Тайная любовь моего мужа - Амелия Борн Страница 22

– К черту Милу, – резко прервал он меня. – Я не о ней хочу говорить сейчас. О нас…

– А нет больше нас, – парировала жестко. – Ты для этого от души постарался. А теперь почему-то воображаешь, что если ты готов забыть свою любовницу вот так легко и просто, словно ничего и не было, то и я тоже могу это сделать. Нет, Леша, не могу. И не смогу никогда.

Он смотрел на меня – все еще даже не думая отступать, освободить лестницу и дать мне пройти. И не оставил мне иного выбора, кроме как сказать – отчетливо и ясно:

– Отойди немедленно. Или, клянусь, я тебя ударю.

– Не могу, – прохрипел, не опуская взгляда. – Не могу тебя отпустить.

Я хмыкнула – презрительно, не скрывая накатившего отвращения.

– Хоть в чем-то ты был честен. Ты и в самом деле эгоист. И чувства других людей тебя совсем не волнуют.

Он сжал челюсти, напряженно сдвинул брови на переносице… Он словно вел в этот миг мучительную борьбу с собой самим, со своей сущностью.

Но внезапно случилось чудо. Покачнувшись, он отступил в сторону, открывая мне возможность обойти его и исчезнуть среди лестничных пролетов.

Медлить я не стала. Протиснулась мимо него, понеслась вниз, торопясь оставить все позади – его общество, наш нелегкий разговор…

Внезапным эхом от стен отскочили, догоняя меня, окружая со всех сторон, его последние слова…

– Я все равно тебя люблю. Тебе от этого не сбежать, Кира.

***

После всего этого дня, казавшегося просто бесконечным, хотелось лишь одного – добраться до кровати и просто упасть в ее мягкие объятия. Отключиться от реальности, хотя бы во сне избавившись от всего того, что преследовало наяву…

Но я знала: Артур будет ждать меня, чтобы вместе собрать конструктор – это был его неизменный ритуал перед сном. А Оля непременно потребует свое любимое печенье со стаканом молока – строго того, которое она предпочитала…

Потому, припарковавшись во дворе, я вышла из машины и пошла к соседнему дому, где, как помнила, располагался продуктовый магазин – еще со времен, когда меня самой даже на свете не было…

Стоя у полки, я мучительно вглядывалась в этикетки в поисках того-самого-печенья, когда внезапно услышала позади себя почти забытый, но так хорошо знакомый голос…

– Кира?..

Глава 21

Находиться и дальше в пустой квартире не было сил.

Кира ясно дала понять: пути назад нет. Способа заслужить прощение – тоже. Но он… Он отчего-то никак не мог с этим смириться. Не хотел даже думать, допускать и мысли о том, что это – конец. Просто потому, что не представлял, как ему тогда жить дальше. Без Киры… без смеха и голосов детей, без всего того, что недавно только раздражало…

Только теперь понимал: то, что было у него с Милой – жалкий суррогат. Потому что, даже воображая себя влюбленным и счастливым, он ни разу и не думал о том, чтобы уйти из семьи, избавиться от детей и жены. Никогда и не намеревался делать что-то подобное…

Потому что, где-то в глубине души знал, где настоящее. Настоящая любовь, забота, ласка…

Но теперь все было решено за него. Кира твердо держала свои позиции, но и он, в свою очередь, четко осознавал, чего хочет. И что готов ради этого – на все. Терпеть, ждать, умолять…

Все становится таким бессмысленным, когда теряется самое главное.

Опустошенный, но все равно не готовый сдаться, он кинул последний взгляд на квартиру, куда когда-то не хотел возвращаться, а теперь едва находил силы уйти…

И направился к двери.

***

Первые минут десять он почти и не понимал, куда едет. Просто кружил по улицам, гнал по шоссе, не имея никакой конечной цели, только одно желание – проветрить усталую голову.

Но рано или поздно все равно пришлось бы остановиться. Ему нужно было где-то спать, чтобы наутро явиться в офис и быть способным хоть на какую-то деятельность. Ему необходимо было, в конце концов, переодеться во что-то презентабельное, чтобы встречаться с клиентами…

От мысли, что придется ехать к Миле, резко затошнило, во рту появился неприятный привкус. Но выбора не было, раз уж Кира вывезла все его вещи именно туда.

Наверно, его даже восхищала ее стойкость и каждый поступок, пусть даже направленный против него самого. И одновременно – все это ужасало, потому что приходилось принять тот факт, что легко с ней отныне не будет.

Домашняя, нежная Кира на его глазах превратилась в разъяренную валькирию. И только он сам был в этом виноват.

Подъехав к дому, где поселил любовницу, он еще некоторое время сидел в машине, не зная, как заставить себя выйти и подняться в нужную квартиру. Но выбора не было. Бросив взгляд на часы, он отмел все ненужные мысли и решительно распахнул дверь автомобиля, позволяя зимнему ветру накинуться на него со своими студеными объятиями.

О своем визите он Милу не предупредил – второй телефон так и остался в офисе, полностью выключенный. Но, в конце концов, по ее словам, вся ее жизнь – это сплошное ожидание его прихода, так что какого черта он вообще должен был церемониться?

Повернув ключ в дверном замке, он просто шагнул внутрь.

Пахло какими-то благовониями, показавшимися ему сейчас попросту тошнотворными. Играла негромкая, расслабляющая музыка…

В голове вспышкой пронеслась мысль: неужели Мила была не одна? Быть может, он, сам о том не подозревая, уже давно носил ветвистые рога, как почетный олень?

Впрочем, оленем он и был. Все его поступки – череда идиотских порывов с чудовищными последствиями.

Не разуваясь, он решительно протопал в комнату, из которой доносилась музыка. Картина, представшая его глазам, немало обескуражила…

Нет, никакого другого мужика здесь не было. Просто Мила лежала на диване, задрав ноги к потолку и свисая головой вниз, к полу, и… дымила?..

Причем, без сомнений – во рту у нее была какая-то дрянь.

– Хорошо тебе? – сухо поинтересовался он.

Она вскочила так резко, что едва не упала с дивана. Совершив завидный пируэт, неловко приземлилась на пол, растерянно глядя на него сквозь прорези… что это было? Маска для лица?

– Львеночек! – вскрикнула она, прижав руки к груди, словно пыталась унять бешеное биение сердца. – А я тебя не ждала…

– Я вижу, – холодно резюмировал в ответ.

Она поднялась на ноги, отбросила с лица маску и радостно кинулась ему на шею…

Он перехватил ее прежде, чем она успела бы прижаться своими прелестями к его телу.

Заглянув ей в лицо, он невольно отметил: какая