Анна Джейн - Белые искры снега Страница 22

— Уйдем, — волком глянул в это время Адольф Енотыч на меня. — Но ты все равно помни, овечка, — он воинственно откинул прядь волос назад, — что я тебя найду, и тебе будет худо.

— Собрался геноцид меня устроить? — мой голос был чуть хрипловатым.

— Ага.

— Ну, не зря я тебе усы-то нарисовала, как знала, — отозвалась я тут же, явственно проведя параллель между одной печально известной исторической личностью и этим парнем.

— Дура, — бросил он мне, пристально всматриваясь в мое лицо, как будто бы запоминая. Даже не моргал.

— Молчать, бояться, — довольно грубо отозвалась я, одарив волной своего презрения. Он хмыкнул, явно не приняв мои слова за приказ.

Пока Ярослав смотрел на меня, я тоже почему-то внимательно всматривалась в его высокомерное лицо современного Принца. И поймала себя на мысли, что я все-таки разглядела цвет его глаз. Они оказались светло-зелеными, словно нежная мята, с темной каемочкой на краю радужки.

А еще я поняла, что на вершине его скулы есть шрам — длинный, тонкий, совершенно не портящий лицо.

И на миг меня вновь окутала темной пеленой непроходимая веками глубокая тоска. Но только на миг.

Когда Ярослав повернулся, чтобы уйти вслед за девочкой-феей, еще раз с извиняющимся видом обернувшуюся на Алену, его расправленные плечи чуть дрогнули, а ладони сжались в кулаки, но никто этого не видел, кроме меня.

А потом официант принес нам дополнительный счет, в котором необходимо было заплатить за разбитую посуду и пролитое вино. Едва увидев чек, я забыла всю прелесть Ярослава, обругав его самыми нехорошими словами.

Ярослав сегодня тоже праздновал День рождения. Только если Насте — девушке, с которой он имел несчастье познакомиться сегодня, исполнялось двадцать два года, то он отмечал свое совершеннолетие. Настя, скорее всего, удивилась бы, узнав, что это, как она с усмешкой говорила, ходячее воплощение комплекса принца, младше ее на четыре года — слишком уж взросло он выглядел и слишком уверенно себя вел. А еще, конечно бы, Анастасия удивилась бы, узнав, что у этого парня со светло-мятными хитрыми глазами, в самой глубине которых, под ложным слоем самоуверенности затаилась печаль, День рождение, как и у нее самой, приходится на пятое декабря. И хотя и Настя, и Ярослав в один голос утверждали бы, что они совершенно не похожи, их настроение в этот день менялось одинаково часто и с одинаковой амплитудой. У Ярослава день тоже начался отлично: поздравление от любимой большой семьи, долгожданный подарок — собственная машина, осталось лишь только сдать на права, звонки от друзей, приятелей и девушек, которые ему просто проходу не давали. Ближе к вечеру настроение парня стало хуже — из-за бытовых неурядиц, которые он ненавидел. Вместо любимого клуба „Водопад“ он и его близкие друзья, с которыми парень хотел провести вместе свою праздничную ночь, они попали в клуб с тупым, как он, истинный эстет, считал названием „Горячая сковорода“. Планы празднования поменялись мгновенно. Видите ли, в „Водопаде“ днем произошло короткое замыкание, и даже начался пожар, который тут же удалось ликвидировать собственными силами, но для того, чтобы разобраться с проводкой и не рисковать жизнями и здоровьем гостей, руководство этого пафосного заведения не для всех приняло решение закрыть клуб на пару дней. Узнав это, Ярослав, который терпеть не мог, когда что-либо шло не по его плану, пришел в кратковременную ярость — он вообще был натурой довольно эмоциональной, артистичной и непосредственной, но поделать уже ничего не мог. Пришлось ехать в эту самую „Сковородку“, около которой незнакомая воинственная девица с длинными локонами, прямой, как у королевны, осанкой и, видимо, с таким же самомнением, да еще и с пирсингом в носу разрисовала его подо что-то общее между Адольфом Гитлером и енотом-полоскуном. Еще и укусила. Нет, вы виделись, чтобы порядочные девушки кусались?! И вроде бы сама ничего: яркая, статная, с женственной фигуркой, симпатичным личиком и длинными натуральными медово-русыми волосами — а Яр очень ценил в девушках красивые волосы, но просто совершенно безумная! По десятибалльной шкале безумия Ярослав оценил Настю на все пятнадцать.

После ее выходок, друзья долго ржали над гордым Ярославом, а этого парень вынести не мог и рассердился так, что чуть не уехал обратно домой. Кое-как оттершись при помощи духов Жени — единственной представительницы женского пола в компании, которую он хотел видеть на своем празднике, Яр пришел в более-менее приличное расположение духа. Танцпол, алкоголь, кальян, знакомство с парой красивых девушек, которые сами оставили ему номера телефонов, на зависть Шейку-пикаперу, подняли парню настроение. Особенно помогло почувствовать себя человеком последнее, то есть симпатия со стороны прекрасного женского пола. На время покинув комнату, Яр зависнул за барной стойкой с коктейлем в руках — пиво Ярослав не очень любил, предпочитая его хорошему дорогому вину, рассматривая вместе с другом танцующих под быструю электронную музыку девушек.

— Видишь вон ту, в темно-синем платье, — прищурился Николай, он же Шейк и указал куда-то на танцпол, который, казалось, горел сине-зеленым пламенем из-за мощных осветительных приборов. — Я сейчас попытаюсь снять.

— Ты уже одну попытался снять, — скривился Ярослав, содроганием вспомнив сумасшедшую с черным маркером в руках. Зря его друзья увели, зря! Он бы ей на лбу написал все, что он о ней думает! И это „все“ свелось бы к одному короткому, но емкому слову „дура“.

— Не зря она тебя разрисовала, — заржал обладатель хвостика, подмигивая какой-то засмотревшейся на него девушке, которая, правда, была не в его вкусе. — Если бы не ты со своими тупыми комментариями, что эта конфета не очень, у меня бы все получилось. — Этот широкоплечий парень чуть выше среднего роста часто называл девочек, которые ему нравились, конфетами.

Ярослав глотнул коктейль и пожал плечами. В светло-голубой рубашке с закатанными рукавами и в темных джинсах он выглядел отлично, как все тот же по демократически одетый английский пэр, вышедший в свет к простым людям в глубинке.

— И ты ведь не первый раз портишь мне малину, — продолжал Николай. — Так ведь?

— Так, — вынужден был признать Яр. Глаза его блеснули в свете прожектора.

— Специально?

— Специально, — согласился русоволосый.

— На фига?

— А ты не знаешь? Не уважаю съём девушек, — голос Ярослава стал холодным, а после он, поняв, что не должен был это говорить, засмеялся. — Лучше, когда девчонки сами подходят и знакомятся. Так что я, — тут он ткнул кулаком себе в грудь, — лучше тебя, чел.