Сандра Браун - Поцелуй на рассвете Страница 23

— Ладно, уговорил, и, ради Бога, избавь меня от этих ужасов. — У ближайшего светофора Брин развернулась. — Только предупреждаю, не надо видеть в этом то, чего нет. Я просто поступаю так, как поступил бы на моем месте любой гуманный человек по отношению к другому человеку.

— О, я понимаю и очень ценю твою гуманность, — серьезно сказал Райли, но Брин почувствовала за его словами насмешку.

Несколько кварталов они ехали молча. Наконец Райли сказал:

— Знаешь, что это мне напоминает?

— Что?

— Ночь, когда мы поженились.

Машина резко вильнула, и Брин чертыхнулась.

— Яма на асфальте, — объяснила она.

Но Райли знал, что дело вовсе не в асфальте, просто Брин вспомнила ту ночь, когда она стала его женой.

— Тогда мы все бросили и рванули на озеро Тахо, помнишь?

Разве она могла забыть?

— Да уж, ты все бросил в самом прямом смысле.

— Ты имеешь в виду полотенце?

— Да.

— О черт! — простонал Райли, когда воспоминания унесли его в прошлое. — Твоя рука лежала на мне, и я умирал от желания. Я тогда сказал: «Будь моей, Брин». А ты ответила…

— Нет, Райли, я не могу.

Брин оттолкнула его и опустила глаза, но тут же подняла взгляд. Господи, как же он красив!

— Не можешь? — прохрипел Райли.

— Не могу.

— Но ты сказала, что любишь меня!

— Да, сказала. — Брин застонала. — Я тебя люблю, но не хочу стать еще одной из твоих бесчисленных поклонниц. Я все знаю о твоей коллекции скальпов. Твои сексуальные подвиги — любимая тема женских разговоров за чашкой кофе в студии. Не хватало еще, чтобы мое имя трепали наравне с другими. А когда я тебе надоем и ты меня бросишь, мы больше не сможем работать вместе.

— Ты хочешь сказать, что не ляжешь со мной в постель?

— Вот именно.

Райли осторожно положил обе руки ей на плечи.

— Ты не веришь, что я тебя люблю?

— Верю. Точнее, я верю, что ты в это веришь. Но…

— Ты не веришь, что я чувствую к тебе совсем не то, что к другим женщинам? Что мои чувства серьезны?

Брин прикусила губу и покачала головой.

— Но я правда люблю тебя, Брин. И я хочу заниматься с тобой любовью. Что я должен сделать, чтобы ты легла со мной в постель?

Брин улыбнулась:

— Женись на мне.

— Хорошо.

Голова Брин дернулась так резко, что на миг ей показалось, будто в шее сместилось несколько позвонков.

— Что ты сказал?

— Я сказал «хорошо». Хорошо, я женюсь на тебе. Я надеялся, что ты поставишь такое условие и это избавит меня от необходимости вставать на одно колено. Представляешь, как нелепо выглядит голый мужчина, стоящий на одном колене? А если бы ты ответила отказом? Хорош бы я был — мало того, что униженный, так еще и голый при этом.

— Н-но… я просто пошутила.

Райли бросил на нее из-под нахмуренных бровей такой взгляд, от которого все женщины в зрительном зале перестали бы дышать.

— Ты всегда играешь с мужчинами в эту игру? Всем в шутку предлагаешь на тебе жениться?

— Нет, но…

— Так ты выйдешь за меня, Брин?

Брин утонула в бездонных лазурных озерах его глаз и впоследствии так и не могла толком вспомнить, как она говорила «да».

— Это безумие, — прошептала она полчаса спустя, когда уже они мчались на машине в направлении озера Тахо.

— Да, я без ума от тебя. Я обезумел и влюблен впервые в жизни.

Райли положил руку на застежку ее платья.

— Боюсь, мы войдем в историю, как двое сумасшедших, разбившихся на этой дороге, если ты не будешь смотреть вперед и… держать руки на руле.

— Хочешь, чтобы я остановился? — прошептал Райли ей в ухо. Его пальцы в это время легонько ласкали ее сосок.

— М-м-м… нет.

Рука Брин, лежавшая у него на бедре, поползла вверх и сжала его.

Райли тихо выругался и убрал руку с ее груди.

— Ладно, считай, что ты меня убедила.

Брин откинулась на спинку и мечтательно проговорила:

— Мои будут ужасно разочарованы. Маме всегда хотелось, чтобы у меня было настоящее венчание в церкви, длинное белое платье и все такое. Она потратила кучу денег, много лет подряд выписывая журнал «Невеста».

— Мы позвоним им завтра утром и пригласим провести с нами остаток уик-энда. Только в другом номере, естественно, — поспешно добавил Райли. — Как ты думаешь, я им понравлюсь?

Брин усмехнулась:

— Не так давно мама невзначай заметила, что мне пора остепениться и выйти замуж за приличного молодого человека вроде Джона Райли. Что пора подумать о семье, завести дом, сад и собаку.

— А твой отец? — В голосе Райли послышались неуверенные нотки. Брин уже рассказывала о своем строгом отце и его армейских замашках. — Интересно, что обо мне подумает адмирал Кэссиди?

— Как-то раз он пробурчал что-то в таком духе, что у Джона Райли слишком длинные волосы. Но ты не очень переживай, на его вкус, у всех волосы слишком длинные. Если это будет его единственным замечанием, считай, что ты принят с распростертыми объятиями. А как насчет твоей матери?

Брин знала, что отец Райли умер, а мать живет в Сан-Хосе.

— Ей я тоже позвоню и приглашу к нам. Раз уж мы не пригласили их на свадьбу, устроим настоящее семейное торжество и попытаемся загладить свою вину.

— Как ты думаешь, я ей понравлюсь?

— Шутишь? — Райли даже повернулся к ней, снова перестав следить за дорогой. — Она много лет твердит, что я ловкий прохвост и больше всего мне нужна хорошая женщина, которая возьмет меня в оборот.

Брин рассмеялась и прижалась к нему.

— Я собираюсь тебя взять, но не в оборот, а в мужья.

На протяжении долгого пути они рассказывали друг другу разные подробности о своей жизни, знакомились по-настоящему.

Брин предполагала, что они поженятся в одной из дешевых церквушек, которые как грибы выросли вдоль шоссе, стоило им только пересечь границу штата Невада. Церкви эти наперебой зазывали клиентов яркими неоновыми рекламами, содержание которых было везде однотипным: низкие цены, обслуживание двадцать четыре часа в сутки, искусственные цветы и органная музыка — за отдельную плату. Особо подчеркивалось, что анализ крови не требуется.

Однако Райли затормозил перед церковью причудливой архитектуры, стоявшей в отдалении от шоссе в окружении высоких сосен. Эта церковь отличалась от остальных шпилем и витражами в окнах. Сквозь цветные стекла струился мягкий приглушенный свет. Райли помог Брин выйти из низкого спортивного автомобиля, взял под руку и повел вверх по лестнице к арочному входу в церковь.

Войдя внутрь, Брин ахнула от удивления и восторга. Вся церковь, сияющая огнями бесчисленных свечей, была украшена белыми цветами, причем живыми. Центральный проход, устланный ковром, вел к алтарю, перед которым стоял солидный священник в очках, словно сошедший с картины Нормана Кента. При появлении жениха и невесты сидевшая за органом пышногрудая женщина, по-видимому, жена священника, улыбнулась им ангельской улыбкой, и церковь наполнилась звуками традиционного свадебного марша.