Кэтрин Куксон - Бесконечный коридор Страница 23

Они вышли на свежий воздух и с минуту шагали молча.

– Не знаю, как тебе, – начал Пол, – но мне сегодняшний вечер страшно понравился. Давно так не расслаблялся. Просто душу отвел. А ты?

– О, я тоже, Пол. Я веселилась до упада. Спасибо за вечер. Ой!

Дженни поскользнулась и упала бы, не подхвати ее Пол в последнее мгновение. Дальше они шли, поскальзываясь уже поочередно, крепко держась друг за друга и хохоча во все горло; эхо подхватывало их смех и разносило его по вымершей площади.

– Давай выберемся на дорогу, – предложил Пол. – Вот, так-то лучше. Немного помолчав, он вдруг произнес: – А знаешь, Джинни, здорово все-таки, что стоит ночь, небо звездами усыпано, морозец прихватил, а мы с тобой идем вдвоем, рука об руку. Эту ночь я, наверное, навсегда запомню.

Дженни не ответила, и Пол, замолчав, тоже больше не раскрывал рта. Дженни думала о своем: она прекрасно сознавала, что тоже не забудет эту ночь.

На крутых обледенелых склонах Брамптон-Хилла передвигаться им стало посложнее; оба то и дело скользили и едва не падали. Поэтому, выйдя на проулок, в конце которого располагался Фарлей-Корт – особняк, превращенный теперь в четырехквартирный дом, – они уже снова громко хохотали. Однако на подходе к дому Дженни предупредила:

– Тс-сс! Соседей перебудим.

– А я думал, что остальные еще не въехали.

– Наверху уже одна семья поселилась. Не надо мной, а с другой стороны.

Пол с преувеличенной осторожностью на цыпочках прокрался по вестибюлю следом за Дженни. Когда она отомкнула дверь, он щелкнул выключателем и зажег свет, а затем включил и электрокамин.

– Думаешь, нас заметили? – прошептал он.

– Нет, – прошептала в ответ Дженни. Сняв пальто и шляпку, она присела перед камином и вытянула к нему руки. – Холодновато, – пожаловалась она.

Пол осматривался по сторонам.

– Хорошо тут у тебя, – промолвил он. – И уютно. Знаешь, Джинни, раньше мне казалось, что современная мебель некрасива, но у тебя замечательный вкус. И цвета прекрасно подобраны. Все очень гармонично. Даже не предполагал, что такое возможно… – со вздохом закончил он.

– Это ведь мой первый дом, Пол, – тихо сказала Дженни. – Первый по-настоящему свой дом.

– Да, Джинни, я понимаю, – кивнул Пол. – И… очень рад за тебя.

– Спасибо, Пол, – дрогнувшим голосом произнесла Дженни. – Наверное, следует предложить тебе выпить, но я не знаю, не много ли тебе будет?

– О, мадам! – обиженно воскликнул Пол, выпячивая грудь. – Вы когда-нибудь пытались подпоить жирафа? Представляете, сколько нужно времени, пока хмель от желудка до головы доберется?

– О, Пол! – со смехом пробормотала Дженни. – Тебе бы только шутить. Что тебе налить? То же самое?

– Да, предпочитаю не смешивать напитки.

– А вот я сегодня чего только не намешала. Все, кажется, перепробовала.

Она прошагала к бару, стоявшему по-соседству с камином, и весело добавила:

– Удивительно все-таки действует это зелье; мало того, что в голову ударяет, так еще и забываешь обо всем.

Пол промолчал, однако дождавшись, пока она вернулась с наполненными стаканами, спросил:

– А о чем ты забываешь, Джинни?

– О, ты бы очень удивился… – неожиданно для себя ответила она. И тут же спросила, указывая на его стакан с виски: – Так нормально?

– О, я вижу, ты не пожадничала. А себе что налила?

– То же самое.

– Ого, опять смешиваешь! Что ж, за тебя, Джинни! – он высоко поднял свой стакан.

– И за тебя, Пол! – промолвила Дженни, отпивая виски. "За тебя, Пол! За тебя, Пол! За тебя, Пол!" Слова эти роились в ее голове. "Все ради тебя, Пол. Жизнь бы отдала за тебя, Пол. Ты один, Пол. Ты мой единственный, родной и навек любимый! Будь проклята эта Бетт! Что она сделала ради тебя? Подарила ли она тебе хоть день счастья? Один-единственный день. Она ведь мечтает, как бы от тебя избавиться. Почему я не могу сказать ей: "Да, выгони его – я так его жду!"? Почему? О, Пол, если бы ты знал, как я тебя люблю! Пол, мой Пол…"

– Что с тобой, Джинни? Ты вдруг так закручинилась. Ну-ка, пей еще! Обняв ее одной рукой за плечи, он осушил свой стакан. – Допивай и – хвост морковкой! Что случилось, Джинни? Что тебя тревожит? Давай же, скажи мне.

Дженни подняла голову и вгляделась в его крупное доброе лицо, в карие глаза, которые так участливо смотрели на нее, и поняла: вот он тот миг, которого она ждала всю жизнь. Пол спросил, что ее тревожит, и она ответила. Разгоряченная смесью черри-бренди, шерри, персикового ликера и виски, ответила так, как мечтала всю жизнь. Обняв Пола за шею, она прижалась к его могучей груди, крича:

– О, Пол, мой Пол!

И трепетно прильнула к нему всем телом, ощущая его заветное тепло.

Пол сознавал, что здорово напился, однако его могучий организм был приучен выдерживать спиртное; всегда, в любой степени подпития, уголок его мозга оставался абсолютно недоступным воздействию алкоголя, сохраняя трезвость мыслей. И вот сейчас этот уголок кричал Полу, вопил во весь голос: "Остановись, черт побери! Не смей! Только не с Джинни! Нет, нет!" Однако признание Дженни настолько ошеломило Пола, что его руки, не послушные голосу разума, сами притянули ее, ласково гладя ее плечи и спину. "Господи, она ведь и вправду меня любит! Жаждет моей любви и ласки! Моей Джинни так недостает тепла. Она так одинока, бедняжка… А как же Айви? О… Айви! Да, Айви. Но все-таки Джинни так одинока. Черт бы меня побрал, я ведь даже никогда не задумывался об этом. Ей ведь уже тридцать девять, а я готов побиться об заклад, что она еще девственница… Прекрати же, иначе потом всю жизнь сожалеть будешь! Прекрати! О, Джинни…" Их губы слились в жарком поцелуе. "Прекрати, слышишь? Остановись, пока еще не поздно, вы ведь оба пьяны. Вспомни об Айви – неужели тебе ее мало? Завтра настанет утро, как говорит Мэгги; не забудь – потом всегда настает утро, а с ним приходит отрезвление…"

Пол решительно оттолкнул Дженни и, шагнув к камину, оперся на него и уронил голову на руки.

– Извини, Джинни, – пробормотал он. – Я не хотел… Я должен был сдержаться…

Да, только так, нужно взять всю вину на себя. Облегчить ее страдания. Любой женщине трудно перенести, когда ее отталкивают.

– Извини, Джинни, – продолжил он, – я слишком много выпил и совсем потерял голову.

Не получив ответа, он повернул голову – Дженни сидела, обхватив голову руками. Он приблизился к ней, опустился на колени и промолвил:

– О, Джинни, умоляю, прости меня. Прости. Я так напился, что потерял всякое чувство стыда. Посмотри на меня, Джинни!

– О, Пол, Пол! – простонала она. – Это же я во всем виновата! Я сама этого хотела…

– Ну что ты, Джинни? Как ты можешь такое говорить? Я сам… я давно уже об этом мечтал, задолго до того, как ты решилась… – Он нежно прикоснулся к ее щеке, ощутив, что она мокрая от слез. – Ты такая чудесная, Джинни! Милая, славная, родная… Прости меня и… забудь об этом.