Вредина для мажора - Алекс Коваль Страница 22

— Машина прекрасная, у дяди Артема отличный вкус, а вот твое общество — вещь сомнительная.

–А причем тут моя машина и вкус моего отца? — заламываю бровь, совершенно потеряв нить разговора. Притормозив на светофоре, даже оборачиваюсь, встречаясь с недовольным прищуром шоколадных глаз. — Не пояснишь?

— Разве не он тебе ее купил?

— Нет! — машу рукой, давя по газам. — Я купил ее сам.

— Шутишь?

И почему меня так задевает такой ее тон? Я-то думал, ее излюбленное “мажор”— обращение ко мне исключительно из желания уколоть. А, выходит, она серьезно считает, будто я в двадцать пять лет все еще сижу на шее у предков? И все, что у меня есть, достается на блюдечке с голубой каемочкой?

— Ни капли не шучу, мелкая.

— Откуда у тебя деньги на такую машину?

Более того, байк я тоже купил сам. И в Питере у меня есть небольшая, но все же собственная квартира, в которой я все эти два года и жил. Уровень зарплат в клубе, тем более, если ты на хорошем счету, очень и очень неплохой. Не потолок, не предел мечтаний, конечно, но на то, чтобы встать на ноги, хватает.

Но этого всего я говорить вредине не стану. А то получится, что, как павлин, распушил хвост и начал себя нахваливать. Нет уж, раз пошло такое дело, будем брать поступками, а не словами.

— Я начал зарабатывать в восемнадцать, с тех пор, как попал в свой первый клуб. И именно тогда я полностью перешел на самообеспечение, — говорю все, что считаю нужным. — Так что да, Летта. Это моя машина, — ухмыляюсь, выруливая на парковку универа. — И да, вредина, спасибо за то, что отметила мой отменный вкус, — смеюсь, паркуясь у дверей универа, и с удивленно понимаю, что не слышу недовольного пыхтения или ответной колкости.

Глушу тачку и поворачиваюсь. Виолетта смотрит на меня с каким-то странным, то ли испуганным, то ли удивленным выражением на лице и потом выдает:

— Почему ты вчера не позвонил? Не написал?

Так вот оно что? Моя мелочь обиделась, что я вчера пропал на весь день? Неужели и правда так ждала и расстроилась?

— Клянусь, собирался, — скриплю я зубами, припоминая, какой был адский денек. — Но все пошло через одно место.

— Знаем мы твои клятвы, Стельмах, — вздыхает Летта разочарованно, дергая ручку двери. Но я ныряю вперед и хватаю за лямку ее рюкзак, останавливая.

— Летт, у меня утром накрылся мобильный, — тараторю, когда девушка оборачивается. — Не знаю что с ним, пришлось вечером купить новый. — (и какого лешего я вообще оправдываюсь?) — Собирался дойти до вас, но бате позвонил тренер, и я чуть не опоздал на тренировку и не налетел на штраф, — говорю, ни капли не соврав. — Потом, пока ехал домой, хотел заехать, извиниться. Но байк накрылся, пришлось вызывать эвакуатор и тащиться в сервис. Освободился я только в одиннадцатом часу и, кстати говоря, заехал-таки к вам. Ты уже спала. Макс с Кати накормили потрясным ужином и…

— И вот почему папа сегодня меня везти отказался? — округляются ее невероятные глаза. — Вы сговорились еще вчера?!

— Ну… да. И мы не сговаривались, просто это вроде как логично, разве нет?

— Нет! — дергает рюкзак Виолетта, — и я не буду ездить с тобой в универ! — бросает, выбираясь из машины.

— Да почему? — искренне не понимаю, что за упрямство.

— Потому что твоя персона производит слишком много шума! И я не хочу прослыть в этом универе твоей очередной подружкой, Стельмах! — выдает мне гневную тираду Виолетта и, хлопнув дверью, топает прочь, заставляя сидеть и переваривать только что услышанное.

Это что же получается, ей попросту стыдно со мной появляться на глазах у публики? Какая к черту разница, что подумают другие! Это их проблема и их тараканы, нас это не должно заботить никоим образом. Да и, раз на то пошло, другие девчонки чуть ли не в ноги падают ради этого, а тут…

А тут Виолетта Гаевская. Девчонка, которая слишком долго меня знает. Слишком милая, нежная, невинная и пугливая девушка. Все подходы, как к прежним “пассиям”, заведомо провальны. Ей не нужна ни моя слава, ни моя смазливая мордашка, ни мои деньги. Но что-то же она ко мне чувствует? Серьезно, я слишком искушен в вопросах женщин и знаю, как они реагируют на меня. Да и ее ревность в субботу, обида за вчерашнее молчание, а это точно были они! Я готов поставить все свои деньги на то, что у Летты есть ко мне чувства. Хоть простая симпатия, но есть! Но, очевидно, ей нужен тот “я”, который настоящий. Макс, которого она знает с детства. Вот только хоть убейте, я не знаю, как тот Макс должен себя вести!

Рано я, похоже, радовался.

Откидываю голову на подголовник и потираю переносицу.

С ней просто точно не будет.

Бросаю взгляд на часы, до ленты десять минут. Хватаю тетрадь и выхожу из машины, тут же встречаясь взглядом с топающим в мою сторону Маратом. Друг “помятый” и довольный. Видать, загульные выходные, как всегда, прошли на ура.

Глава 17. Летта

Лечу в сторону дверей универа, старательно игнорируя взгляды женской половины ВУЗа. Недобрые и завистливые по большей части. Но есть и жалостливые. Будто мною уже… попользовались и бросили.

Фу!

Не поеду больше с ним!

«Ха! Ха-ха!» — сказала в этот момент Вселенная.

Просто на тот момент я еще не предполагала, что утренние покатушки с Симом станут чуть ли не традицией.

Но это потом.

А сейчас я была зла, растерянна и немного ошарашена. От новостей, от его, кажется, искренних объяснений и от того, как быстро папочка меня сплавил в руки парня. Пожалуй, обижусь на него и устрою вечером скандал.

На крыльце у дверей вижу Ритку, которая таращится на меня большими от удивления глазами и открывает рот, чтобы что-то сказать, но я перебиваю быстрым и довольно резким:

— Даже не спрашивай!

Рот подруга закрывает и молча кивает.

В аудиторию заходим практически со звонком и уже по привычке усаживаемся на заднюю парту, раскладывая перед собой тетради.

— И все-таки? — не выдерживает подруга спустя двадцать минут нудной лекции.

— Не хочу об этом говорить! — отрезаю, сразу же догадываясь, о ком пойдет речь.

— Зря, вы, оказывается, прикольно смотритесь вместе. Девчонки с нашей группы так активно пускали слюни, когда ты выскочила из его машины.

— Что?! — я даже писать перестала и воззрилась на подругу как на психически нездорового человека. — Ты же шутишь, да? Не