солнца, вошел кот. Хвост трубой, глазки – щелочки, мурлычет – прикидывается приличным. Но я-то знаю, что стоит отвернуться, и рыжая сволочь прыгнет на стол и будет совать морду в соусник, нюхать сахарницу и облизывать печенье в вазочке.

Идея прибить рыжего паршивца витает в воздухе давно. Последний раз ее озвучила свекровь, догоняя Кешу кухонным, некогда белым полотенцем.

– Его надо усыпить.

Но я склонна к менее кардинальным решениям. Рыжего надо отправить в ссылку на дачу. Я уже несколько раз сообщала ему, что пора собирать чемоданы. Как только наступит май, наглая морда укатит под сиденьем нашего скромного автомобиля за тридцать седьмой километр и, я надеюсь, найдет себе новое постоянное место жительства.

– Кыш, паразит, – прикрикнула я на кота. – Готовься в ссылку.

Кеша злобно мяукнул, нервно дернул хвостом и скрылся в коридоре, откуда донесся голос Антона:

– Да, конечно. Нет проблем. Не волнуйся, Аля, я все сделаю.

Я замерла и прислушалась, но разговор уже прекратился, и Антон замолчал. Надо было сориентироваться раньше, когда он искал телефон, и подслушать беседу с самого начала. Во всем виноват кот, это он меня отвлек.

– Маша, я сегодня задержусь… – донеслось из ванной. Зашипел водяным ежом утренний душ.

Призрак дохлой вороны сидел на холодильнике, сложив когтистые лапки иксиком. Потом вытянул шею, раскрыл клюв и издал длинное протяжное «Ка-а-а-а-а-р-р-р».

Несусь на работу, опять опаздываю. Свитер радостно прилип к спине. Солнце слепит глаза, а солнцезащитных очков тоже нет. Рука не поднимается приобрести то, что продают в метро на стоячих лотках. У Гришки две отвратительные привычки: он грызет наушники и ломает очки. Его можно ругать, можно дать подзатыльник, можно ставить в угол и вообще измываться как угодно, но если он увидит наушники – он их сгрызет. А увидит очки – попытается их расправить так, чтобы, раскинув лапы, они оказались идеально ровные. Это настоящая страсть, нездоровая, как любая страсть. Поэтому очки мне нужны крепкие, прочные и, разумеется, как все в моей жизни, дешевые.