Лия Флеминг - Девушка с «Края Света» Страница 23

Выставив подбородок, она устремила взгляд на поле. Ей не хотелось увидеть усмешку на лице Долговязого Бена или дяди Тома. Трактора – редкие гости в этой части долины, и все захотят сказать что-нибудь язвительное, когда она закончит. Дедушка Джо махнул ей и покачал головой. Бена интересовали лошади, а не механизмы. Геркулес и Гектор – вот его лучшие тяжеловозы. Трактором его не поразишь.

– Сначала мы едем на Медовые болота, потом к Стаббинсам и затем на Верхний луг, – сообщил Реджи, заглянув в свои бумаги. – Там засеют овес.

– Да разве овес вырастет на такой высоте? – удивилась Миррен, зная, как там холодно и сыро даже летом.

– Так решили в министерстве. Время покажет. Ведь высокое качество там не обязательно; это же на корм скоту. Тут веками это была основная еда, – добавил он, увидев на ее лице пренебрежение.

– Да, но это края, где занимаются овцеводством, а не земледелием.

– Не спорь, девочка. Не нашего ума это дело, – засмеялся он. – Лучше давай-ка начинай! Вон у тебя сколько зрителей.

Миррен изо всех сил старалась, чтобы борозды были прямые, вела трактор без рывков, выворачивая на пастбище пласты дерна, распахивая луга, над которыми в июне витали запахи клевера и погремка, лютиков и других трав. Все эти дикие цветы будут запаханы. А ведь сколько тут летом пчел! Земля тут богатая и влажная, вместе с овсом будут расти и дикие травы. Придется их выпалывать, присматривать за посевами, пока овес не созреет.

Так она плыла по полям, ныряя в ложбины, надеясь, что все уже вернулись к своим делам, но как только она доехала до края поля и повернула назад, неизвестно откуда с криком «Джеронимо!» выскочило загоревшее лицо.

Это был Джек, приехавший в увольнение. Он был в своем репертуаре, сначала напугал ее до смерти, потом насмешил, и она на миг отвлеклась от работы. Трактор вильнул, борозда была испорчена.

– Смотри в оба! – сердито заорал Реджи. – Гони отсюда этого кретина! – При виде кривляний Джека ее разобрал смех, и она ничего не могла с собой поделать.

– Гляди, что я из-за тебя натворила! – напустилась она на ослепительно красивого солдата. – Вот погоди, ты у меня дождешься! Ведь война идет, а ты…

Она не собиралась останавливаться, даже ради него. Она работала ради победы, это ее личный вклад, и поэтому отлынивать ей нельзя. Из-за Джека она испортила борозду, но ничего, сейчас она все поправит.

Джеку всегда удавалось ее рассмешить, а ее сердце всегда трепетало при виде его. Сумасшедший Джек, адский мотоциклист. Он довел Флорри до бешенства, когда принес мотоциклетные моторы на кухню и разложил на полу. Он с оглушительным ревом гонял по узким дорогам, словно это была гоночная трасса в Бруклендсе. Казалось, он ничего не принимал всерьез. Дядя Том надеялся, что он тоже станет фермером, но не на того напали.

– Что вы хотите? – фыркала бабушка. – Флорри ведь из семьи Керров, это потом она вышла за Уилфа Сойерби. Керры никогда не были хорошими фермерами, не та порода. Джек тоже не сможет сидеть на одном пятачке. Керры любят прыгать с места на место и мечтают получить все блага жизни, и сразу.

Как же тогда Флорри смогла жить на ферме с дядей Томом? – подумала Миррен. А еще Флорри веселая, любит посмеяться. А хлеб и пироги у нее получаются гораздо лучше, чем у всех Йевеллов.

Джек закончил мужскую гимназию, а она женскую. Он даже ездил со школой во Францию и неплохо говорил по-французски, а она с трудом справлялась с латынью и немецким.

Теперь он проходил обучение где-то под Лондоном, что-то связанное с минами. Он всегда относился к ней словно старший брат, но ведь они никакие не родственники. Девчонки всегда млели при виде его, когда он встречал ее со школьного автобуса и подвозил домой. Как могла она признаться им, что ей самой хочется заполучить его? Когда он появлялся, все словно солнышком озарялось.

Пожалуй, отчасти это объяснялось тем, что он спас ее в детстве. А еще он своими ужимками и гримасами выводил ее из грустного настроения. Джек вообще непредсказуемый; никогда не знаешь, что он выкинет в следующий момент. Еще он превосходно танцевал и в конце танца всегда поднимал ее в воздух. Иногда он глядел на нее так, что она вся вспыхивала и заливалась краской.

– Миррен, ты необычная, не такая, как все. Помни об этом. Я должен глаз с тебя не спускать.

Иногда он ходил с ней в кино и держал ее за руку, а в другой раз оставлял ее одну. В последнее время она чувствовала себя при нем неотесанной деревенщиной, и у нее появилось подозрение, что он завел себе в Лондоне какую-нибудь вертихвостку с помадой и кудряшками. Вообще, все девчонки тут же начинали жеманничать и хихикать, когда он глядел на них своими шальными черными глазами. А когда Лорна или Хилда кокетничали с ним, в ней вспыхивала ревность, и тогда она понимала, что влюблена в Джека по уши. Крэгсайд сразу опустел после его отъезда. Как-то раз Флорри заметила ее уныние и отвела ее в сторону.

– Я вижу, что ты неравнодушна к нашему Джеку, только не показывай ему этого. Он похож на моего отца и не любит, когда на него надевают узду. Не дави на него, и он сам придет. Правда, милая, он не из тех, кто рано женится, но если уж надумает, то выберет тебя. Он относится к тебе с нежностью.

Выслушав такое мягкое предостережение, Миррен вспыхнула и потупилась. Она влюблена в Джека Сойерби с девяти лет, и теперь поздно что-то менять.

Она торопливо закончила работу; и у нее осталось чуточку времени, чтобы вымыться и переодеться. После этого она отправилась в Скар-Хед послушать все новости от Джека.

В последующие месяцы все было распахано, засеяно и приготовлено к зимним холодам, но зима 1940 года выдалась на редкость морозной и снежной. Уиндебанк ждал настоящей, серьезной войны, но не дождался. Эвакуированные горожане, замерзшие и недовольные, вернулись в Лидс и Халл. Активистки Женского института мариновали и консервировали овощи, варили джемы. Фонд служб утешения устраивал концерты, лотереи, благотворительные базары, все, что могло вытянуть деньги из карманов осторожных фермеров. Из далеких мест приходили письма; в несколько семей были доставлены печальные телеграммы, которые никому не хотелось читать. Берт участвовал в летных операциях, и Бен тревожился за своего брата.

Потом, в начале июня, пришли известия о чуде в Дюнкерке[5] и об эвакуации, произведенной ужасной ценой. Джек был среди тех, кого вывезли в последний момент; он закладывал мины на берегу пролива[6] и был ранен.

Он высадился в Ливерпуле и вернулся в один из вечеров, изможденный, в лохмотьях. Беспробудно спал почти три дня, а потом ел все, что готовила ему тетя Флорри. После этого его направили куда-то на юго-запад на спецподготовку.