Маленькая красная кнопка (СИ) - Татьяна Семакова Страница 22

— Если б не он, я бы сейчас тут не стояла, — сказала сквозь зубы.

— Ясен хер! — ответил возмущённо, переведя на меня взгляд.

— Соображай… — пропел Ибрагим.

— Что случилось? — слегка выдохнул Соболев, но тут заметил сумку и опять начал беситься: — Какого хера ты с вещами?!

Я открыла рот, чтобы заорать в ответ, но Ибрагим обнял меня за плечо, сбив настрой, и сказал ласково:

— Не утруждайся, душа моя, я поясню.

Коротко изложил суть дела, Тимур поморщился и бросил сухо:

— Садись в мою машину и жди.

— Как скажете, Тимур Александрович, — широко улыбнулась в ответ и осталась стоять на месте.

Стиснул челюсти, прикрыл глаза, выдохнул. Пришёл в себя и сказал уже спокойным, ровным голосом:

— Диана, пожалуйста, сядь в машину. Мы поговорим и я отвезу тебя к сыну.

— О, ты можешь говорить открыто, друг! — вновь заулыбался Ибрагим. — Я успел ввести нашу красавицу в курс дела. Славно поболтали, почти дошло до горячего секса на кухонном столе её матушки, но припёрся какой-то пидр и всё испортил.

— Падла, — хохотнул в ответ Тимур, сжал кулак, а я рявкнула:

— Хватит!

— Ты права, — кивнул согласно, — садись, мы уезжаем прямо сейчас.

— Не оставляйте меня одного! — скуксился Ибрагим. — Мне грустно и одиноко. Не жмотничай, Тимурчик, Дианы хватит на нас обоих, проверено.

Неприятно, но факт.

— Пока ты будешь брать разгон, Соболев оттрахает меня до потери пульса и тройничка не выйдет, — расстраиваюсь притворно, скорчив скорбную мину.

— Начнём пораньше, — ухмыляется в ответ, но в глазах столько ярости, что я почти успела пожалеть о своих словах.

Тимур дернул меня за руку и потащил к машине, практически затолкав на переднее сиденье, и с силой захлопнув дверь. Пошёл к Ибрагиму и проорал, тыкнув в него пальцем:

— Ещё раз позволишь себе нечто подобное, я тебя закопаю, ты понял?

Ибрагим ответил с пренебрежительной ухмылкой, слов я не разобрала, в машине слишком хорошая шумоизоляция, но Тимур взбесился и быстро пошёл к водительскому месту. Сел и так шваркнул дверью, что у меня заложило уши.

Сдал назад, развернулся и рванул с места, а едва мы выехали через ворота, резко изменился в лице. Ни злости, ни раздражения, только слегка хмурится, скорее тревожно, чем из-за слепой ярости.

— Пристегнись, пожалуйста, — сказал вполне по-человечески. — И больше никогда его не провоцируй, идёт? У мужика в голове такая мешанина, что он может выкинуть что угодно. Догадываться, что это будет, я не хочу.

— Ты не злишься? — уточнила на всякий случай, а он хмыкнул:

— Я в бешенстве. И по морде ему врезал с большим удовольствием. Но всё это не касается тебя. Я не за этим два года подглядывал в замочную скважину, чтобы этот гандон одним нелепым разговором вывел тебя на передовую, трогательно придерживая под локоток.

— Понятно, — усмехнулась, пристегнувшись. — Не суй свой нос, женщина.

— Над твоим восприятием моих слов придётся поработать… — вздохнул, выезжая на трассу.

— А ты что, имел ввиду что-то другое? — я горько усмехнулась и покачала головой. — Впрочем, не важно.

— Это ещё что значит? — напрягся, вновь повернув голову.

— Смотри на дорогу, — поморщилась в ответ.

Он отвернулся и выровнял автомобиль, сказав хмуро:

— Поясни.

— Пояснять нужно было тебе, — ответила тихо, — два года назад, когда я сказала, что беременна. Мы могли бы подумать вместе, могли бы уехать, бросить всё, но ты предпочёл другую жизнь. Привычную, сытую, полную приключений и случайных баб.

— Как у тебя всё просто! — вспыхнул возмущённо. — Ты понятия не имеешь, что это за люди и что это за мир! Бегать с беременной бабой? И как долго бы это продлилось? От меня было бы больше проблем, чем пользы!

— От тебя всегда были одни лишь проблемы! — резанула, не выдержав. — Всегда! Боль, страдания и унижения — вот что ты мне дал! И хотел лишить самого большого счастья! Больше у тебя этот номер не пройдёт!

Я осеклась, но он, похоже, не понял истинный смысл сказанного.

— Вот именно, — ответил спокойно, — тебе было лучше без меня.

— Мне до сих пор лучше без тебя, — ответила обидной ложью.

— Возможно, — не стал спорить, — но теперь это необходимость.

— Так вот в чём дело… — бормочу чуть слышно и пытаюсь сдержать вставшие в глазах слёзы.

«Сама напросилась» — говорит внутренний голос учительским тоном.

— Как же ты всё выворачиваешь… — рычит вполголоса и крепко сжимает руль обеими руками. — Ситуация следующая, Диана. Хочется тебе этого или нет — я его отец. И если раньше я оставался в тени, чтобы не обрушить на ваши головы бетонную плиту своих проблем, то теперь я эту самую плиту держу. И, знаешь что? Иди-ка ты нахер со своим условием. Я буду с ним общаться. Столько, сколько захочу, пока есть возможность.

— А потом что? Когда перехочешь. Когда он привяжется к тебе, а ты сыграешь в ящик? Хер знает от чего, может, от цирроза или сердечко не выдержит под какой-нибудь молоденькой и очень старательной девицей. Что тогда, Тимур? Или когда ты вляпаешься в очередное дерьмо? Хотя, какая разница,