Мы больше не разговариваем - Тея Лав Страница 22

Я с трудом сглатываю. Что если мое сердце каждый раз колотится, как сумасшедшее при виде него? Что если одна мысль о нем приводит меня в трепет и уныние одновременно? Что если я хочу подержать его за руку, прикоснуться к нему? Что если я вспоминаю наш поцелуй каждый божий день?

Это и есть любовь?

Кирнан расценивает мое молчание как «да». Я и не могу ответить «нет».

– Вам нужно поговорить.

– Ты забываешь…

– Да, да, вы больше не разговариваете, – закатив глаза, Кирнан хватается за чашку. – Но может хватит этого детского сада?

– Я уже пыталась с ним поговорить, – защищаюсь я. – Неужели мне нужно его умолять?

– Конечно же нет, – отвечает Кирнан. – Но выход должен быть. С его стороны нечестно оставлять тебя в неведении.

– Я бы сказала это жестоко, – добавляю я.

– Согласна. Учитывая то, что ты к нему чувствуешь, это жестоко.

* * *

На следующий день я прихожу рано утром на пляж. На мне специальный черный гидрокостюм для серфинга, который я купила себе в Денвере перед поездкой. Особой необходимости в нем нет, но так как сейчас слишком рано, солнце все еще низко, а океан холодный, костюм очень кстати.

Около часа, а может и больше, я лавирую по волнам. Несколько раз падаю, но не сдаюсь. В моей крови уже кипит адреналин, тело расслабляется и вспоминает прежние уроки. Наконец-то у меня получается.

Позже сидя на доске, я всматриваюсь в далекие точки домов. Через какое-то время я вижу расплывчатый силуэт, который довольно быстро приближается.

Мое сердце начинает биться быстрее, когда я узнаю Уилла. На нем обтягивающая черная футболка и шорты-гавайки. Он замечает меня сразу. Мне не видно выражение его лица, но судя по движениям ему нет до меня дела. Он снимает обувь, вглядывается в горизонт, подставив ладонь ко лбу, затем берет доску и заходит в воду.

Он уплывает довольно далеко. Я не спешу уходить и просто повернувшись к океану, продолжаю сидеть на доске и наблюдать за ним. Возможно, это не совсем нормально. Но мне все равно.

Через какое-то время Уилл подплывает ближе. Я уже могу разглядеть его мокрые, но все еще непослушные волосы, которые полностью закрывают его лоб. Он стоит ко мне спиной, опираясь на доску руками.

Внезапно Уилл резко дергается и вскрикивает.

– Ай!

Я открываю рот, но тут же его захлопываю. Уилл начинает поспешно идти к берегу, но делает это как-то неуклюже, будто на одной ноге. Его лицо искажено от боли.

И тут до меня доходит. Его ужалила медуза.

Однажды меня жалила медуза, и это было ужасно. Тогда нам с Уиллом было по четырнадцать лет. Он учил меня кататься на доске, когда это произошло.

Уилла медуза жалила несколько раз. Но это не отменяет того факта, насколько это больно.

– Черт, – слышу я, когда он хромая проходит мимо.

На секунду он останавливается и смотрит на меня. Чего он ждет? Помощи?

Я продолжаю молча смотреть, хотя с огромным трудом сдерживаюсь.

– Фэй, – жалобным голосом произносит он. – Я знаю, у тебя всегда есть с собой аптечка.

Я прерывисто вздыхаю. Это так. После того укуса я всегда беру с собой аптечку с необходимым, когда иду кататься.

– И тебе доброе утро, Уилл, – сквозь зубы цежу я.

От боли он сжимает челюсть, и я сдаюсь.

– Живо на берег.

Когда Уилл падает на берег и приподнимает поврежденную ногу, я невольно охаю. Ступня уже покрылась волдырями. Я вынимаю из своей сумки аптечку и высыпаю содержимое на доску Уилла. Этим временем он обрабатывает свою ногу соленой водой, сняв с себя футболку и выжав с нее все, что есть.

Я отвинчиваю крышку пузырька с перекисью и щедро без предупреждения поливаю его ногу. Уилл не сдерживает болезненного стона. Затем я помогаю ему перевязать ногу бинтом.

– Что случилось с твоей рукой? – спрашивает он, когда я завязываю бинт.

– Обожглась кофе.

– Болит?

Я понимаю голову.

– Нет.

Сделав все необходимое, я собираю свою мини-аптечку и забрасываю ее обратно в сумку. Уилл наблюдает за мной, опираясь на песок руками.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

– Нет, серьезно я благодарен тебе.

Я поворачиваюсь к нему и смотрю на него сверху вниз.

– Я верю. Пожалуйста.

Мы продолжаем друг на друга смотреть. Мой взгляд невольно перемещается на его широкие плечи, загорелый пресс.

– Я… – Он запускает пальцы себе в волосы, как делал это в детстве. – Думал, что… черт, я не знаю, что я думал. Слишком сложно объяснить.

Я киваю, будто понимаю его. На самом деле нет.

– Уже не важно, верно?

Он молчит несколько секунд, глядя мне в глаза.

– Мне кажется важно.

– Тебе кажется?

– Фэй…

– Я не понимаю, Уилл.

– Знаю. Прости меня.

Во мне просыпается ярость.

– Ты все больше и больше запутываешь меня. Сегодня ты ненавидишь, завтра просишь о помощи. Разве это честно?

Он качает головой.

– Конечно нет.

Я тяжело вздыхаю, приподняв голову к небу. Сегодня будет дождь. Точнее с минуты на минуту. Небо затянуто тяжелыми тучами.

Уилл неуклюже поднимается, подпрыгивая на одной ноге.

– Когда тебя не было в городе было проще. Но пришло лето, и ты снова здесь, а я… – Он вздыхает. – Я уже сделал все, чтобы оттолкнуть тебя.

– Хватит говорить загадками, – говорю я.

Он протягивает руку и касается моей щеки. Затем убирает мокрую прядь волос, прилипшую к подбородку.

– Сложно вести войну с такой красивой девушкой.

Я сужаю глаза.

– Ты пытаешься меня склеить? После всего что было?

– Нет.

– После того, как угрожал, что расскажешь всем о наших секретах?

– Нет, Фэй, не заводись.

– Знаешь, что?

– Кажется знаю.

Я смотрю на него со смесью злобы и обиды.

– Можешь ударить меня, – с опаской произносит он.

– Почему?

– Потому что я обидел тебя и…

– Нет. Почему, Уилл?

Выражение его лица становится мучительным.

– Это сложно.

– Разве?

– Да.

– Я не заслужила правды?

– Заслужила. Только ты ее и заслуживаешь.

– Так скажи.

– Не сейчас. Прошу тебя, дай мне время.

– Нет.

– Фэй.

– Сейчас или никогда.

Над нами сотрясается небо. Гроза приходит незамедлительно. После удара грома и яркой полосы молнии, рассекающей небо, дождь буквально обрушивается на землю. Уилл хватает доску и поднимает ее над нашими головами.

– Нам нужно уходить.

Я обхватываю себя руками, мысленно соглашаясь с ним, но не хочу упускать момента.

– Я не сдвинусь с места, пока ты мне не скажешь правду.

По его острым скулам стекает дождь. Он прикрывает от досады веки.

– Я думал… Тогда я услышал кое-что и неправильно понял.