Сьюзен Филлипс - Мое непослушное сердце Страница 22

— Я не…

— Не спорьте. Вы подставили меня, леди, и теперь музыку заказываю я.

Обычно Кевин любил бывать в танцевальном клубе, но сейчас пожалел, что пришел. Несмотря на то что после вчерашней встречи с Кэйлбоу прошло достаточно времени, он все еще не слишком годился для веселой компании.

— Кевин! Сюда! — взвизгнула девица с блестками на веках и в полупрозрачном платьишке, перекрывая шум.

Прошлым летом они пару недель тусовались вместе. Как там ее? Нита? Нина? Забыл… да и не все ли равно?

— Кевин! Эй, старина, идем к нам! Ставлю выпивку.

Кевин сделал вид, что не слышит, и, повернувшись, направился в ту сторону, откуда явился. Не стоило вообще здесь показываться. Сейчас ему не до друзей, не говоря уж о болельщиках, продолжавших обсуждать подробности проигранного матча.

Он взял в гардеробе пальто, но не застегнулся, и холодный воздух Дирборн-стрит хлестнул его пощечиной. По пути сюда он слышал прогноз погоды. Температура упала до минус трех. Ничего не поделаешь, в Чикаго зима.

Швейцар увидел его и побежал за машиной, припаркованной на привилегированной стоянке, футах в двадцати от клуба.

Через неделю он станет женатым человеком. И это после всех стараний не смешивать личную жизнь с карьерой!

Кевин вручил швейцару пятьдесят долларов, сел за руль «спайдера» и отъехал.

Ты должен служить примером, Кевин. Люди всегда ожидают хорошего поведения от детей священнослужителей.

Он постарался прогнать из памяти голос преподобного Джона Такера. Чушь! Приходится делать это, чтобы уберечь свою карьеру! Да, верно, при мысли о том, что его ребенок будет носить клеймо незаконного рождения, ему становилось плохо, но разве дело в этом? Речь идет не о брошенном потомке священнослужителя, а прежде всего об игре.

Фэб и Дэн вряд ли могут требовать брака по любви. Они не удивятся, если вслед за свадьбой последует развод. Зато он сможет прямо смотреть им в глаза.

А Молли Сомервиль с ее связями и полным отсутствием морали… что ж, он редко кого так ненавидел в жизни, как эту неприметную пустышку. Надо же — Джейн Боннер подшучивала, что, мол, если он когда-нибудь и женится, то на спокойной, нетребовательной леди, молчаливой и незаметной.

Незаметная, как же! Спесивая библиотечная крыса — дай ей палец, так она всю руку отхватит!

Кевин, нужно научиться отличать хорошее от дурного. Ты можешь либо всю жизнь продержаться в тени, либо будешь оставаться на свету. Выбор зависит от тебя.

Решительно проигнорировав Джона Такера, Кевин нажал на педаль и выбрался на Лейк-Шо-драйв. Все это не имеет ничего общего с хорошим или дурным. Речь идет о сохранении места в команде. Вернее, о спасении его репутации.

«Не совсем», — прошептал назойливый внутренний голосишко. Кевин перестроился в левый ряд, потом в правый, затем снова в левый. Сейчас ему позарез нужны скорость и риск, но ни того ни другого на Лейк-Шо-драйв днем с огнем не сыскать.

Через несколько дней после устроенной родственничками засады Молли встретилась с Кевином, чтобы вместе отправиться за разрешением на брак. Потом они, каждый в своей машине, добрались до «Хэнкок-центра», где подписали контракт о раздельном владении деньгами и имуществом.

Кевин, правда, не знал, что у Молли нет состояния, на которое он мог бы покуситься, а она ничего не сказала.

Выходя из здания, Молли собрала все свое мужество, чтобы заговорить с женихом:

— Кевин, это безумие. Позволь по крайней мере честно объясниться с Фэб и Дэном.

— Ты поклялась, что будешь держать язык за зубами.

— Верно, но…

Он пригвоздил ее к месту ледяным взглядом:

— Хотелось бы верить, что ты хоть в чем-то окажешься порядочным человеком.

Молли отвела глаза, жалея, что дала слово молчать.

— Но сейчас не пятидесятые! Мне не нужен брак, чтобы вырастить ребенка. На свете тысячи одиноких матерей.

— Этой свадьбой можно все уладить без особых хлопот.

Или ты так эгоистична, что боишься пожертвовать парой недель? Пойми же, все еще как-то можно исправить, если, конечно, немного постараться.

Ей не понравились ни жгучее презрение в его голосе, ни намек насчет эгоизма, тем более если учесть, что он из кожи вон лез, боясь потерять расположение Фэб и Дэна, но, прежде чем она успела собраться с мыслями, Кевин исчез. Молли сдалась. Она могла бороться с каждым поодиночке, но не со всеми тремя сразу.

Свадьба состоялась через несколько дней, в гостиной Кэйлбоу. На Молли было снежно-белое платье-миди, подаренное сестрой. Кевин надел темный костюм с галстуком в тон. Молли посчитала, что он похож на разряженного гробовщика.

Оба отказались приглашать на церемонию друзей, так что присутствовали только Дэн, Фэб и дети. Под ногами крутились собаки. Девочки украсили гостиную лентами из креповой бумаги и повязали собакам бантики: Ру на ошейник, а Кенге на хохолок. Кенга бесстыдно флиртовала с Кевином, выставляя напоказ украшение и повиливая хвостиком. Такер хладнокровно игнорировал как ее заигрывания, так и ворчание Ру, и Молли поняла: он из тех мужчин, которые убеждены, что пудель каким-то образом угрожает имиджу настоящего мачо. Почему она не подумала об этом в Дор-Каунти, вместо того чтобы ожидать, пока он рыгнет или выставит напоказ золотую цепь?

Глаза Ханны сияли: очевидно, в ее представлении Молли и Кевин были принцем и принцессой из волшебной сказки. Исключительно ради племянницы Молли делала вид, что счастлива, хотя ее нещадно тошнило.

— Ты такая красивая! — вздохнула Ханна и, чтобы не показаться несправедливой, обожающе взглянула на Кевина:

— И ты тоже. Как рыцарь из легенды!

Тесс и Джули ехидно захихикали. Ханна побагровела. Но Кевин не засмеялся. Просто слегка улыбнулся и сжал ее плечо.

— Спасибо, малышка.

Молли моргнула и отвернулась.

Судья, проводивший церемонию, выступил вперед.

— Что ж, давайте начнем.

Молли и Кевин двинулись к нему с таким видом, словно шли по минному полю.

— Возлюбленные мои…

Эндрю вырвался из объятий матери и молниеносно вклинился между женихом и невестой.

— Эндрю, немедленно вернись! — прошипел Дэн и попытался схватить непослушного отпрыска, однако Кевин и Молли одновременно стиснули липкие ручонки, удерживая озорника на месте.

Вот так они и поженились, под импровизированным балдахином из разнокалиберных бумажных лент, в компании пятилетнего малыша и серого пуделя, злобно сверлившего жениха налитыми кровью глазками.

В продолжение речи судьи новобрачные ни разу не взглянули друг на друга, потом едва соприкоснулись сухими сжатыми губами и тут же разъединились. Эндрю, проследив за поцелуем, брезгливо поморщился: