Непристойные отношения - Агата Лель Страница 22

Где, мать его, подвох?

Однажды я уже здорово обжегся. До сих пор, вон, фантомные боли.

— Кстати, я на твою жену в Инстаграм подписалась, — делится Ю, и жевать перестаю уже я.

— И нахрена? То есть, зачем?

— Ну… — пожимает плечом. — Посмотреть хотела, а у нее профиль закрыт. Она красивая.

Это я знаю. Ты тоже вот, красивая.

— А почему вы разошлись? — спрашивает без обиняков. — Ты ей изменял?

Ну здрасьте.

— А почему это сразу я ей?

— Не знаю. Мне кажется, тебе изменять как-то… Ну кто будет изменять тебе?

Ох, с огнем играешь, девочка. У мужчины две болевые точки — та, что ниже пояса и самооценка. По ним можно как здорово ударить, что сделала моя бывшая, так и поднять до небес, что сделала сейчас эта юная плутовка. И была бы она старше, я бы точно решил, что подмазывается, хочет лучше в моих глазах выглядеть, но Ю… она вообще на хищницу не похожа. Ну или третий вариант: павлиний хвост, который распушился после ее лести слишком сильно застит глаза.

Я мог бы поддержать имидж альфа-самца и не рассказывать ей, но почему-то хочется быть с ней честным.

— Она от меня ушла, быстро нашла другого. Мне кажется, я исповедовался тебе по-пьяни. Ну, перед тем как… — поднимаю руку «играя» пальцами.

А колечка-то нет. Снял.

— Ну то по-пьяни. Это же не считается, — улыбается. Подбирает кусочком хлеба с тарелки соус и отправляет в рот.

Хорошо сидим. Уютно. Свечи и шампанское — считай напророченный Дэном романтик.

И его голосом подсознание:.

«Тут и спальня недалеко. Не тупи! Подлей вина».

— А ты ее до сих пор любишь? — спрашивает она вдруг, и обманывать я по-прежнему не хочу.

— Я долго ее любил. А сейчас, знаешь, почти отпустило. Разошлись, бывает, — и раз пошла такая пляска: — А ты до сих пор любишь своего… э… Гену?

Чуть не сказал богомола.

Грустнеет. Прямо на глазах. И я уже жалею, что спросил. Не хочу видеть ее грустной.

— Да, любила, — решается. — И до этой злосчастной поездки и долго после. Но время оно действительно лечит. Целых полгода прошло все-таки…

— Но ты же едешь забирать его… — Господи, как бы помягче: труп? Тело? — Останки.

— Ладно, я вам признаюсь… — зачем-то понижает тон и даже чуть-чуть улыбается. — Я надеюсь, что тело Гены не найдут.

— Э… то есть?

— Я надеюсь найти его живым!

… и делится своей безумной идеей о сумасшедшем неизвестном в какой-то хренвыговоришь деревне на Эльбрусе.

И вот это чувство — когда завидуешь почившему чуваку. Его уже нет — что, блин, очевидно, — а она цепляется за соломинку.

Любил ли меня когда-нибудь кто-нибудь вот так? Искренне, безвозмездно, просто за то, что я есть.

Хрен там, друзья. Хрен там.

Глава 23

— Да жопа это какая-то, Илюх, говорю тебе. Походу она малость, — Дэн крутит пальцем у виска, — того. С прибабахом. Сгоняй на свадьбу к Ирке, чпокни ее по-быстрому…

— Ирку?

— Да какую Ирку! Юну! А потом развод, от греха подальше. А то помнишь, жила у нас на районе Томка-дурочка. Ну, та, которая в волосы ленты вплетала и голая носилась по двору.

— Которая Харе Кришна пела?

— Ага, — ржет.

Было дело. Помню. Это сейчас мы в сердце Москвы живем, а раньше на самой окраине в полуразвалившихся хрущевках. Каких только чудиков там не обитало. Томка-дурочка — это еще самое милое воспоминание из детства.

— Кстати, о чудиках. Вида́л? — берет со стола свой телефон и включает вкладку Ютуба.

Не без опаски беру дорогой гаджет в руки, а там…

— Твою мать!

…подозрительно похожий на меня мужик тащит к своей многомиллионной тачке плюшевую курицу. И все это сопровождается переделанным треком «Цыпленок пиу-пи-пиу».

— На видеорегистратор кто-то заснял, — и поймав мой хмурый взгляд, побежденно вскидывает руки ладонями вперед: — Клянусь, не я.

Уже две с половиной тысячи просмотров. Счастье, что номера машины и лиц толком не видно. Но сам факт!

— Говорю тебе — ну не то пальто, бро, — доверительно лечит дружок-пирожок. — Молодая она еще. Так, покутить, потрахаться. Не стоит ее так опекать и уж тем более прикипать. На работу ее к себе тащишь! Ты в своем уме, болезный? Вы потом разведетесь, а она будет у тебя перед глазами мелькать. А то и козни всякие мутить. Бабы они, сам знаешь какие мстительные. Бывшую свою вспомни. Кстати, — ох, не нравится мне это его «кстати», да еще с таким выражением лица, — ты прям по одному сценарию чешешь. Ирка твоя тоже секретаршей к тебе приходила наниматься. И тоже вся такая «я не такая». Правда, та с первого взгляда замороженная вобла, эта же малышка штучка горячая, хоть и явно неопытная.

В голову он мою пробрался, что ли?

Повторил все то, о чем я думал вчера. Один в один.

Надеюсь, «у дураков мысли сходятся» это не про нас.

— Разводящая она, говорю тебе. У меня на таких глаз наметан. Женила на себе на раз-два, как и Ирка. И пока, — пока! — делает акцент, — ничего не просящая. И история с этим ее мужиком какая-то темная. Я бы пробил, на всякий, — ловит мой посмурневший взгляд: — Что, уже́?

— Да так, не спалось что-то…

Да, вчера, когда мы с Ю отужинали и чинно разбрелись по своим комнатам, я залез в интернет и наковырял все, что смог найти об этом Гене и трагедии на Кавказе полугодичной давности.

История эта действительно реальна: группа туристов-недоальпинистов с откровенно хреновой подготовкой выперлись без нормального гида на какой-то небезопасный утес и попали под сход лавины. Никого из членов группы живых не нашли. Впрочем, как и не живых. Снега было слишком много и пошел он единым пластом ниже по склону в ущелье. В общем… брр.

Имя Геннадия Караваева в списке группы числилось.