Нестандартный ход (СИ) - De Ojos Verdes Страница 22

— Остановись, — крепким захватом его ладонь легла на её плечо, пригвоздив к месту, а Роман пронзил острым взглядом, — я хотя бы сам довезу тебя.

— Не довезешь, Разумовский, — Элиза произнесла это так непреклонно, одновременно сбросив с себя мужскую руку, что он больше не предпринял новых попыток. — Меня ждет такси. А тебя — работа. Всего хорошего.

Вот так, увы, менее чем за сутки от доверительного шепота во мраке просторной гостиной девушка дошла до язвительного тона и повышенного голоса в адрес Романа.

О чем многим позже всё же пожалела, признавая свою неправоту…

Но не сразу.

[1] Тот — древнеегипетский бог терпения и выдержки.

[2] Речь об устройстве поиска, упомянутом в х/ф «Форсаж 7».

Глава 9

«Умное выражение лица у мужчин — то же,

что правильность черт у женщин; это род красоты,

которую и самые тщеславные люди желали бы иметь».

Жан де Лабрюйер

В свои за семьдесят Анастасия Ильинична выглядела не просто бодрячком, а эталоном. Пышущее здоровьем, энергичное и стройное тело, облаченное в строгое вечернее платье черного цвета, плавно перетекало по всему залу от одной группы гостей к другой. Поздравления принимались в виде либо вежливого кивка, либо поверхностного рукопожатия. И редко — поцелуя в щеку или ухоженную руку, которую язык не повернется назвать сухонькой.

Рома, принявший на себя первую волну прибывших, передал эстафету и сейчас без особого интереса наблюдал за этими перемещениями и ажиотажем, находясь поодаль от общей массы, и изредка потягивал свой коньяк. Последним торжеством такого масштаба было его тридцатилетие почти год назад, но оно протекало без всполохов сплетен о Разумовских. А сейчас, скомкивавшись, большинство гостей бросали любопытные взгляды в членов семьи и перешептывались. О приговоре, вынесенном Руслану. Подобного рода новости, странным образом, разлетаются лучшего всего и со скоростью света.

— Стервятники… — выплюнула бабушка, с ослепительно радужной улыбкой приблизившись к нему спустя час величественных странствий. — Каждый второй спросил меня про твоего брата.

— Я предлагал перенести празднование.

— А я сказала, что такого удовольствия никому не доставлю! — возмутилась, поджав и без того тонкие губы, которые на миг исчезли и вернулись. — Как ты не понимаешь, это было бы признанием нашего унижения…

— Ты утрируешь, бабушка.

— Тебе свойственно в своей манере смотреть на вещи философски. Жизнь куда более прозаична и примитивна. Ты не хуже меня осведомлен, дорогой мой. Все эти приличные люди — грязные сплетники, которых проблемы других утешают, становясь ширмой, отгораживающей их собственные напасти. Смотри, там Фролова в компании Нестеровой. У первой — дочь третий раз проходит лечение в наркодиспансере за границей, у второй — сын бросил жену и детей и укатил с нимфеткой в Европу. Но для них обсудить заключение Руслана — это святое.

Ее прозрачно-голубоватые глаза, когда-то бывшие пронзительно-голубыми, зажглись гневом после упоминания о младшем внуке. Она оставалась непреклонной в вопросе его поступка — считала, что опозорил их фамилию.

— А никто не упомянул, что у Руслана родилась дочь? — выверенным тоном поддел Рома женщину, поднеся бокал ко рту, и поверх стекла столкнувшись с ней взглядами. — Жаль, что первая правнучка не столь важна, как престиж и подорванный статус…

— Этот ребенок…

— Богдана. Ее назвали Богданой.

Подошедший со стороны бабушки отец так и застыл за ее спиной, услышав имя малышки. Потерянно глянул на сына и тут же отвел виноватый взор.

Что ж, хоть что-то человеческое в нем есть. Радует данное открытие.

— Этот ребенок, — гнула свою линию Анастасия Ильинична, — не может считаться нашим…

— Да, то же самое ты говорила обо мне, — напомнил, иронично усмехнувшись. — Завидую стабильности твоих суждений.

Она очень хорошо держала марку. И получив своеобразную словесную пощечину, даже не дернулась. Но…воспоминания и намек, видимо, вызвали выброс дозы яда, которую она не преминула выплеснуть на него:

— Ты хотя бы был наполовину Разумовским. Шанс на что-то стоящее существовал… Борьба генов была оправдана. А здесь…четвертинка. Сомнительные перспективы.

— Прекрати, пожалуйста, мама, — одернул её отец, поравнявшийся с ними.

Рома внезапно ощутил дикую усталость. Одни и те же темы. Одни и те же интонации. Одни и те же чувства. Из года в год. Из десятилетия в десятилетие. Даже смерть матери не изменила к ней отношения свекрови, которая теперь проецирует все на Еву, будто питаясь негативом и своим мнимым превосходством. А ведь девушка ей действительно понравилась, он помнил их беседы за столом в день своего рождения, когда Руслан привел ту на торжество. Но, наверное, гордость, заносчивость и истинное природное высокомерие не дают ей отойти от сложившегося сценария, в котором нет места простым смертным, коими являются все безродные личности в ее понимании. Те, что не носят громких потомственных фамилий и не владеют завидными оборотами.

— О, а вот и Саврасовы! — встрепенулась Анастасия Ильинична, моментально забыв о нынешнем разговоре. — Пойдем-пойдем, встретим…

Рома, которого цепко ухватили за предплечье чуть ниже локтя, спешно отложил стакан на столик и любезно предоставил изгиб руки бабушке. Они направились ко вновь прибывшей группе гостей, состоящей из родителей и двух дочерей с весомой разницей в возрасте. Он смутно помнил их, но те с большой теплотой поприветствовали его самого, будто знакомы минимум с прошедших трех жизней.

Мужчина осознал подоплеку только после того, как ему весьма профессионально и максимально оперативно сбагрили старшую блондинку с подачи бабушки:

— Ольга, мне кажется, у вас с Романом найдется много общего.

От прозвучавшей банальности практически сводило зубы.

Упомянутая Ольга натурально потупила свои зеленые глазки, а потом робко подняла их на собеседника. Выжидающе.

Он беззастенчиво, но в рамках приличия прошелся по ней, лениво водя взглядом по ладной фигуре, и мысленно прикинул рост. Если убрать туфли на высоченных каблуках, девушка едва дойдет ему до солнечного сплетения. Может, кого и умиляют такие диссонансы, но не его. Когда женщина смотрит на тебя будто с нижнего этажа, это вызывает довольно странные ассоциации. Далекие от чувств, которые должны просыпаться в обществе притягательной дамы.

Чего она от него ждала, Рома примерно представлял, но ожиданий этих не оправдал. Перекинулся парой вежливых фраз и убрался восвояси. Через пять минут Анастасия Ильинична настигла его у очередного фуршетного столика, коих в помещении было не меньше двух десятков, и зашипела, не переставая улыбаться:

— Красивая, перспективная девчонка. Родовитая. И невеста завидная. Чего ты нос воротишь? Всё лучше, чем твоя бывшая…

Куда же без упоминания Светы? Пусть и прошло уже больше полугода с окончательного расставания. Сначала казалось, что девушка действительно понравилась бабушке, но ярой представительнице рода Разумовских разве может кто-то понравиться по-настоящему?..

Мужчина спокойно дожевал закуску, однобоко улыбаясь. И восхищаясь этой ее величественной манерой говорить неприятные фразы с самым что ни на есть доброжелательным видом. Наклонился и едва коснулся своей щекой ее щеки в прощальном жесте:

— Мне пора.

— Роман! — требовательно и жестко воспротивилась такому повороту.

— Хорошего вечера…

По пути к выходу пожал руки отцу, дяде, чмокнул двоюродную сестру и улыбнулся ее матери. Была еще пара-тройка гостей, пожелавших задержать его на два слова. И после живых препятствий Рома наконец сел в свой автомобиль. В лучшем случае его ждала полуторачасовая дорога до дома, в худшем — от двух часов в зависимости от интенсивности и протяжности пробок.

Времени, чтобы подумать, было предостаточно. Как ни старался оставаться объективным и отгородиться от осуждения, он всё же был обескуражен отношением отца и бабушки к факту рождения Богданы. И реально осуждал, пусть и не высказался вслух. Разве можно с таким равнодушием принять эту новость? Для него их реакция оказалась неожиданной, пусть и восторгов особых не предвещалось, но всё же… И ничего с этим не поделать. Смог бы переубедить старшее поколение? Нет. В таком возрасте люди не меняют своей позиции.