Покорить Генерального (СИ) - Лакс Айрин Страница 22

Характер у Виолы оказался кремень!

— Хорошо, как знаешь. Но не торопись брать кредит. Вполне возможно, у Ширликова совесть проснется, и он сам вернет тебе все деньги. До последней копейки. Как, говоришь, называлась его клиника?

***

Виола

Зачем-то спросил название клиники. Я была еще немного не в себе, ответила.

Громов умчался так же быстро, как появился.

Я вернулась к нашим родственникам, ряды которых значительно поредели. Поняв, что новостей о здоровье всеми любимого деда еще нет и будут не скоро, они начали расходиться: у кого-то работа, у других — дети, ежедневные хлопоты.

В числе первых ретировалась пристыженная тетка. Судя по облегчению на лицах родни, они были рады, что хоть кто-то поставил хабалку на место, но ни за что не признались бы вслух об этом. Остались только я и Витюшка.

Я, можно сказать, от работы на сегодня отпросилась, а Витюшка недавно уволился. Снова. Тот еще здоровенный лоботряс, на шее у своей мамки сидит — той самой, что на меня кричала.

“Если все сложимся, то не придется деду стоять в очереди за имплантами для сердца” — закинула я сообщение в общий чат.

“Дай деду хотя бы после одной операции отойти!” — отозвалась двоюродная сестра.

“Чисто уточнить: операция еще идет. Мы даже эту еще не пережили!” — добавил дядя.

Что ж…

— Методы мамкиного ора я не одобряю, — отозвался Витюшка, прочитавший чат. — Но в одном я с ней согласен. Деда трогать не стоило. Жил бы себе глухой и жил, подумаешь. Мы привыкли… Зато не слышит ничего лишнего! — добавил он.

— Это ты так радуешься, что можешь девок своих однодневных за стеной из гипсокартона трахать, пока дед смотрит в телек и ничего не слышит, только картинки смотрит? — уточнила я. — Очень… Благородно. А как же музыка? Пение? Дедушка всю жизнь музыкантом был, на большой сцене выступал. Как ты не понимаешь? Как вы все не понимаете? Для него самое важное ускользает… И каким бы молодцом он не держался, я замечаю, как ему этого не хватает. А вы… Вам всем только одно надо — лишь бы дед тихонечко сидел и никому не мешал. Все!

— Так и живет он с нами. Не с тобой, — заметил Витюша. — И кстати, врач что сказал? У него после приступа сложности, да?

— Еще не известно.

— А то мы не знаем, как людей разбивает, ага. У мамки на работе начальник инсульт хватил. Здоровенный бык, в качалке железо тягал… После инсульта полгода лежал как фантик, задницу ему подтирали. Так что давай… ты тут не разгоняйся со своими операциями. Если выживет, привезут нам лежачего и ухаживай за ним, пока ты умничаешь! Скидываться придется не на операцию, а на пеленки и массаж. И вообще… — развернулся корпусом в мою сторону. — С хера ли мы должны твои косяки за свой счет разгребать? Кто все это затеял? Ты… Вот ты и готовь свой кошелек. А то понакупала себе элитных квартир, деловая. Может, у хахаля попросишь, который прилетел, ну? — хмыкнул.

— Заткнись, маменькино недоразумение. Тридцать седьмой год на шее у мамки соплей болтаешься, никак не слезешь! — отбрила я.

Нечего мне тыкать и командовать мной.

Я немного растерялась, чувствуя вину, когда тетка на меня налетела.

Но благодаря Громову, вернула уверенность в себе и посмотрела на Витюшку свысока.

— Если такая умная, то и забери деда к себе.

— Может быть, и заберу. А то я не знаю, что ли, зачем вы его у себя маринуете? Подбиваете завещание его составить на себя…

На лице Витька заиграли какие-то мышцы, очевидно, отвечающие за мыслительные процессы.

— Нет, еще чего. Ты его в могилу точно сведешь. Операциями. Сами справимся. С уходом, — буркнул и сам потянулся за телефоном, кинул в чат:

“Виола дело говорит. Надо скидываться. Только пока не на операцию, а на уход за дедом…”

Поднялась новая волна обсуждений.

О, боже, помоги мне пережить этот сложный день!

Как оказалось, пережить этот день — еще не самое сложное.

Намного сложнее будет встретить завтрашнее утро.

Глава 24

Глава 24

Виола

Восемнадцатичасовая операция прошла успешно. Усталый хирург пообещал, что дедушка будет жить, но честно предупредил, что предстоит долгая реабилитация.

На радостях я обняла врача, сжав изо всех сил. Он откашлялся и отступил, извинившись. Я записала его номер телефона и маякнула сразу же в ответ, чтобы записал мой номер.

Хотелось потом поговорить позднее, обсудить последующее наблюдение и лечение деда. Пока же наседать на него не стала, хирург и так задержался на смене дольше положенного. Операция была экстренной, отказаться или отсрочить было нельзя.

— Вы человек! Человечище… Дай вам бог здоровья! А можно… Можно мне к деду на минуточку?

— Он в реанимации. В себя не пришел, — выдохнул врач устало.

— Пожалуйста, Александр… Васильевич!

Врач вздохнул, махнул рукой.

— Пройдемте. Проведу. Только халат наденьте, — скользнул взглядом по фигуре. — И только на минуту. Ясно?

— Ясно-ясно…

***

Вернулась к себе уже под вечер, едва переставляя ноги от усталости. Хотелось только одного — умыться и лечь спать. Наверное, на диван. В спальню не пойду. Я так и не прибрала после Громова. Просто не успела, мне позвонила тетка и сообщила, что деду плохо.

Поэтому я не сменила постельное белье, и вся комната, наверное, до сих пор пахла нашим сексом.

Надо поставить дополнительный будильник, чтобы не проспать.

И спросить у Грома, на какой день перенесли заключительную презентацию, и…

В голове строем закрутились мысли о работе.

Усталый мозг радостно перерабатывал полученную пищу и словно отдыхал, перебирая привычные рабочие задачи.

Тут все понятно и просто. Четко. Есть система.

В жизни же — сплошной бардак.

Я, кажется, начала понимать Громова и его образ жизни — редкие, но затяжные загулы, срывы… Просто, чтобы нахвататься впечатлений, и снова вернуться в ту среду, где даже самая сложная задача — решаема, если разобрать ее на составляющие.

— Виолетта Павловна? — просипел голос в коридоре подъезда.

Я чуть сердечный приступ не схватила, когда из дальнего угла подъезда поднялась фигура в просторном спортивном костюме и двинулась ко мне шаркающей походкой.

— Что вы хотите? Кто вы?

Я крепче сжала сумочку от Guess. У нее такие плотные, острые углы. Клянусь, отфигачу сумкой, если понадобится!

Кто он такой? Лицо капюшоном скрыто. Отброс? Вроде не похож. Спортивный костюм — фирменный, на ногах тоже оригинальные найки.

К тому же откуда отбросам знать мое имя-отчество?

— Кто вы такой? — еще раз требовательно спросила я.

— Держите…

Мужчина сунул левую руку в карман, вытащил из него две пачки купюр, протянул мне. Движения вялые, кое-как. Из-за сильно опухших пальцев, которые выглядели так, будто побывали в мясорубке. Правая рука вообще странно к телу прижата.

— Это ваше. За операцию… — прошамкал.

— За операцию?

До меня дошло.

Я быстро сдернула капюшон с головы мужчины и с огромным трудом узнала в опухшем, почерневшем лице черты Ширликова — того самого врача и директора клиники, куда я обратилась для восстановления слуха дедушки. Смазливое лицо красавца превратилось в отбивную.

— Держите. И простите, пожалуйста, за все, — кивнул осторожно и попятился, снова накинув на голову капюшон.

Я автоматически спрятала деньги в сумочку — даже навскидку там гораздо больше... Я в шоке молча смотрела, как он уходил — едва переставляя ноги, поскуливая, как побитая собака.

Еще эти ссадины на все лицо, как будто его по асфальту протащило…

***

Просыпаться утром было не сложнее, чем всегда. Гораздо сложнее было поехать на работу, как ни в чем не бывало.

В памяти был жив наше секс с Громовым. Ох, еще бы он не был жив в памяти! Как говорится, когда забывать-то, если он мне всю ночь бесстыже снился, а в телефоне еще красовалось это его откровенно-пошлое сообщение с претензией.