Семь мармеладных поцелуев (СИ) - Зарецкая Рацлава Страница 22

— А ты тут что забыла? — спросила я у подруги.

— Зашла чаю попить… — пробормотала она все еще с диким удивлением глядя на Ларского.

— Ань, это кто? — спросил Тошка.

— Твой парень? — предположила Лена.

— Тьфу, сплюнь, — сказала я, приставив Ларского к стене — он то впадал в дремоту, то выходил из нее.

— Это что, Тирекс? — всмотревшись в лицо мужчины, спросила Катя.

— Он самый.

Сняв пальто, я наклонилась, чтобы разуться. В этот момент я резко почувствовала, что силы меня покидают, а мне еще надо переодеться, поправить макияж и поехать к Демидову. Черт побери этого Ларского и его алкоголизм!

— Тош, давай вместе его к дивану отведем, я что-то совсем без сил, — сказала я брату.

Тошка послушно подхватил Ларского под руку с одной стороны, а я вцепилась в него с другой. Вместе мы быстро довели нашего пьянчугу до дивана и аккуратно уложили его.

— Так, а теперь объясняйся! — потребовала Катя, когда мы все собрались на кухне: я, чтобы попить воды, а остальные — послушать мой рассказ.

— У Тирекса сорвалась сделка, он напился в щи и впал в беспамятство. Адреса его я не знаю, пришлось везти сюда, — вкратце поведала я после того, как залпом выпила полную кружку воды.

Катя непонимающе заморгала глазами.

— Зачем сразу к себе-то привезла. Сняла бы ему номер в отеле. Карточка-то его при нем наверняка.

— Блин, а вот до этого я не додумалась… — пробормотала я.

В любом случае, уже поздно что-то менять. Пусть спит здесь, а потом, если у меня получится связаться с Никитой, отвезу его к нему домой и забуду это происшествие как страшный сон.

— Ладно, мне надо собираться, — сказала я, ставя кружку в раковину.

— Куда? — хором произнесли все трое.

— На встречу. Личную.

Игриво подмигнув всем, я скрылась в ванне, где за рекордные пятнадцать минут обновила свой макияж и уложила волосы. Затем забежала к себе и переоделась в гипюровое платье ванильного оттенка. Когда приготовления к свиданию были завершены, мне написал Демидов.

«Ты скоро? Я не устал ждать, но просто хочу знать, когда примерно ты придешь».

«Уже очень скоро», — улыбаясь, напечатала я.

В гостиной меня встретила тишина и темнота. Лишь от окна лился тусклый свет от луны, освещая очертания лежащего на диване Ларского. Из кухни доносились приглушенные звуки голосов, и у меня появилась надежда выскользнуть из квартиры незамеченной и избавленной от вопросов о моей личной встрече.

Нашарив в кресле рядом с диваном свою сумочку, я тихо шагнула к двери, как вдруг что-то вцепилось в мою руку.

Едва не вскрикнув, я обернулась и встретилась с блестящими в лунном свете глазами Ларского. Пристально глядя на меня и крепко держа мою руку, он отчетливо произнес:

— Не уходи.

— Эй, вы чего? — шепнула я, пытаясь вырваться.

— Не уходи, — повторил Ларский. Тон у него был умоляющим. — Останься, пожалуйста…Кира…

Кира? Что еще за Кира? К нему что ли «белочка» пришла?

А Ларский все держал мою руку и отпускать не намеревался. Продолжал называть Кирой и просить остаться. Но оставаться я никак не хотела, не смотря на усталость.

Хотя…

Снова коварная мысль посетила мою голову. Вот он Ларский, который вдрызг пьян и видит перед собой какую-то Киру, а вот она я, которой надо как-то получить еще шесть фотографий с нашим поцелуем…

Достав телефон, я запустила камеру и, пока Ларский закрыл глаза, прикоснулась губами к его губам. Вспышка дважды осветила небольшую комнату. Я быстро отстранилась от Ларского и открыла галерею, чтобы проверить, удачно ли получилось сфотографировать.

— Кира? — произнес Ларский.

Я неосознанно повернулась на его голос и снова встретилась взглядом с его зелеными глазами. Ларский опять казался совершенно трезвым. Единственное, что смущало, так это его взгляд — слишком добрый и слишком нежный, совсем не тирексовский.

Не успела я этим озадачиться, как Ларский потянул меня за руку, и я упала прямо на него. Наше тихое дыхание, его зеленые глаза, моя рука на его груди — там, где размеренно билось сердце, — и поцелуй, осторожный и одновременно безудержный. И почему-то со вкусом мармелада, а не алкоголя.

Плененная этим иррациональным действием, я вдруг ощутила, что Ларский через поцелуй показывал себя настоящего: пылкого, взрывного, но вовсе не лишенного нежности. И в этот момент я впервые подумала о нем не как о руководителе-тиране, а как о человеке, чей внутренний мир оказался намного больше и неизведанней, чем мне казалось раньше.

Глава 11

Нечасто так бывает, что в чужом, совершенно незнакомом доме мгновенно начинаешь чувствовать себя уютно. Это и от хозяев зависит, и от самого дома… впрочем, дом — это лишь отражение хозяев. Более яркое и честное. Никакие слова и улыбки не помогут ощутить тепло, если вещи хранят холод.

Ларского разбудил свет. Яркий свет, который пробивался даже сквозь закрытые веки. Открывать глаза и начинать новый день не хотелось — голова гудела, а во рту было сухо, как в пустыне. Саша хотел было перевернуться на другой бок, чтобы спрятать лицо от света, но тут понял, что у него в спальне по утрам всегда темно из-за ночных штор, которые он почти никогда не раздвигал.

Осторожно приоткрыв один глаз, Ларский огляделся и не понял, где он находится. Интерьер разительно отличался от его квартиры и от номера в отеле. Кажется, это была чья-то захламленная гостиная с ужасным сервантом из прошлого века, в котором стоял хрустальный сервиз, всякие статуэтки, фотографии и цветочки из бумаги.

Открыв и второй глаз, Саша осмотрелся получше. Взгляд его наткнулся на пыльный экран телевизора, в котором отражался он сам, лежащий на диване и укрытый пледом и еще чем-то странным.

Ларский перевел взгляд на свое тело и сразу же узнал в странной вещи свою невыносимую секретаршу Аню Соловей.

Девушка мирно дремала у него на животе. Нижняя часть ее тела находилась на полу, и Ларскому показалось, эта такая поза для сна весьма неудобна. Как она только смогла заснуть?

«Почему меня волнует то, как она спит, а не то, что я тут с ней забыл?» — мысленно вопросил Саша.

Напрягая больную голову, он принялся вспоминать все, что произошло вчера вечером на встрече. Инвестор его кинула, он разозлился, заставил Аню везти его в бар, там напился и…

Что было дальше, вспомнить никак не удавалось.

Саша снова посмотрел на спящую Аню, а затем на себя. У обоих одежда была на месте, а значит, между ними вряд ли что-то было. Тогда зачем она привезла его сюда и уснула рядом? Может, раздела, сделала компрометирующие фото, а потом снова одела? Или же…

Мысли Саши прервались из-за зашевелившейся вдруг Ани. Она что-то забормотала и отвернула лицо в другую сторону, видимо пряча его от солнечного света, лившегося из окна.

Прошло около минуты, и девушка снова зашевелилась. На этот раз, кажется, она хотела встать, поэтому Саша закрыл глаза и притворился спящим.

Ощутив, что тяжесть исчезла с живота, он понял, что девушка окончательно проснулась и поднялась. Очень хотелось подсмотреть за ней, но Саша боялся быть разоблаченным.

— Ну и ночка, — тихо пробормотала Аня. Охнув, она встала на ноги и куда-то потопала.

Ларский испуганно открыл глаза.

Что она имела ввиду? Между ними все же что-то было?

Хлопнула дверь, а спустя некоторое время послышался шум воды из крана.

— В ванну пошла, — вслух сделал вывод Саша.

— Вы проснулись? — раздался над его головой мужской голос.

Вздрогнув, Ларский резко поднялся и обернулся. У приоткрытой в соседнюю комнату двери стоял мускулистый темноволосый парень и с интересом смотрел на Сашу. В проеме двери, за спиной качка торчала голова светловолосой девчонки.

— Начальник, а так напиваетесь, что подчиненным приходится вас на себе таскать, — тоном недовольного своим чадом родителя произнесла она.