Джилл Мэнселл - Милли Брэди меняет профессию Страница 23

— Яйцо, — поправила Милли.

— Золотое яйцо, — согласилась с легкой улыбкой Орла. — Вернее, яйцо Фаберже из чистого золота, инкрустированное драгоценными камнями размером с диван. Именно поэтому, когда несколько лет назад я решила изменить свой писательский стиль, они мне не позволили. Они меня отговорили из страха, что это снизит их драгоценные прибыли. Но на этот раз я сделаю это, я буду избегать банальных ловушек, клише, вообще «формата Орлы Харт». Я хочу написать настоящий роман, просто чтобы доказать всем этим чертовым пронырливым критикам, что я могу! — Говоря это, она зло тыкала в рецензию, которую захватила с собой. — И наплевать на тех, кто больше любит не меня, а деньги. — Она умолкла, потом спокойно добавила: — Это относится и к Джайлсу.

Бумс.

Милли кивала — речь произвела впечатление. Орла использовала возможность, чтобы наказать Джайлса за то, что у него была связь. Возможно, она хотела устроить ему своеобразное испытание. Если грядущие перемены приведут к неудаче, Орла хотела знать, будет ли он ее поддерживать.

В богатстве и в бедности, в болезни и в здравии.

— Тебе придется поменять все имена, — предупредила Милли.

— Дорогая, я знаю. Я подумала, может, назовем тебя Гертрудой?

— Все же мне это кажется слишком радикальным шагом. — Милли поглядела в раздумье на неприглядную физиономию Кристи Карсона в газете. — Ты не можешь просто позвонить ему, крикнуть в трубку: «Паразит!» и сообщить, что у него нос как тухлая картошка?

Это было не так, но, чтобы ругнуться, Милли могла и погрешить правдой.

— Нос? Ха, он больше похож на козью морду. Думаешь, мне не хотелось этого сделать? — Орла подлила вина в бокалы и снова села на свой ротанговый стул. — Я ненавижу этого человека, всей душой ненавижу за всю эту ужасную мерзость, что он написал обо мне. — Она снова сделала паузу, затем пристально поглядела на Милли, ее взгляд выражал усталое признание. — Но самое отвратительное то, что он в принципе прав.

Милли ушла через два часа, после того как Орла выписала чек на пять тысяч фунтов и вручила ей. Святые угодники. Пять тысяч фунтов.

— Правда, это не обязательно, — запротестовала Милли, хотя сама так не думала. Будет ужасно, если Орла скажет: «Нет? Ладно. Я его забираю».

К счастью, она этого не сказала.

— Чушь. — Орла была резка. — Это деловое соглашение. Все по справедливости.

Верно, радостно решила Милли. По справедливости. Впрочем...

— Мне немного неудобно. Что, если в итоге получится книга, в которой героиня только и делает что смотрит «Жителей Ист-Энда», бреет ноги и старается поедать шоколад так, чтобы не пачкать одежду?

Несмотря на то, что она практиковалась годами, ей никогда не удавалось откусить от плитки «Кэдбери» так, чтобы не обсыпаться мелкими крошками.

— Все будет очень увлекательно, — успокаивала ее Орла. — А если ничего не будет происходить, мы спровоцируем нечто потрясающее.

— Боже.

— Все, что от тебя требуется, — раз в неделю докладывать мне обо всем.

Нельзя отрицать, что это были легкие деньги. Легкие-прелегкие.

— Я должна рассказывать всё?

— Все.

— И я должна называться Гертрудой?

Орла похлопала ее по руке.

— Дорогая, назовем тебя так, как тебе захочется.

— Отлично, в таком случае, — оживилась Милли, — можешь сделать меня похожей на Лили Манстер?

ГЛАВА 12

Странно это было — собираться на свидание, «которое совсем не свидание». Милли рассудила, что для приличия все же надо принять душ перед тем, как встретиться с Хью Эмерсоном. Но особенно наряжаться она не рискнула, чтобы тот не подумал, будто ей хочется произвести на него впечатление. Он был вдовцом, овдовел недавно, и ему меньше всего хотелось стать добычей для активной женской особи, ищущей себе приятеля.

Милли совсем не жаждала кого-то заарканить и не была совершенно отчаявшейся, но они ведь никогда не встречались, поэтому Хью ничего о ней не знал.

Черт, подумала Милли, скорчив рожу своему отражению в зеркале гардероба, все было бы гораздо легче, если бы я не видела его фотографию из бумажника. Или если бы на фотографии я увидела урода.

Весьма вероятно, что тогда чувство стыда не вынудило бы ее позвонить ему по телефону и снова с ним говорить.

«У него недавно умерла жена, у него недавно умерла жена». Милли заставляла свой мозг повторять эту воодушевляющую мантру, а сама тем временем натянула белые джинсы, бежевые шлепанцы и безрукавку защитного цвета. Ха, видишь, насколько меня не волнует впечатление, которое я произвожу. Она провела расческой по своим очень светлым волосам — надо надеяться, он не решит, что они крашеные. Ой, и что бы ни случилось, она не должна упоминать то слово, ужасное слово на «с».

Косметики немного. Только тушь.

Ладно, и один раз пройтись полупрозрачной пудрой.

А, и конечно, помада. Нельзя выходить без помады. Только бледно-розовая, ничего вызывающего.

Черт возьми. Позвольте мне еще мазнуть тенями.

Что же, думала Милли, очень хорошо, что мне не хочется быть похожей на печальную мымру, но в то же время мой вид не наведет его на мысль об охотничьей собаке.

Она заметила его сразу, как только вошла в «Мортон», один из популярных баров на побережье. Притворившись, что не узнаёт его, она обвела зал рассеянным взглядом и стала дожидаться, пока Хью Эмерсон не подойдет к ней сам.

Это заняло у него меньше тридцати секунд. Что произвело на Милли громадное впечатление.

Сам Хью тоже производил впечатление. Боже, он выглядел даже лучше, чем на фотографии.

— Это вы? — Когда он заговорил, уголки его губ задрожали от удовольствия.

— Ох, может, это я, а может, и не я, — ответила Милли с игривой улыбкой. — Но если вы покупаете выпивку, то я пррредпочитаю пинту овсянки. Встррряхнуть, но не смешивать.

— Вижу, вы поработали над акцентом. — Он кивал с серьезным видом. — Отлично. Вас в любой момент могут пригласить на роль Джеймса Бонда.

Милли улыбнулась.

— Фантастика, я всегда мечтала о лицензии на убийство, особенно мне надоели эти подростки на улице, которые так и стараются тебя переехать своими скейтбордами, а еще старушки, которые наскакивают на тебя сзади своими хозяйственными сумками на колесиках, люди, которые прилепляют жвачку к столу, они и правда заслуживают смерти... ой, привет, я Милли, простите, немного нервничаю, не могу понять почему, то есть я же знаю, что это никакое не свидание.

Как я могла? Как я посмела произнести слово на «с», слово, которое я поклялась не произносить? Стыдясь этого непроизвольного словоизвержения, Милли надеялась, что он ничего не заметил. Святые небеса, а что, если его умершая жена была из тех, кто прилепляет жвачку под столом? Или сбивает людей с ног своими сумками-тележками?