Татьяна Алюшина - Все лики любви Страница 23

– Я, знаешь, сильно как-то труханул, – признался он несколько удивленно. – Еще так сердце не прихватывало ни разу, побаливало, бывало. Ну когда переберешь да еще накуришься, я как выпью, всегда курю.

– Думаю, это не только сердце, – разъяснила Вера. – Вы же все прекрасно знаете и понимаете про неправильное питание, алкоголь, нервы и ночной образ жизни. Я бы настоятельно советовала вам обязательно сходить в хорошую клинику, сдать все анализы и пройти специальные исследования, чтобы проверить здоровье. А я вам и так, по хабитусу скажу, что у вас поджелудочная сильно угнетенная и печень увеличена и в тяжелом состоянии, да и гастрит уже во весь фронт…

– По чему скажешь?

– Хабитус, – повторила она, – это диагностирование по внешнему виду человека. Ну, когда доктор может по внешнему виду понять, чем человек болеет.

– А-а-а, – кивнул он и заинтересованно принялся расспрашивать: – То есть ты у меня диагностируешь поджелудочную и печень?

– А как вы думали? – строго спросила она, как училка у нерадивого ученика, и тут же перешла на спокойный тон: – Пожалуй, не стану разглагольствовать про здоровый образ жизни. Вы большой мальчик, сами все прекрасно знаете.

– Да уж, – безнадежно вздохнул Владислав Игоревич и кивнул на капельницу. – Это надолго?

– Минут на сорок, может час, смотря как ваше самочувствие.

Они с ним с самого первого дня знакомства так общались – он Верочке сразу на «ты», да еще «с подъездом» приставал в легкую пару раз, намекал, но она ему очень четко объяснила реальность и свое отношение к его эротическим фантазиям, а к нему неизменно обращалась на «вы», хоть он несколько раз и просил ее не выкать, свои, мол, люди. Своим он Вере не был, и дистанцию она выстраивала намеренно. Кто ж знал, что придется наблюдать его коленопреклоненное общение с унитазом и засовывать страждущему в горло наконечник от клизмы? А это, знаете ли, несколько интимная история и как-то все же сближает.

– Ну, коли уж вам все равно лежать, – решила она, раз уж «сблизили» обстоятельства, соблюсти свой шкурный интерес. – Расскажите мне об этом Бармине. Вы его давно знаете?

– Очень не советую, – скривился недовольно Влад.

– Что именно не советуете? – приподняла вопросительно бровку она.

– Увлекаться Егором. Все-таки я к тебе хорошо отношусь, ты у меня, можно сказать, личный доктор, а он альфа-самец первостатейный, и баб у него, как у дурака фантиков. Он таких девочек, как ты, ест три раза в день на завтрак, обед и ужин и тут же забывает, как их зовут.

– Что, все так плохо?

– А ты-то как думаешь?

– Вообще-то он меня заинтересовал несколько с другой стороны, как личность, – суховато пояснила Верочка. – Мне он показался очень неординарным человеком. Двуликим, что ли.

– Это да… – улыбнулся интригующе Каримец. – Загадочности в нем до фига, сверх всякой меры. Егор настолько неординарный, что таких, пожалуй, больше в мире и не найдешь. Один такой. И ликов у него не два, а побольше будет.

– И вы его давно знаете? – подталкивала Вера собеседника к рассказу.

– С первого класса, – и усмехнулся саркастически, – он про тебя тоже спрашивал.

– Что спрашивал? – удивилась Вера.

– Да все, заинтересовала ты его.

– Надеюсь, вы ему объяснили, что я засушенная мужененавистница, которую интересует только ее работа? – холодным тоном произнесла она.

– Ну, примерно так я ему и сказал, – усмехнулся Влад.

– Он ваш одноклассник?

– Да, учились до третьего класса вместе, до десяти лет, потом он уехал из Москвы. – Влад посмотрел на капельницу, перевел взгляд за окно, погрузился в свои далекие воспоминания, улыбнулся. – Егор – человек уникальный, единственный в своем роде, по крайней мере я о таких больше не слышал. Странным образом ему никогда не нужна была власть над людьми, ни в каком виде. Он не стремился к ней, не пытался завоевать авторитет даже самый важный, подростковый, в компании мальчишек, и ни в какой другой компании или в любом коллективе, и это единственный человек, которому власть всегда вручали, даже совали люди и еще уговаривали взять и встать над ними. Парадокс.

Егор Денисович Бармин родился в небольшом городке Архангельской области. Его отец Денис Петрович Бармин работал директором лесоперерабатывающего предприятия, собственно, в те времена оно было градообразующим. А мама…

Это интересная история. Мама Егора, Людмила Кедрова в девичестве, «Ладушка», как называет ее отец, была коренной москвичкой, да и не просто коренной в скольких-то там позабытых коленах, да и не просто в коленах. Ее родители – Андрей Иванович Кедров и Валентина Архиповна Кедрова – занимали весьма высокие должности, отец в министерстве, а мама в горисполкоме. Людочка была их единственной горячо любимой и лелеемой доченькой. И эта девочка, учась на втором курсе филфака, встречает красавца сибиряка, пятикурсника лесотехнического института, и влюбляется в него без памяти. Наглухо!

Маменька с папенькой в моральном обмороке – какой сибиряк, какой лесопромышленный институт, какая тайга?! По колено в шоке.

Но оказалось, что и парень в москвичку Людочку влюбился с первого взгляда. Она выскочила из-за угла здания, звонко смеясь какой-то шутке подруги – такая вся весенняя, летящая, радостная – ничего не замечая вокруг, а он ехал на велосипеде, одолженном у друга, и сбил девушку. А потом угощал ее мороженым, мазал зеленкой, купленной в аптеке, разбитую коленку, и дул, чтобы не щипало, и пел веселые песенки, катал по Москве на велике, а потом провожал домой.

И оказался весьма настойчивым, упорным и целеустремленным.

Он ходил и ходил к Кедровым домой и рассказывал о Севере и о своей семье и делал официальное предложение и объяснял про их любовь, и родители Людочки смирились. Тем более такой красавец, сибиряк, отличник, но решили схитрить – поставили условие: институт дочь закончит, и только тогда дадим разрешение на свадьбу.

Ну, умные люди понимали, где Москва, а где то место, куда распределят парня работать с его-то профессией, и что такое при этих расстояниях три года для столь молодых людей! Нет, они честно предлагали мальчику жениться сейчас, и они устроят ему распределение в Москву, в Министерство лесного хозяйства, но мальчик отказался, у него, видите ли, призвание иное. Тогда три года. Без вариантов.

И что бы вы думали, они эти три года выдержали. Ездили друг к другу в ее каникулы, в его отпуск, а сразу после того, как Людочка получила диплом, расписались и через три дня уехали в небольшой городишко, скорее даже поселок Архангельской области, где работал отец. И там же через год родился Егор.

А еще через год отца перевели на другой объект и дали должность очень даже выше прежней с перспективой в масштабах страны и объема работ. Да вот только огромный деревоперерабатывающий комбинат с лесоповалом, над которыми был поставлен директором Денис Бармин, только строился, и жить приходилось в бараках посреди дикого таежного леса.