Иван Жагель - Состязание в непристойностях Страница 23

Волкогонова стояла у лифтов со своей безразмерной, коричневой сумкой, в которой прятала аптечку.

— Возникла небольшая проблема, — подходя к ней, сказал Калачников.

Марина встревожилась.

— Опять почувствовали себя плохо? — спросила она.

— Нет-нет, — поспешил он успокоить ее, — с этим все в порядке. Когда вы со мной, у меня ничего не болит.

Этот легкий подхалимаж она пропустила мимо ушей.

— Тогда что случилось?

— Оказывается, сегодня мы сняли десятую программу нашего танцевального шоу.

— Ну и?..

— Мытарь — наш главный режиссер — устраивает в связи с этим небольшой сабантуй, прямо здесь, в телестудии. Мне обязательно надо побыть со всеми хотя бы полчасика. Не хочу, чтобы меня считали снобом.

— Ну надо так надо, — пожала плечами Волкогонова. — Я и сама прекрасно доберусь домой.

Марина действительно нисколько не обиделась. Недавно она даже думала, что злоупотребляет зависимостью от нее Калачникова. Он регулярно платил ей по понедельникам оговоренную между ними сумму, да еще и превратился во что-то типа ее персонального водителя, причем очень пунктуального. Такая услуга с учетом ежедневно преодолеваемых солидных расстояний и затрачиваемого им времени сама по себе немало стоила.

— Вы меня не так поняли, — запротестовал Петр. — Я не собирался от вас избавиться — раз я обещал, значит, обязательно отвезу домой. Я просто хотел предложить вам составить мне компанию. Это не займет много времени. А через полчасика мы вместе уедем, идет?..

— Нет, это неудобно… — начала Марина, но ее перебили.

— А что это вы здесь стоите? — раздался сбоку веселый, самоуверенный голос.

Калачников повернулся и увидел Льва Дурманова. Тот только что вышел из подъехавшего лифта. Практически одновременно с ним из соседней кабинки появились две буфетчицы с тележкой, на которой стояли ящик шампанского и пара подносов с разнообразными закусками, прикрытыми салфетками. Буфетчицы проследовали в студию, а Дурманов подошел к Петру и Марине. Было очевидно, что спутница Калачникова заинтересовала его.

— Петр, давай-ка приглашай свою подругу к нам в гости, — с любезной улыбкой, что было для него совсем не характерно, сказал Дурманов.

— Она считает, что это неудобно, — машинально поддержал его фривольные интонации Калачников, но тут же перешел на более официальный тон: — Кстати, познакомьтесь, это Лев, генеральный продюсер канала, а это Марина… м-м-м… моя хорошая знакомая.

— Мне кажется, я вас где-то видел, — продолжал трепаться Дурманов.

— Возможно, — неопределенно пожала она плечами, не желая выдавать Калачникова.

— Смотрели наше шоу?

— Да, — подтвердила Марина.

— Ну и как, понравилось?

— Конечно, нет!

Ее ответ прозвучал резковато. Дурманов немного оторопел, но потом рассмеялся, продолжая разыгрывать приятного во всех отношениях парня.

— Любопытно, — дернул он головой. — Мне, как продюсеру этой программы, было бы полезно с вами поговорить. Может, все-таки сделаете нам одолжение?

Это был как раз тот случай, когда женщине проще уступить, чем сопротивляться настойчивым просьбам, причем сразу двух мужчин. Не вступая больше в дискуссии, Волкогонова направилась к двери студии. Продюсер двинулся следом, и замкнул эту небольшую процессию Калачников.

Настроение Петра резко ухудшилось, он уже пожалел о том, что решил затащить Марину на неожиданно организованную вечеринку. Ему не понравилось чрезмерное дружелюбие Дурманова, оно явно было неспроста. Когда этот наглый малый только появился на канале НРТ, он еще соблюдал рамки приличия — первым здоровался, радушно улыбался, но, освоившись, продюсер стал общаться с Калачниковым все прохладнее и прохладнее, явно демонстрируя, кто в доме хозяин. Петра это бесило, однако ничего поделать он не мог. А теперь Дурманов вообще зашел за все допустимые рамки: стал флиртовать с чужой женщиной, причем на глазах у того, кто ее привел. Это уже было похоже на поведение феодального князька, трахавшего всех, кто появлялся на его территории. И пусть между Калачниковым и Волкогоновой ничего не было, но Дурманов-то этого не знал!

В центр телестудии уже успели вытащить несколько столов, на которых буфетчицы заканчивали расставлять тарелки с закусками и бутылки. Появление Волкогоновой в сопровождении Калачникова и Дурманова не вызвало у присутствующих особого интереса, разве что Вероника, узнав соперницу, не удержалась от презрительной гримасы. А уже вскоре внимание всех сосредоточилось на Семене Мытаре.

Главный режиссер программы, чтобы быть повыше и позаметнее, забрался на первый ряд зрительских трибун и, воздевая пластиковый стаканчик с шампанским, произнес пламенную речь о том, что лучшего телевизионного проекта он еще не делал в своей жизни и что постоянно повышающийся рейтинг шоу «Танцуют звезды» — заслуга всех его участников. Вообще Мытарь был очень эмоциональным человеком, и когда позднее он пошел по студии, его передвижение в толпе можно было проследить по громким тостам и взрывам смеха.

Калачников и Волкогонова вначале стояли вдвоем, чуть в стороне от всех — к счастью, Дурманова почти сразу кто-то отозвал, — но потом к ним подошел известный музыкант и композитор по фамилии Дереза — он тоже участвовал в шоу и из-за своей неуклюжести практически в каждом туре состязаний был потенциальным претендентом на вылет. Его партнерша по танцам шумно развлекалась в кругу собравшейся в центре студии молодежи, а музыканту там, видимо, было скучно, и он поговорил с Калачниковым на такую интересную тему, как пробки на дорогах: мол, если бы не эта вечеринка, они успели бы проскочить, а так ехать из телецентра придется в час пик, и наверняка они проторчат в машине несколько часов.

Когда музыкант наконец отстал, к Калачникову и Волкогоновой подошла еще одна пара. В ней организаторы шоу удачно объединили известного гимнаста, олимпийского чемпиона, совсем недавно покинувшего большой спорт, и молоденькую профессиональную танцовщицу. У этих симпатичных ребят за время участия в шоу действительно завязался бурный роман, который они ни от кого не скрывали и даже сейчас ходили по студии, обнявшись за талии, чокаясь со всеми встречными пластмассовыми стаканчиками: он — левой рукой, а она, естественно, правой. Было очевидно, что на шоу-бизнес и на свои перспективы в нем они все еще смотрят сквозь розовые очки, и, желая им добра, хотелось, чтобы этот романтический период у них поскорее закончился.

Гимнаст и его подруга не нашли ничего лучшего, как горячо признаться Калачникову в любви. Они буквально так и сказали: «Мы любим вас!» — явно имея в виду не его лично, а то, чем он занимался в своей жизни. Конечно, избыток гормонов в крови делал их неадекватными и смешными, но Петру все равно было приятно, особенно потому, что свои откровения они излили в присутствии Волкогоновой.