Давай забудем друг друга - Мила Любимая Страница 22

Егор всегда оставался бесконечно милым и заботливым, не претендовал на роль бойфренда. Не надоедал своим присутствием и вниманием, приходил на помощь, приезжал в любое время дня и ночи. Потому невероятно трудно теперь осознавать, что все это лишь умело спланированная игра. И кстати, о ней…

Футбольный матч в самом разгаре.

Наша команда играла с ребятами из другого универа. Стадион переполняли возбужденные фанаты. У девчонок вообще крышу снесло напрочь.

Половина из них стояли полуголые, держали в руках плакаты и орали, словно припадочные. Старательно делали вид, что футбол – их любимое развлечение. Хотя большинство, как и я, его на дух не переносит. Потные парни гоняются по полю за мячом? Увольте! Но Никита и здесь умудрялся выглядеть безукоризненно.

– Привет! – Неожиданно на лавку рядом со мной приземляется главная стерва нашего курса, Регина Филатова. – Есть минутка?

Я мгновенно вся напряглась.

Всем известно, Регина не отличается даже минимальным дружелюбием.

Она вообще ничем не отличается. Токсичность распыляет каждым своим взглядом. Ее и подруги на дух не переносят, за глаза ругают последними словами.

– Привет, Регина!

– Ну что, вы с Тарасовым снова вместе? – Она откидывается на спинку, изящно закинув ногу на ногу. – Я думала, ты слегка умнее, Князева.

– Мы не вместе, – возражаю ей и перевожу взгляд на поле. Ник как раз забил гол, и стадион взорвался от шума болельщиков. – Не понимаю, с чего ты это взяла, Филатова. В любом случае не твое дело.

– Фу, как грубо! – кривится однокурсница. – Хамить некрасиво, Мирочка. Тем более я пришла с благими намерениями. Позволь помочь тебе добрым советом. Знаю, мы не особенно сильно близки, но…

Помочь?

Да она издевается.

Регина Филатова и слово «помощь» просто по жизни несовместимы. Скорее всего, очередную гадость задумала. Девчонки вроде нее таких, как я, считают мусором под своими ногами, мелкими и незаметными букашками.

– Регина, – качаю головой, пытаясь абстрагироваться от всего. – Я с тобой дел никаких иметь не хочу.

– Тарасов уже забил решающий гол? – Она наклоняется ко мне, злорадно усмехаясь. – Смотри, Князева, потом не говори, что тебя не предупреждали. Весь универ уже в курсе, что Ник на своей даче жарил тебя при любом удобном случае.

Сердце до боли екнуло и дальше забилось неровно, мешая мне нормально дышать.

– Это он так сказал? – тихо переспрашиваю я.

– Дорогуша, когда позволяешь парню лапать себя на каждом шагу, разговоры не нужны. Сейчас Тарасов закончит свой забег, и ты вновь будешь ходить по коридорам бледной зареванной тенью.

Регина плавно поднялась со своего места и молча двинула вниз, к своим ядовитым подружкам. Уже и шум стадиона стих, а я все сидела и не понимала, что мне делать. Значит, все вокруг обсуждают, как мы с Ником весело проводим время?

Шикарно просто! Именно этого я и боялась.

Мало того, что между нами точно ничего нет и не будет, так я стала еще и новым предметом для злых шуток элиты. В искренние побуждения Филатовой не верю…

– Князева, – Ник целует меня в щеку, следом обнимая за плечи, – чего грустная сидишь?

– Уже победил? – хмурюсь, отстраняясь от него.

Всех, но не меня.

В этот раз я не дамся без боя. Может быть, когда-то я и ждала, как он постучит в мое сердце, но те времена давно остались в прошлом.

– Всех, – сухо кивает он и берет меня за руку. Пальцы крепко переплетаются с моими. – Что тебе Филатова наговорила?

Ах, то есть мы в курсе!

Сейчас начнет вешать на уши новую порцию сказочной лапши под сахарным соусом. Вот только я больше не та наивная и доверчивая девочка-первокурсница.

– Неважно. – Под трибунами шумят друзья Ника с Сотниковым в главной роли. – Поздравляю с очередным триумфом, Никита. Но твои…

– Подождут. – Он двигается ближе ко мне. – У меня сейчас одно желание, Князева.

– Дай угадаю…

– Надрать тебе задницу, – перебивает Тарасов и широко улыбается. – Вместо того чтобы слушать всех подряд, можно спросить меня, напрямую.

Он слышал, что сказала Филатова… Потому что иначе зачем Ник все это сейчас делает?

– О чем? Иди к ребятам. – Я уверенно встаю и делаю шаг в сторону лестницы, но у Тарасова явно были на мой счет другие соображения.

Он хватает меня за талию и резко тянет на себя, так что я оказываюсь у него на коленях. Грязный и весь мокрый после игры прижимает к своей груди и отпускать не планирует.

– Никита! – Я пытаюсь вырываться из его объятий, но парень только смеется мне в ответ. – Пусти меня, говорю!

Одной рукой он держит меня за талию, второй перехватывает за шею и впивается своими горячими губами в мои холодные. Прикусывает за нижнюю губу, слегка оттягивает ее вниз и врывается языком в мой рот, целуя по-настоящему, по-взрослому.

Это! Неправильно!

Пробую оттолкнуть Ника, прекратить это жаркое безумие между нами, но он только качает головой и набрасывается на мои губы снова. Руки сами скользят на его шею, потом выше и выше, зарываясь в волосы. Стон – то ли мой, то ли его, плевать!

И не знаю, как далеко бы мы зашли и остановились бы вообще, но мне точно чертовски повезло.

– Ник, ты как, здесь остаешься или с нами? – Сотников хитро подмигивает мне. – Я, конечно, понимаю, что у тебя здесь хорошая компания, но бери Князеву с собой. Найдете еще, где уединиться. Выезжаем через пятнадцать минут.

Опускаю глаза, чтобы только не смотреть сейчас на Ника.

Снова чувствую себя не на своем месте. Куклой, пущенной в расход. Даже не стесняются при мне же обсуждать, как Тарасов натянет на все согласную и готовую Мирославу и будет драть меня и в хвост и в гриву.

Ненавижу!

Не надо было отвечать на поцелуй, позволять себе забываться в горячих и сильных руках. Не давать его губам заходить так далеко.

Просто идиотка! Глупышка с разбитым сердцем.

– Мы не поедем, – возражает Сотне Тарасов. – Все, свали в закат.

Дима очень быстро сбежал вниз по лестнице, и на стадионе теперь остались только мы двое. Я должна расставить все точки над «i». Сейчас или никогда.

Потому что пока до этого упертого мажора не доходит прописная истина.

И как бы мое тело ни реагировало на ласковые прикосновения, как бы мои губы ни желали обратного – у этой связи нет никакого будущего. Он возьмет меня, отряхнется и пойдет дальше. А я… я… будем честны –