Держись крепче - Наталья Семенова Страница 22

– Будешь останавливаться каждый раз, Рыжая, мы вовек не дойдём до места.

– Рассказывай, почему остался здесь, – ровняется со мной теперь она. – Или эта ещё одна загадка, которую мне придётся решать самой?

Я усмехаюсь и решаю сказать ей часть правды:

– Думал, раз ты знаешь Руслана, то можешь нас познакомить.

– Зачем тебе с ним знакомиться?

– Я наблюдал за ним на ринге, помнишь? Классный боец, и знать такого лично – круто.

– Допустим, я тебе поверила, вот только сегодня вряд ли смогу помочь. Я не уверена, что мы можем встретить их на пляже.

– Их?

– Его и Лизу, его девушку, мою лучшую подругу, – снова терпеливо поясняет она. – Они не часто проводят время в общественных местах.

– Позвони подружке и предложи присоединиться к нам? Двойное свидание, почему нет?

– Свидание? – давится она смешком. – То есть тебе до такой степени важно познакомиться с Климовым?

Чёрт. Давно пора понять, что с этой девчонкой нужно постоянно быть начеку.

– Я просто предложил, Рыжая, не придумывай лишнего, – усмехаюсь я. – Да и в сложившихся обстоятельствах тебе наверняка нужна поддержка близкого человека. О тебе же думаю, дурёха.

– Конечно, обо мне, – хмыкает она, но тут же уходит в себя.

Я не мешаю.

Мы надолго замолкаем. Уж не знаю, о чём думает девчонка, я же размышляю… Да, снова о ней. Весь день не давала мне покоя, и даже сейчас, вышагивая рядом, заставляет меня сочувствовать своей ситуации с родителями – постоянно возвращаюсь мыслями к недоужину.

Всем было сложно, и её приёмным родителям, и семье Лазоревых, но никто из них и не думал о самой Лере. О том, как она себя чувствовала, когда они мерились… силой родительской любви. Всё это они могли обсудить, встретившись отдельно от своей дочери. Они не должны были своим поведением ставить девчонку в неловкое положение. Могли и потерпеть друг друга ради неё.

Сугубо моё личное мнение, разумеется, но… И оно имеет место быть.

Неожиданно для самого себя тянусь пальцами к руке Леры, скольжу по коже к её пальцам и сжимаю их, вынуждая девчонку остановиться и повернуться ко мне лицом.

– Лер… Мне искренне жаль, что с ужином не вышло.

Лера долго смотрит на меня растерянным взглядом, а затем в её глазах застывают слёзы.

Не могу ничего с собой поделать: притягиваю её к себе и крепко обнимаю.

Девчонка напрягается всем телом. Секунда. Две. А затем, всхлипнув, сдувается, словно шарик. Утыкается лицом в мою грудь, сжимает пальцами ткань футболки в районе моей талии и тихо плачет.

Ни тебе истерики, ни безудержных рыданий.

Кроткая и тихая жалость к себе, не предназначенная для посторонних глаз.

И это в сто крат сильнее режет мои собственные нервы.

Обнимаю девчонку крепче и касаюсь рыжих волос губами. Хочу ей помочь. Очень. Но не представляю как.

Мама никогда не плакала при мне. Ждала ночи, решала, что я сплю, и тогда… Я знал, что вмешиваться не стоит. Алёнка… Ал не из тех девочек, что плачут – она предпочитает смеяться проблемам в лицо или отвоёвывать у них право быть счастливой. Рита… У Риты всегда был Денис.

А других важных для меня женщин в моей жизни не было. Истерички, с которыми мне приходилось иметь дело, не в счёт. Я в принципе ни с одной девчонкой не встречался достаточно долго, чтобы знать, как помочь, если им было больно.

Поэтому сейчас я действую интуитивно: перехватываю лицо Леры за скулы, стираю большими пальцами тихие слёзы с глаз и ловлю её болезненный взгляд.

– Лер… Чёрт знает, что говорить в таких случаях, но… Всё наладится, если ты приложишь силы. У тебя получится, потому что ты сильная и смелая. И, должен признать, умная. В некоторых случаях даже слишком.

У Леры вырывается смешок на мою кривую улыбку, она кивает и шепчет:

– Спасибо, Савва.

Одна слезинка проскочила мимо моего пальца и теперь дрожит у уголка её губ… До хруста костей хочу осушить её своими губами, но сдерживаюсь, и то лишь потому, что Лера вытирает её своими руками, вынуждая меня убрать от её лица свои.

– Ты извини меня, – шмыгая носом, говорит Лера уже громче. – Что забыла о тебе… И что разревелась. Просто… Сложно это всё. Осознать, принять и понять, что вообще делать. На самом деле, мои родители хорошие, честно. Но вот сегодня…

– И Лазоревы хорошие, Рыжая. Но ревность творит ужасные вещи и с лучшими из нас.

Лера пару секунд смотрит на меня прямым взглядом, а затем кивает:

– Да. Ты прав. Всё наладится.

Оставшуюся дорогу до местного пляжа мы по большей части молчим, а если и говорим, то о каких-нибудь пустяках вроде убранства очередного дома, мимо которого проходим. Затем дома остаются позади нас, и вскоре мы достигаем каменистого спуска на сам пляж. На парковке полно машин, на что Лера озадаченно хмурится, а затем она смотрит на толпу ребят у детских каруселей и произносит себе под нос:

– Чёрт, совсем забыла…

– Забыла что? – спрашиваю я, пока мы спускаемся.

Ответить Лера не успевает – на неё несётся ураган в лице моей вчерашней круглолицей собеседницы, страдающей недержанием слов. Чёрт.

– Лера! – вешается та к ней на шею. – Ты пришла! Я та-а-ак рада!

А затем местный новостной канал смотрит на меня:

– Савва! И ты тут. С Лерой.

Она отлипает от Рыжей и переводит подозрительный взгляд с меня на Леру и обратно.

– Вы знакомы? – в свою очередь хмурится Рыжая.

Опережаю болтушку буквально на секунду:

– Был вчера на вашем Обрыве.

– Мы познакомились вчера на Обрыве, – не работает мой манёвр. – Гуляли и общались. Вдвоём. Савва, я очень рада, что и сегодня ты здесь! Я скоро уезжаю учиться в другой город, и мои друзья организовали мне прощальную вечеринку на пляже!

Сомневаюсь, что друзья. Скорее, она сама её и организовала, и скептически поджатые губы