Маша Царева - Сидим, курим… Страница 23

М-да…

Ужин с Len'ой (crazy), ее олигархическим Пупсиком и двумя не то новыми лучшими подружками, не то требующими немедленного устранения конкурентками… Не могу сказать, что это была лучшая из возможных перспектив на вечер, я бы предпочла остаться дома и попрактиковаться в технике анималистического портрета на скорую руку — дядя Ванечка пристрастился рисовать домашних любимцев на заказ по фотографии и брал за такой портрет семьсот рублей, а мне бы тоже лишние деньги не помешали. Марина, не будь дурой, бодро соврала о съемках и осталась в стороне от местечкового рая гламура, в который…

… в который менее изворотливую меня отказался пропустить охранник с квадратным подбородком и непроницаемым лицом.

— Меня ждут, — вяло сопротивлялась я, — столик заказан на фамилию Кривошлепов. Кривошлепов Петр Петрович, а с ним…

— Я отлично знаю, кто такой Кривошлепов Петр Петрович, — охранник позволил себе довольно хамоватую ухмылочку, — вам не повезло: он здесь со спутницами.

— С тремя спутницами, — уточнила я, все еще улыбаясь, — и ждут они меня. Если вы позволите мне войти…

Даже не глядя на меня, он покачал головой.

Вечер был прохладным, низкое небо моросило препротивным дождем; кудряшки, которые я невероятным усилием соорудила из непослушных волос, потеряли форму и теперь унылыми паклями свисали на лицо. На мне была дешевая юбка из темного шифона, промокшая, она неприятно липла к коленям.

Что во мне не так? Что? Неужели у меня на лбу написано: девушка второго сорта, в дорогие рестораны не пускать? Вроде бы и принарядилась я, и вставила в уши единственные брильянтовые сережки, и разорилась на такси.

— Гланька! — из глубины ресторана Len'a (crazy) оживленно махала мне рукой. На ней было умопомрачительное платье — шелковое, струящееся, алое, наглое, как дразнящий плащ тореадора.

Мне показалось, что сумрачный страж гламурных врат пропустил меня неохотно.

Наложниц из мини-гарема Пупсика звали Анфиса и Лола. Пока мы пробирались к столику, Len'a (crazy) объяснила:

— Лола — журналистка. Хотя не понимаю, почему она так всем представляется. У нее даже среднего образования нет. А ее работа в СМИ ограничилась тем, что однажды она продала в газету «Скандалы» фотографию голой задницы певца N. Ты же знаешь N?

— Ну слышала что-то…

— Так вот, у Лолы был с ним роман. Вернее, не совсем роман, а так, перепихончик. Она этим жутко гордится. После того как в «Скандалах» вышла статья, N. бросила жена, с которой он прожил двенадцать лет. Но на Лолке он все равно не женился.

По мере того как рассказ Лены набирает обороты, затея поужинать с троицей кажется мне все менее привлекательной. Эх, ну почему я не сказалась больной? Почему-то я всегда чувствовала себя неуютно в обществе каблукастых когтистых барракуд, жалящих невидимым ядовитым зубом всех попавших в поле зрения мужчин с месячным доходом более десяти тысяч условных единиц. И они меня, соответственно, недолюбливают — не знаю уж почему. За презрительное любопытство, с их точки зрения, необоснованное?

— Анфиса — актриса, — продолжает Лена, — правда, она еще нигде не снималась. И в ГИТИС провалилась раз пять. Ты не смотри на то, как она выглядит, на самом деле ей уже черт знает сколько лет. Лет тридцать, не меньше.

Я удивленно приподняла брови.

— Они обе считают себя хищницами высшей марки. Но до меня им все равно далеко. Не знают, с кем связались, бедные. Женится он все равно на мне.

По мере приближения к столику выражение Ленкиного лица меняется с пренебрежительного на приветливое. Подойдя, она сначала смачно целует Пупсика в лысину, потом подмигивает Анфисе, потом снимает невидимую ниточку с Лолиного шерстяного платья. Идиллия, блин.

И только потом представляет меня:

— Девочки, это моя лучшая подруга Аглая. Петь, ты с ней уже знаком.

— Может быть. — Пупсик проявляет ко мне интереса не более, чем к официантке, которая едва не выпрыгивает из своей декольтированной блузы, чтобы произвести на него впечатление и заполучить в худшем случае щедрые чаевые, а в лучшем — заинтересованный взгляд плюс номер его телефона.

Лола и Анфиса относились к типажам полярно противоположным. Тем не менее обе были хорошенькими, как картинки.

Лола — томная брюнетка в стиле pin-up girl. Старомодные тугие кудельки обрамляли сердцевидное румяное личико; круглые голубые глаза, чувственная рана рта на белоснежной, как у мультипликационной принцессы, коже, ямочки на щеках. Она производила впечатление милашки, несмотря на то что рост ее зашкаливал за метр восемьдесят, а туфли она шила на заказ из-за нестандартного размера обуви — сорок второго с половиной.

Когда они стояли рядом, Анфисина белокурая макушка находилась аккурат напротив Долиной тяжелой (говорят, бюстгальтеры она тоже на заказ шила) груди, но это только в том случае, если Фиса надевала шпильки.

Миниатюрная загорелая блондиночка, во внешности которой не было ни грамма естественности, зато очарования — бездна.

Пупсик восседал между ними, как падишах, кошачья сытость в его слегка заплывших жирком глазах свидетельствовала о высшей степени довольства жизнью. Он то демонстративно принимался оглаживать круглые колени томной Лолы, то влажно дышал в ухо тоненько хихикающей Фисы, то через стол целовал Len'y (crazy) в ненакрашенные губы. Смотреть на все это было, если честно, противно. Мне казалось, что моя подруга Ленка — та самая Ленка, с которой мы путешествовали автостопом, встречали рассвет на набережных, шлялись по бульварам всю ночь напролет, взахлеб спорили о том, станет ли «Код Да Винчи» классикой, и хором плакали над фильмом «Реальная любовь», — моя Ленка совсем не должна была сидеть вот тут с таким довольным лицом. Не должна она пресмыкаться перед каким-то разъевшимся Пупсиком только потому, что тот пообещал подарить ей квартиру и серебристый внедорожник. Потому что шансов купить внедорожник — если уж он ей так нужен — в жизни будет много, а молодость-то одна, и не стоит так бездарно ее растрачивать. Ленка, моя Ленка, горячая, сумасшедшая, мечтательная Ленка — наверняка в глубине души она и сама все это понимала. Этим и объяснялось ее навязчивое желание прихвастнуть, щегольнуть перед нами с Мариной своими бирюльками и нарядами.

Бедная Ленка…

Наверное, жалость — или даже скорее сожаление — настолько явственно читалась в моих глазах, что Len'a (crazy) не выдержала: принялась вещать о путешествии, в которое Пупсик запланировал взять их троих.

— Это будет так романтично, — она закатила едва заметно подведенные глаза, — сначала мы отправимся на вручение оскаровской премии. У нас будут ВИП-места, естественно. Я давно мечтала познакомиться с Джорджем Клуни.