Елена Колядина - Краденое счастье Страница 23

– Что теперь? – спросила Лада у Николая, когда они сели в джип.

– Надо подумать, – ответил Николай.

Он быстро, по-хозяйски, ехал по городу. В центре Николай кивнул на растяжку над проспектом:

– Видела?

Лада, вытаращив глаза, уставилась на огромный черно-белый снимок Любы на фоне ростомера и с номером ниже груди.

– Уже и в рекламе снялась?! Ничего себе!

– И в депутатскую комиссию по нравственности попала, и на радио записалась, и по телевидению уже показывали.

– Слушай, а как это?

– Одна встреча с Путиным, и все дела! Ты же знаешь наших людей. Все перед руководством готовы раком стоять. Он еще рот не успел раскрыть, а подсералы эти торопятся тайные желания предугадать. А уж если попросил разобраться – разберутся на три метра в землю. Теперь понимаешь, как нам важно Любовь отыскать? Она же все двери открыла! Заходи, бери и подбивай бабки!

– У тебя к ней только денежный интерес? – с равнодушным видом спросила Лада.

– Как сказать? С одной стороны – денежный.

– А с другой? – замерев, произнесла Лада.

– Человек она надежный, – подумав, ответил Николай. – Не продажная. – Николай вспомнил Любины слова о том, какой он, Коля, добрый и умный. – В людях разбирается. С ней бизнес нормально будет вести. Понимает, что такое порядок, зачем он нужен.

– Да, в людях она разбирается, – согласилась Лада. – И не по деньгам оценивает. По-моему, ей вообще все равно, есть деньги или нет.

– В этом, Ладушка, Любовь Геннадьевна в корне отличается от вас.

– А ты напрасно так обо мне думаешь, – обиделась Лада. – Если я полюблю человека, то мне на его кошелек плевать! Я ребенка собираюсь родить только от любимого!

– Ладушка, да неужто ты по любви столицу бросишь и в дальний пограничный гарнизон поедешь?

– В гарнизон не поеду, – засмеялась Лада.

– Слава богу! – Николай свернул в тихий переулок, надеясь объехать пробку на проспекте. – Узнаю нашу Ладу.

Из огороженного оцинкованным железом двухэтажного дома, все окна в котором были распахнуты, громко пела Люба.

– Коля, это вроде она, ее голос!

– Я тебе говорю: она уже на радио успела записаться, по всем каналам крутят. Сам два раза слышал, – пояснил Николай и принялся жать кнопку каналов на магнитоле.

Люба подъехала к распахнутому окну. Машины, чей мощный храп нарушил звонкую тишину Любиной песни, уже не было. Дорога пуста и тиха, как деревенский проулок, только возле магазинчика, на другой стороне безмятежной зеленой улицы, цыганенок Вася весело хватал редких прохожих за рукава двупалой рукой с грязным ногтем. Прохожие шарахались, но потом, остановившись поодаль, копались в кошельках и карманах и испуганно или с брезгливой жалостью протягивали Васе монетки.

– Рахмат! – неизменно отвечал Вася.

Он не знал, что это значит. Но слово казалось ему сладким.

«Надо Васю в детский сад устроить и в музыкальную школу», – сказала Люба коляске.

«Ты сама сперва в музыкальную школу попади. Там небось тоже доллары берут».

«А давай позвоним Сталине Ильясовне, – предложила Люба. – Вдруг она согласится в долг уроки дать? Отдадим, когда заработаем».

«Заработаем, Любушка, – согласилась коляска. – Мы ведь не бездельницы».

Сталина Ильясовна ответила так порывисто, словно сидела у телефона и ждала ответа на вопрос «Ты меня любишь?».

– Любочка, ты? – взволнованно закричала женщина. – Только не вешай трубку!

– Я не повешу, – заверила Люба. – Может быть, вы со мной в долг позанимаетесь вокалом?

– Любочка, не надо денег! Я хочу заниматься с тобой бесплатно! – твердо сказала Сталина Ильясовна. – Я буду учить тебя, потому что мы – единомышленники по пению. И, надеюсь, друзья. Мне приятно с тобой общаться. Радостно слышать твой голос. И вообще, для меня это дело принципа. Приезжай прямо сейчас!

Люба сидела возле таксофона с разомлевшим лицом.

«Чего там?!» – нетерпеливо дергала ее коляска.

«К себе зовет. Прямо сейчас. Бесплатно будет со мной заниматься».

«Мне эта женщина сразу понравилась! – сказала коляска. – Движения этакие округлые, голос без скрипа».

– Любочка, ты сейчас где? – торопилась Сталина Ильясовна.

– У телефона-автомата, на каком-то проспекте. А, вот написано: проспект Мира.

– Запоминай мой адрес. Это не так далеко от твоего проспекта. Двери в парадное у нас заперты, но ты не бойся, в подъезде внизу, в будке, сидит консьерж. Позвонишь, тебе подъезд откроют. А внизу есть домофон.

– Ой, я уж запуталась. Я лучше сейчас приеду, и там, на месте…

– Хорошо. До встречи!

Поминутно спрашивая у прохожих дорогу, Люба добралась до утопающей в зелени улицы и нашла дом с высоченной аркой.

Возле дверей их уже ждал крепкий пенсионер с ухоженной лысиной.

– К Сталине Ильясовне? – утвердительно спросил мужчина.

– Ага.

– Уже спускалась, предупредила. Давай помогу в парадное въехать.

В холле мужчина снял трубку древнего черного телефонного аппарата и сообщил Сталине Ильясовне, что девочка уже прибыла. Внизу дожидается.

Сталина Ильясовна появилась немедленно. Решено было: мужчина понесет Любу на руках, а Сталина Ильясовна затащит коляску.

Очутившись на пороге квартиры, Люба восторженно замерла. В прихожую была распахнута двустворчатая дверь, за которой на блестящем паркете в солнечном квадрате стоял огромный белый рояль. Возле рояля возвышалась статная арфа. От двери Любе были видны угол бархатной вишневой банкетки, тафтяной подол портьеры и ваза с сухими розами.

– У вас тут как во дворце! – восхитилась Люба.

– Что ты, дорогая! Ты просто не видела дворцов. Есть тут у нас, на последнем этаже… Проходи, проезжай, вот здесь можно умыться, здесь – туалет. Какая у тебя стильная маечка.

– Правда? Мама вязала.

– Давай-ка посмотрим, коляска в дверь пройдет?

– Пройдет! У вас тут широко везде, как в поле. Хорошая квартира! Титан электрический или дровами топите?

– Титана давно нет. Водоснабжение централизованное.

– А мне нравится с титаном. Лежишь в ванной, дрова потрескивают, в трубе гудит… Песни хорошо сочинять. А где у вас все? На работе?

– Я живу одна.

– Да вы что? В такой большой квартире? А чего квартирантов не пустите?

– Как-то не приходило в голову, – засмеялась Сталина Ильясовна. – К тому же летом ко мне прилетают дети.

– С севера?

– Нет, они живут в США, в Атланте.

– Ух ты! Покажете фотографии детей?

– Обязательно! Вот это полотенце для гостей. Ты кофе пьешь или чай?

– Кофе. Три в одном. Хотя один мой близкий друг говорит, что это гадость.

– Правильно говорит. Умный человек. Заботится о своем здоровье.

– Очень умный! – Глаза Любы стали бессмысленными. – Добрый, нежный…